которую лунный луч дарит предметам, пребывающим в оцепенении.
значит применять священное право самого господа бога.
их отошлю.
Оставьте лошадей!
только с улыбкой, скользнувшей по губам Дианы.
и продаст этот дом, который нам уже не нужен. Но вы должны вернуть свободу
всем этим несчастным, ни в чем не повинным животным, которых мы в силу
необходимости заставили страдать. Вы сами сказали: быть может, господь
позаботится об их спасении.
другие найдут их здесь после нас?
и к носу большой шерстяной тампон, взялся за веревку горна, и едва тлевшие
угли стали разгораться. Когда огонь запылал, Реми бросил туда порошки,
которые, воспламеняясь, весело затрещали, одни сверкали зелеными огоньками,
другие рассыпались бледными, как сера, искрами; бросил он и эссенции,
которые не загасили пламя, а, словно огненные змеи, взвились вверх по трубе
с глухим шумом, подобным отдаленным раскатам грома. Когда наконец все стало
добычей огня, Реми сказал:
подземелья, он подумает, что здесь жил алхимик. В наши дни колдунов еще
жгут, но алхимиков уважают.
мне, было бы не более как справедливо; разве мы не отравители? И если
только, прежде чем взойти на костер, мне удастся выполнить свою задачу, эта
смерть будет для меня не страшнее любой другой: большинство древних
мучеников умерло именно так.
своей госпожи, он тщательно завернул его. В эту минуту в наружную дверь
постучались.
окликните их, а я тем временем закрою люк.
мыслью, что трудно было сказать, кто из них держит другого в подчинении.
Диана застала Граншана у двери; разбуженный шумом, он пошел открыть. Старик
немало удивился, услышав о предстоящем отъезде своей госпожи; она сообщила
ему об этом, не сказав, куда держит путь.
паломничество по обету, данному уже давно; никому не говорите об этом
путешествии. И решительно никому не открывайте моего имени.
еще увижусь с вами?
мире, то в ином. Да, к слову сказать, Граншан, этот дом нам больше не нужен.
продадите: если в течение месяца вы не найдете ни покупщика, ни нанимателя,
вы просто-напросто оставите его и возвратитесь в Меридор.
службу, Граншан? И разве, кроме моего долга вам, я не должна также уплатить
по всем обязательствам моего отца?
он будет вправе продать его кому захочет.
расстроенному тем, что он остается в доме совершенно один. - Прощайте,
Граншан; велите подать лошадей к крыльцу, а я пока закончу все
приготовления.
трубкой, завернула в шелковую ткань и положила в свой чемодан. Зиявшая
пустотой рама, казалось, еще красноречивее прежнего повествовала о скорби,
свидетельницей которой она была. Теперь, когда портрет исчез, комната
утратила всякое своеобразие и стала безличной.
проверить, нет ли там кого-либо, кроме проводника. Помогая своей
мертвенно-бледной госпоже сесть в седло, он шепнул ей:
прожить.
Глава 31
О ТОМ, ЧТО ДЕЛАЛ ВО ФЛАНДРИИ МОНСЕНЬЕР ФРАНСУА, ПРИНЦ ФРАНЦУЗСКИЙ, ГЕРЦОГ АНЖУЙСКИЙ И БРАБАНТСКИЙ, ГРАФ ФЛАНДРСКИЙ
Наваррского - в Кагоре, Шико - на большой дороге, графиню де Монсоро - на
улице и перенестись во Фландрию, к его высочеству герцогу Анжуйскому,
который совсем недавно получил титул герцога Брабантского и на помощь
которому, как нам известно, выступил главный адмирал Франции Анн Дэг, герцог
Жуаез.
речь, и французские знамена развевались над лагерем, раскинувшимся на берегу
Шельды. Дело было ночью: бесчисленные огни огромным полукругом окаймляли
Шельду, такую широкую у Антверпена, и отражались в ее глубоких водах.
Обычная тишина польдеров, покрытых густой темной зеленью, нарушалась ржанием
французских коней.
бивуачных костров мушкеты французских часовых - мгновенные дальние вспышки
молний, столь же неопасные благодаря огромной ширине реки, отделявшей
вражескую армию от города, как те зарницы, что сверкают на горизонте в
теплый летний вечер. То было войско герцога Анжуйского.
"Королеву Марго" и "Графиню де Монсоро", уже знают герцога Анжуйского, этого
завистливого, эгоистичного, честолюбивого и порывистого принца; рожденный
так близко от престола и, казалось, каждым значительным событием
приближаемый к нему, он не способен был терпеливо ждать, покуда смерть
расчистит ему дорогу. Мы видели, как он при Карле IX сначала стремился
получить наваррский престол, затем престол самого Карла IX и, наконец, -
престол, занятый его братом Генрихом, бывшим королем Польским, чело которого
было увенчано двумя коронами, что вызывало жгучую зависть его брата, не
сумевшего завладеть хотя бы одной.
властвовала женщина, и, чтобы получить престол, он просил руки этой женщины,
хотя она звалась Елизаветой и была на двадцать лет старше его. В этом
начинании судьба, казалось, решила улыбнуться ему, если только можно счесть
улыбкой судьбы брак с надменной дочерью Генриха VIII. Тот, кто в течение
всей своей жизни, всегда нетерпеливо желая, не сумел отстоять даже
собственную свободу; кто присутствовал при казни, а быть может, даже был
виновником казни своих любимцев - Ла Моля и Коконнаса - и трусливо принес в
жертву Бюсси, самого храброго из своих приближенных, - все это без пользы
для своего возвышения и к великому ущербу для своей славы, - этот пасынок
счастья внезапно увидел себя взысканным милостью могущественной королевы, до
того времени недосягаемой для взоров смертного, и волею целого народа
возведенным в самый высокий сан, который этот народ мог даровать. Фландрия
предлагала ему корону, Елизавета обручилась с ним.
им, то лишь тогда, когда история случайно спускается до уровня романа или,
вернее сказать, роман возвышается до уровня истории, тогда мы проникаем
Контровский Владимир
Каменистый Артем
Посняков Андрей
Корнев Павел
Шилова Юлия
Каменистый Артем