проявлял искренность, достойную поощрения.
- Все? - спросил Птицын, когда .исповедь кающегося грешника была закончена.
Таран тяжко вздохнул и кивнул:
- Так точно.
- "Ну что тебе сказать про Сахалин?" - Птицын процитировал песню, которая
была сочинена еще до Юркиного рождения, а потому Таран не врубился, при чем
тут этот шибко далекий остров. Он даже подумал, не собирается ли Генрих его
туда спровадить.
Однако следующая фраза сняла это недопонимание поколений.
- Знаешь, - с легким уважением к Юрке произнес Птицелов, - а ты растешь
помаленьку. По крайней мере, если шкодишь, то уже не боишься в этом
признаться. И действия свои анализируешь грамотно. Ты, конечно, влип в
такие обстоятельства, где хрен поймешь, как надо крутиться. Я даже не
говорю про этот последний этап. Потому что там, конечно, тебе
просто-напросто повезло во многих местах. Хотя бы в том, что оказался в
одной точке с Сережкой в одно и то же время, а не на час раньше или, того
хуже, на час позже. Но в остальном работал хорошо. С трубой, конечно, ловко
вышло, если не привираешь. Вообще-то умение быстро соображать в нашем деле
не менее важно, чем умение быстро и точно стрелять. Но этот последний этап
- не главное...
Птицын задумчиво потер чисто выбритый подбородок. Юрка хотел спросить: "А
что главное?" - но Генрих его опередил:
- Главное в том, что ты осторожно и без суеты повел себя, когда столкнулся,
громко говоря, с неведомым. То есть с этой Полиной, мать ее за ногу. Я бы,
скажу откровенно, сам мог спасовать. С трудом себе представляю такие
неравные условия. Девка может кого хошь заморочить, мысли читает с дальних
дистанций и вдобавок явно сдвинута на сексе.
- Я думал, - признался Таран, - что вы мне насчет ее способностей не
поверите.
- Не поверил бы, если б мне знающие люди кое-что не объяснили. Я человек
уже немолодой, опять же воспитанный на марксистско-ленинской философии,
которая всякие такие дела считала брехней, а экстрасенсов - шарлатанами или
фокусниками. Однако же в Генштабе у нас одно время группу экстрасенсов
содержали, да и КГБ, говорят, ими немало занимался. Возможно, и сейчас
что-то такое имеется, только из-за недостатка финансирования, поди-ка,
заглохло. А вот частники, как видно, заинтересовались. Денег немерено, и
многим охота еще прибавить. Разве не приятно знать загодя, кто какие акции
будет скупать, а какие обваливать? Приятно! Или, например, как здорово,
если конкурент под твою диктовку будет работать, сам того не замечая? Я уж
не говорю, что можно с правительством и министрами сделать, если на них
какую-нибудь Полину натравить! Понимаешь, что можно наделать, если иметь
такую силу?
- Догадываюсь, - вздохнул Таран.
- Вот этот тип, которого Ляпунов взял, господи Антон, немалые деньги на это
тратил. И эту бывшую базу, сокращенную по ходу выполнения ОСВ-2, превратил
в подпольный научный центр. К нему частично перешли те спецы, которые для
нашего здешнего Дяди Вовы всякую новую шмаль из отходов химкомбината
делали. Есть несколько человек из-за кордона, которых Интерпол ищет. Но
наркота, даже самых сверхновых модификаций, - это просто товар. Он сразу
приносит им большие бабки и позволяет финансировать дальнейшие, более
глубокие разработки психотропных препаратов.
- Вроде того, каким зимой Полину, Магомада и прочих накачали?
- Да, и таких. Но они, понимаешь ли, слишком приметны. Сразу видно, что
человек не в себе. Роботы, и все. Сейчас они хотят такие системы придумать,
чтоб человек был вроде бы вполне нормальный и внешне ничем не выделялся, но
на самом деле был управляем не хуже, чем те же биороботы. Улавливаешь?
- Но это ж химия, - заметил Таран, - а при чем тут Аня и Полина?
- В деталях, Юра, я тебе это объяснять не смогу - сам толком не знаю. Могу
только сказать, что компьютерные программы, оказывается, тоже могут влиять
на мозг не хуже наркотиков. Сочетания цветов, звуков, символов всяких могут
тебе повлиять на какой-то участок мозга, и ты поведешь себя так, как это
нужно тому, кто это запрограммировал. А выдать эту программу можно через
обычный телевизор, который ты смотришь каждый день. Глядишь, допустим,
какое-нибудь кино, перебивается оно рекламой, и ты в момент запоминаешь
какое-нибудь словосочетание типа: "Галлина бланка, буль-буль!" В день по
десять раз, в неделю по семьдесят, а то и больше. Я лично не знаю, может,
этот "буль-буль" и рассчитан только на то, чтоб люди бульон из кубиков
варили, но кто мне опровергнет, что сто разных реклам в смеси не приведут к
тому, что у меня в психике что-нибудь сдвинется? А?
- Не знаю...- пробормотал Таран. - Я про "буль-буль" не думал.
- То-то и оно. Мы-то не думаем, а кто-то, может быть, уже давно все это
дело просчитал. А есть еще всякие видеоклипы, музычка, игровые программы -
и все это на мозг действует.
- Так это все телевидение, - заметил Юрка, - а ведь Аня компьютерными
программами занимается. Компьютеры-то не у всех есть...
- Да. Но те, у кого они есть, от них не отлипают. Тем более что современный
компьютер - это и телевизор, и видеопроигрыватель, и средство связи, и еще
много чего, выражаясь рекламным языком, "в одном флаконе". В том числе,
кстати, средство шпионажа, воровства и вредительства. Вторая сторона
медали, так сказать. Запусти через компьютерные линии какой-нибудь вирус
своему конкуренту, взломай его коды, сними копии с какой-либо деловой
переписки - в два счета его объегоришь... Аня в своей родной фирме
"Малекон" занималась вроде бы защитой собственной локальной сети от всяких
там хакеров-кракеров. Но при этом, как недавно удалось выяснить, она
разработала и систему, так сказать, "контрудара". То есть ежели
компьютерный взломщик пытается пройти через ее сервер, то подцепляет вирус
на свой компьютер и в момент остается без программного обеспечения. И новое
потом установить не может. Вот такие дела.
- Ну, а господину Антону это мешало? - спросил Юрка.
- Мешало. Потому что он давно подбирался к этому "Ма-лекону". Дело в том,
что хоть сам по себе "Малекон" - фир-мушка небольшая, через нее крупные
люди серьезные дела делали, и прежде всего, конечно, за кордоном. И он
очень хотел знать, какие именно, поэтому нанял команду хакеров, которые
регулярные атаки на нее проводили. Вначале они в этот "Ма-лекон" проходили,
как хотели, но тут Анечка им дорогу перешла. Причем, как выяснилось, она не
только им компьютеры испортила, но и самим мозги набекрень поставила...
- Как это?
- Опять же в деталях не знаю. Видимо, вирус, который она им посадила, имеет
свойства и на мозги действовать. Из того, что довольно путано сообщил Гена
Сметанин, выяснилось, что тут причастна Полина. У нее там, куда мы ее
поместили после зимней истории, сняли то ли запись биотоков мозга, то ли
еще что-то. И каким-то образом Полина эту запись оттуда сперла и унесла с
собой. А потом эта самая запись угодила к Ане, которая ее вмонтировала в
свою вирусную программу.
- Так это она была на тей дискете? На 18-09? - догадался Таран.
- Не буду ни подтверждать, ни опровергать, - ухмыльнулся Птицын. - Сам не
знаю. В общем, хакеров пришлось увозить в дурку, и они оттуда, возможно,
еще не вышли. А господин Антон решил зайти с другого бока. Он решил
надавить на господина Колтунова, гендиректора этого "Малекона". Сначала
хотел перекупить его, потом начал угрожать. А тому, как видно, и денег
хотелось, и жизнь дорога показалась... В общем, уважаемый Виктор Сергеевич
решил, мягко говоря, все, что просят, продать, а потом тихо исчезнуть. Но у
него ведь и старые друзья были, которых забывать не стоит. Они сделали вид,
будто ничего не заметили, дали ему спокойно уехать в нашу область,
пообещали кое-какие протекции и даже чемоданчик с деньгами. А когда он за
чемоданчиком приехал на своей скромной "шестерочке", чемоданчик
взорвался...
- Так зачем же этому Антону понадобилась Аня, раз ее шеф уже все продал?
удивился Таран.
- Разве я сказал, что он все продал? - ухмыльнулся Птицелов. - Я сказал,
что он решил все продать. Но он ведь сам не знал секретов той системы,
которую Аня разработала. И просто решил продать Аню. На Антона работал Зуб,