великих и малых таинников Ордена своему маршалу. Отчеты написаны были,
как правило, по- русски:
тайнопись на основе санскрита. Но теперь у него в руках оказался устав
Ордена и полный список его членов.
Степановича, натыкаясь везде то на недоумение, то на свежие могилы. Он
уже понимал, что прикоснулся к тайне уже после ее исчезновения. Но
упрямство не позволяло ему опускать руки.
кто такие атраваны и какое отношение имеют к ним нынешние кочегары и
истопники. Он знал, чем элевсинские мистерии отличались от
самофракийских, а орфики - от орфеотелестов. Он мог перечислить все
одиннадцать принципов Семьи
насмешкой о мартинистах. Во всех оттенках масонства он ориентировался,
как старый лоцман в знакомой бухте. Розенкрейцеры и тамплиеры, Каморра
и Каббала, кугурты, дервиши и маги, вагабиты, "тринадцать", "Бедный
Конрад", Ку-Клукс-Клан, вендикатории, оранжисты, иллюминаты, манихеи -
были для него просты и понятны. Валентинианы и офиты вызывали в нем
некоторую оторопь, а некрономы, люцефериты и туги - неподдельный
страх, - тем более, что Костя доподлинно знал, что все они существуют
и действуют.
кафедры отвергнувшего его Университета.
некоторые изменения. Главное - прекратилось то, что составляло самый
страшный кошмар его жизни, о чем он стремился никогда не думать и о
чем ни на секунду не забывал: эпилептические припадки. Этой болезни он
обязан был и "белым билетом", и чрезвычайной въедливостью, и нередкими
озарениями: Собаки, прежде всегда рычавшие на него, вдруг стали вести
себя дружелюбно, голуби садились на плечи и на черенок метлы, а
начальница ЖЭКа предложила вступить в партию. Шел горбачевский призыв:
одновременно, и отказался.
доверие, становился своим человеком в семье: Не только собаки - и люди
относились к нему с каким-то малопонятным расположением. Как когда-то
к Калиостро.
них попадались раритеты из той, прошлой жизни. Таким способом Костя
приобрел труд Фламеля для посвященных, где металлы, соли и прочие
ингредиенты именовались не иносказательно, а прямо, и только сам
философский камень упорно величался "кровью дракона". Более того:
Фламель настаивал, что "кровь дракона" и есть самая настоящая кровь
дракона. Из других приобретений стоит назвать "Тантрический практикум
(боевая тантра-йога)", изданный в 1930 году издательством ОГПУ.
Проштудировав его, Костя на некоторое время отклонился от генеральной
линии и вплотную занялся манекенщицами, фотомоделями, актрисами:
Немало их побывало в дворницкой, увешанной таблицами для проверки
остроты зрения и плакатами по технике безопасности. Но когда очередная
"мисс Московская область" попыталась увлечь его за собой в
вернулся к старой верной эзотерике.
"obscurra obligata" - и с третьей попытки попал-таки в лабораторию
Брюса под Сухаревой башней.
восковых гранул, по виду совпадающих с теми, о которых писал Фламель.
Он не удержался, тут же разжег огонь в атаноре и, пользуясь рецептом,
расплавил в тигле два фунта медных екатерининских пятаков, найденных
здесь же, поскольку Брюс ничего не выбрасывал, мудро предвидя черный
день. Получившееся золото он выплеснул на каменный пол, дождался, пока
остынет: и задумался.
зубному технику. На вырученные деньги он съездил в Париж в качестве
переводчика с выставкой "Арт-бля" и убедился, что и зарубежных рыцарей
"Пятого Рима" не миновала великая амнезия:
коже которого едва заметно выдавлены были готические буквы.
Гвидо фон
найдут.
Ник...
немцами: канадский сержант, рыжий детина двухметрового роста, и негр в
форме американского танкиста. Это он и шумел. Вряд ли его обучали
неслышно ходить по лесу...
сержанта была винтовка, у танкиста "кольт". Навоевали бы они с такими
пукалками...
десантного корпуса, - сказал Нат.
офицерам.
Вторую неделю по лесам.
сержант.