разнесло волнами в разные стороны, далеко от места затопления "Ушакова".
окоченевших, искали уже лучами прожекторов. Этим несчастным в темноте было
тяжелее, чем на броненосце в боях. Там снаряд мог пролететь и мимо, а здесь
они уже захлебывались в холодной пучине моря. Каждому хотелось, чтобы именно
на него скорей упал луч прожектора, а луч скользил по сторонам, оставляя
многих незамеченными, ужасала мысль, что они не попадут на шлюпку.
четырехсот сорока двух человек всего экипажа "Ушакова" на оба крейсера
попало живыми триста тридцать девять человек. Среди них не было доблестного
командира. Он остался в море и умер как герой.
Гринвича".
Ушаков", достойно носившего имя великого флотоводца.
пробить боевую тревогу, обратился к офицерам, находившимся около него:
весь разбит, артиллерия вышла из строя, снарядов нет. Придется, видно,
умирать...
"Изумруд", а броненосец свой утопить. В этом был единственный выход из
создавшегося положения. Но вы не обратили внимания на мое предложение.
своду.
то, что он услышал, с трудом усваивалось его помутившимся сознанием. Он с
таким напряженным вниманием рассматривал то Зефирова, то офицеров, словно
впервые решил изучить лица этих людей. Потом тряхнул забинтованной головой и
промолвил:
за голову и спросил самого себя:
стесняясь, громко зарыдал, беспомощный, как покинутый ребенок.
огонь, поднят белый флаг.
двухпросветные золотые погоны, потемневшие от дыма и копоти.
сигнал! Белый флаг поднять!
как и на "Николае", одни предлагали взорвать броненосец, другие - открыть
кингстоны и потопить его. Но кто-то вспомнил о раненых: как быть с ними?
командир! Оправдание для того, чтобы ничего не делать с броненосцем, было
найдено,
ответственности.
бы отрепетовать сигнал о сдаче.
побежал в кают-компанию за салфеткой. Сигнал о сдаче не был еще поднят, а на
корабле уже перекатывалась из одного отсека в другой ошеломляющая весть:
мостик.
на мостике, начала пристрелку по неприятелю. Но после двух выстрелов из
боевой рубки поступило распоряжение не открывать огня. Кроме того, посланный
с мостика ординарец, рыжий, конопатый матрос, обегал каждую башню, способную
к действию, и неистово орал:
мертвой зыби. "Орел" во всем следовал движениям других судов. Но когда на
них заменили андреевский флаг японским, Сидоров решительно заявил:
до конца и самим поднять неприятельский флаг. Ведь все равно это сделают
японцы, когда явятся к нам на корабль. Но они поднимут свой флаг с
церемонией, с криками "банзай", может быть, даже с музыкой. Зачем же давать
врагу возможность лишний раз поглумиться над нами?
согласил морскому уставу, андреевский флаг, поднятый на гафеле, строго
охраняется часовым, как знамя в полку, - он ни на одну минуту не должен
спускаться без личного распоряжения командира.
поставленный на этот пост, строевой квартирмейстер Заозеров, накануне был
ранен, а другого назначить забыли. И сигнальщики сдернули никем
охраняемый Андреевский флаг, словно ничего не стоящую тряпку, и заменили его
японским.
четырнадцать кораблей - дедов и прадедов нашего броненосца - носили это
геральдическое название. Первый "Орел" был взят в плен Степаном Разиным, два
захватили шведы, и теперь последний - наш броненосец - сдался японцам.
любимого царями, как символ побед, могущества и бессмертия.
новом событии. Расположившись на токарном станке, он крепко спал. Я схватил
его за плечи и, обращаясь к нему без "благородия", крикнул:
током. Я задыхался от волнения и ничего не мог сразу сказать ему. А он,
очевидно догадываясь, что произошло что-то необычайное, торопливо спрашивал:
нет грохота от неприятельских снарядов? И что за крики доносятся? Может
быть, мы уже тонем?
быстро начал застегиваться и, сурово сдвинув черные густые брови, заговорил:
полными хозяевами моря. Сдача четырех броненосцев явилась
завершением всей нашей несуразной кампании. На мачтах висит салфетка, на
гафеле - неприятельский флаг Восходящего солнца. Великолепно! Более жестокий
удар для самодержавия трудно придумать.
схватил его в охапку и почти бегом начал подниматься по уцелевшему кормовому
трапу.
операционного пункта и только теперь появился на верхней палубе. Увидев
инженера Васильева, он завопил:
сдаться...
осторожно. Кольцо его кораблей постепенно суживалось. На мачтах то и дело
поднимались какие-то сигналы.
мостике, не знали, что будет дальше. Одни говорили, что корабль будут
топить, другие опровергали это.
спросил у Сидорова:
секретные бумаги и шифры.
команде.
утопить их.
фунтов стерлингов на первые надобности в плену.
несколько минут он уже был в первой кочегарке. Принесенные им пакеты в одно
Суворов Виктор
Корнев Павел
Круз Андрей
Свержин Владимир
Володихин Дмитрий
Витковский Евгений