человека на смерть.
уверены, что разбирательство окончится осуждением и что еще до
захода солнца Морис Джеральд расстанется с жизнью.
местом, огороженным перилами, внутри которого стоит стол, а с
краю -- сооружение, напоминающее кафедру в лекционном зале или
в церкви.
париках и черных одеждах, секретарей, приставов, репортеров,
полисменов в синих мундирах с блестящими пуговицами, а позади
целое море голов и лиц, не всегда причесанных и не всегда
чистых.
сдержанно -- не столько из вежливости, сколько из боязни
нарушить порядок суда.
представление о суде на границе Техаса.
комната, в которой обычно происходят всякого рода собрания; там
же устраиваются и заседания суда. День обещает быть очень
жарким, и суд решил заседать под деревом.
бахромой испанского мха; дуб стоит на краю плац-парада, и тень
от него падает далеко на зеленую прерию. Под ним поставлен
большой стол и десяток стульев; на столе -- бумага,
чернильница, гусиные перья, два потрепанных тома свода законов,
графин с коньяком, несколько рюмок, ящик гаванских сигар и
коробка фосфорных спичек.
ни даже сюртука: из-за жары он решил слушать дело просто в
рубашке. Вместо парика на голове у него сдвинутая набок панама,
а в уголке рта с противоположной стороны лица словно для
равновесия торчит наполовину выкуренная, наполовину сжеванная
сигара.
говорят об их профессии. Это юристы, шериф и его помощник,
комендант форта, полковой священник, доктор и несколько
офицеров.
на грубо сколоченной скамье, другие сидят или лежат на траве.
суда, как и для английского, но в Техасе они гораздо более
самостоятельны и не следуют слепо решению судьи, что слишком
часто случается в Англии.
не так-то просто. Здесь охотничьи рубашки из оленьей кожи,
куртки из одеял, хотя день выдался на редкость жаркий, белые
полотняные блузы, а также грубые хлопчатобумажные рубашки из
красной фланели и небеленого холста; драгунские, стрелковые,
пехотные и артиллерийские мундиры -- все сливается и
смешивается в этом пестром собрании. Кое-где видны короткие
куртки и широкие сомбреро мексиканцев.
избранных.
аристократия расположилась по внешнему кругу. Дамы, разодетые в
свои лучшие наряды, стоят в фургонах или же сидят в более
изящных экипажах, устроившись достаточно высоко, чтобы иметь
возможность видеть поверх голов мужчин. Их глаза устремлены не
на судью -- на него они бросают лишь мимолетные взгляды. Они
смотрят на группу из трех человек, находящихся вблизи присяжных
и не очень далеко от ствола дерева. Один из них сидит, двое
стоят. Тот, который сидит, -- обвиняемый; двое стоящих --
стража.
только Мориса Джеральда, но и Мигуэля Диаса с его товарищами и
Фелима О'Нила.
его три приятеля доказали свое алиби45. Они признались, что
перерядились индейцами. Этот факт был уже доказан, так что
ничего другого им и не оставалось делать. Но они выдали все это
за шутку. А так как было установлено, что все четверо были дома
в ночь исчезновения Генри Пойндекстера, а Диас к тому же
мертвецки пьян, то дальше их и не допрашивали.
скамью подсудимых, так как считали, что он будет более полезен
в качестве свидетеля.
который был известен большинству присутствующих как
Морис-мустангер.
Но, с другой стороны, здесь мало людей, которые не слыхали о
нем. Возможно, таких нет вовсе. Его имя стало широко известным
недавно. До дуэли с Колхауном его знали только как хорошего
охотника за лошадьми.
любителем лошадей, всегда готовым оказать услугу хорошенькой
девушке, добродушным и острым на язык, как большинство
ирландцев.
Его отвага редко бывала безрассудной, а разговоры не
превращались в пустую болтовню. Его поведение было
уравновешенным, так же сдержанна была и его речь, даже за
стаканом вина, -- качество, редкое среди ирландцев.
поселился в Техасе и избрал себе такое малопочтенное занятие.
не только образован, но и прирожденный джентльмен, чему,
впрочем, не придавали большого значения на границах Техаса, где
сплошь и рядом потомственные аристократы из Франции и Англии в
поте лица добывали свой хлеб.
исключением тех, на которые наложила свою печать сама природа?
Таковы настроения этой далекой, молодой страны. Этой печатью
прирожденного благородства отмечен Морис Джеральд. Вряд ли
кто-нибудь мог принять его за глупца или за негодяя.
толпой, заклейменный позором, обвиняемый в том, что глубокой
ночью он пролил невинную кровь -- убил человека!
погиб.
недоумевая, но большинство -- со злобой.
другие, -- в них вы прочтете и тревогу, и нежность, и вместе с
тем непоколебимую твердость.
бледное лицо, полускрытое за занавесками кареты, чтобы на него
не обратили внимания.
И к ним принадлежит сам обвиняемый. Когда он замечает бледную
красавицу и ее взгляд, его сердце трепещет и переполняется
гордостью; он даже на время забывает свое унизительное
положение, грозящее ему страшной опасностью. В эту минуту он
способен чувствовать только радость. Ему рассказали многое из
того, что произошло, пока его сознание было омрачено. Он знает
теперь, что прелестное, неземное видение было на самом деле
прекрасной реальностью.
которое он видит за занавесками кареты. И он знает теперь, что
среди озлобленной толпы у него есть друг, который будет верен
до конца.
формальностей. Судья снимает панаму и зажигает потухшую сигару.
Затянувшись раз пять-шесть, он вынимает сигару изо рта, кладет
ее на край стола и говорит:
рассмотреть дело, подробности которого, надо полагать, вам всем
известны. Убит человек -- сын одного из наших наиболее
уважаемых граждан; арестованный, которого вы видите перед
собой, обвиняется в этом преступлении. Моя обязанность
наблюдать за правильным ходом судебной процедуры, а вы должны