Чтение 111–й страницы книги ~Галактический Консул~

- Отдыхает. К тому же, они с Зикой не ладят. Зика пыталась его
съесть. Кто способен поддерживать нормальные отношения с существом,
которое питает к тебе преимущественно гастрономический интерес?

- Например, ксенолог, - сказал Кратов.

- Нет, нет, не вздумай ее гладить! - Ольга Олеговна отвела
потянувшуюся было руку Кратова. - Она испугается, и у тебя не останется ни
шанса завоевать ее расположение. Зика глупенькая, не то что твои
инопланетные чудовища. А так она пообвыкнет и со временем сама пойдет к
тебе на руки. Как истая женщина...

Кратов, усмехаясь, спустился в сад. По влажной траве прошел на задний
двор. Там лежал Чудо-Юдо, черный и лоснящийся, словно валун, обкатанный
волнами. Перепонка, таившая люк в его боку, немедленно истаяла.

- Давай улетим, - застенчиво предложил Чудо-Юдо на понятном только
для них двоих языке мыслей. - Я тут уже надремался. Скоро лопну от
энергии. Тут странно. То сыро, то сухо. То холодно, то тепло. А в космосе
хорошо. Всегда одинаково. Давай слетаем домой, а?

Кратов задумчиво потрепал его по упругой щетинистой коже. Дом для
биотехна - Сфазис. А для него, человека?

- Успеем еще, - ответил Кратов. - Налетаемся. У меня здесь много дел.

Он все же забрался в кабину - Рыба-Кит даже заурчал от удовольствия,
будто он не Кит, а кот, которого к месту погладили по шерстке. В китовом
чреве, в полной недосягаемости для постороннего глаза и уха, через
собственный видеал биотехна Кратов вызвал пост Южного отряда страйдеров на
Земле.

Связь наладилась не сразу. Очевидно, по ту сторону канала проверили
полномочия вызывающего - а Кратов догадался воспользоваться личным
привилегированным кодом, - и лишь сочтя их достаточными, откликнулись. На
экране возник молодой человек весьма сурового вида и весь какой-то
квадратный: квадратные плечи, квадратная нижняя челюсть и квадратный же
бритый череп.

- Сменный координатор, сейл-командор Новацкий, - назвался он, коротко
кивнув. - Чем могу быть полезен?

- Я брат раддер-командора Игоря Кратова. Ваше руководство обещало
знакомить меня со всей новой информацией о нем и его миссии...

"Не могу же я, в самом деле, рассказать про паучка!" - прибавил
Кратов мысленно.

- Мне это известно. Сожалею, ничего нового.

Кратов помолчал, разглядывая собеседника. Сейл-командор Новацкий
старался выглядеть и безусловно выглядел чрезвычайно мужественно. "Совсем
как я, - подумал Кратов. - Полжизни тому назад".

- Быть может, у вас есть какие-то прогнозы?

- Прогнозы обычные. К тому же, установленный срок ожидания не истек.

- И вы, как всегда, не намерены их искать?

- Искать? - на квадратном лице Новацкого проступила снисходительная
улыбка. - А потом искать тех, кто отправился на поиск?.. Это другая
Галактика, другой мир. Бывает, что там действуют иные физические законы.

- Бывает, - раздраженно сказал Кратов. - Но исключительно редко. В
очень удаленных Галактиках. Нет необходимости разъяснять мне эту азбуку.

- Простите, - улыбка Новацкого стала смущенной. - Я забыл, с кем
разговариваю. Но это отнюдь не азбука.

- Я тоже прошу прощения, - буркнул Кратов. - Мне не следовало
повышать голос. Просто я обеспокоен.

- Думаю, вам будет легче, если вы узнаете, что мы тоже обеспокоены.
Раддер-командор Кратов имел много друзей в отряде. И мы серьезно озабочены
проблемой спасательных операций. Нельзя всякий раз бросать товарищей в
беде. Мы отрабатываем поисковые акции, совершенствуем нашу технику. У нас
новые энергонасыщенные корабли. Нам помогают страйдеры всего
Галактического Братства. Но мы пока не всемогущи...

Распростившись со слегка сконфуженным и потому подрастерявшим свою
мужественность Новацким, Кратов попробовал разыскать Марси. Он проделывал
одну и ту же операцию изо дня в день по нескольку раз.

Легко отзывались все, кто был ему нужен и кто - не особенно.
Например, сразу нашелся Астахов: "Извини, друг, сегодня никак. Подкинули,
наконец, проблему, не могу оторваться, очень уж аппетитно. А то, знаешь,
голова ссыхаться начала от безделья..." Вполне доступен был Резник:
"Господи, наконец-то ты объявился! Я уж встревожился, не унесло ли тебя
снова по волнам эфира. Давай встретимся... м-м-м... завтра вечерком. На
старом месте, идет? Кстати, тебя Геша домогается. Не знаешь, зачем?"

Кратов догадывался, зачем. Но не торопил событий. Ему нужна была
Марси, а она пропала. Как растаяла - почти сразу, едва только они
вернулись из своего суматошного "напрыга на цивилизацию". И моментально
выяснилось, что он в ней нуждается. Чтобы она шла рядом, повиснув на его
руке, спорила и вредничала, смешно морщила носик и в самые неподходящие
минуты лезла целоваться.

Отчаявшись, Кратов покинул китовье чрево. Ему требовалось как-то
свести на нет целый день. Садиться за мемуары не хотелось, и еще
предстояло придумать оправдание такому свинству. Лететь в город хотелось и
того менее. Особенно, когда нет маленькой, теплой, уютной Марси... "Ты
разленился, звездоход, - бичевал он себя. - Расслабился, размяк.
Интересно, сколько времени понадобится, чтобы ты восстановил форму?"

Он обогнул печально вздыхавшего Кита. И сразу наткнулся на Гешу
Ковалева.

Почти с минуту они стояли лицом к лицу молча, застигнутые встречей
врасплох.

Геша был прекрасен. Темно-синее облегающее трико выгодно подчеркивало
все достоинства его телосложения. Волосы с самого утра тщательно
подстрижены и уложены. Одного ему не хватало: своеобычного выражения
полного довольства жизнью на лице.

Геша с трудом оторвал взгляд подозрительно блестевших глаз от Кратова
и переместил его на чудовищную тушу Рыбы-Кита.

- Что это? - спросил он потрясенно.

Не говоря ни слова, Кратов подхватил его под руку и поволок в глубину
сада - прочь отсюда, подальше от мирно дремлющего биотехна. Он
предполагал, как именно сложится их с Гешей дальнейшая беседа, и не питал
иллюзий, что Кит пожелает остаться в ней сторонним наблюдателем. Геша
слабо упирался и невнятно бормотал протесты, но Кратов держал его крепко.
Лишь когда Кит пропал из виду, он выпустил гешину руку и остановился.

- Кратов, - сказал Геша сдавленным голосом. - Я ничего не хочу
слышать и знать. Я прошу одного: верни мне Марси.

Кратов отрицательно покачал головой.

- Почему?!

- Но ты же не хочешь меня выслушать.

Геша помолчал, набычившись. Потом медленно проговорил:

- Теперь хочу.

- Она меня любит. И я не стану...

- Неправда! - зарычал Геша. - Она не может любить тебя! За что ей
тебя любить? Она и видела-то тебя всего несколько часов!

- А сколько, по-твоему, нужно времени, чтобы полюбить? - спросил
Кратов тихо.

- Ты же старец! - Геша выпятил челюсть и пошел на него грудью. - Ты
урод, нелюдь! Что в тебе любить?!

Рассмейся Кратов ему в лицо, Геша смял бы его, как горный сель
бревенчатую избушку. Но в светлых до прозрачности глазах Кратова он
обнаружил сочувствие. И, не дойдя до него какой-то пары шагов, обессиленно
замер.

- Кратов, - сказал он шепотом. - Ты погубишь ее. Ведь ты улетишь, а
она должна будет остаться. Она же не сумеет без тебя, она просто зачахнет
одна. Ты - иной, у тебя иные мысли, не наши. Ты живешь чужой, непонятной
нам жизнью, тебе не нужны наши заботы... наши дома, наши женщины... Ты
заразишь ее своей инакостью, и она погибнет. Верни ее мне, Кратов.

- Я такой же, как и вы, - сказал Кратов печально. - И не стоит ничего
выдумывать себе в оправдание, Геша. Ты не сумел ее... зачаровать, что ли.
Ты красивый и сильный, но мужская сила для нее не главное.

- Конечно, - произнес Ковалев с ожесточением. - Все глядят на меня,
как на придурка. Геша большой ребенок. Не так чтобы умный, зато абсолютно
здоровый. Но я же не виноват, что у меня под черепом не хватает какого-то
винтика! Не всем быть гениями, и не требуйте от меня того, что я не могу!
Вы же умные, так будьте и добрыми! Неужто мне вымирать из-за того, что я
дурак?!

- Я ничего не требую от тебя, Геша. Будь самим собой, пожалуйста. Но
Марси я тебе не отдам даже из жалости. Право выбора было за ней, и она
выбрала меня.

- Кратов, - сказал Геша трясущимися губами. - Я тебя ударю.

- Тебе полегчает? - усмехнулся Кратов. - Тогда, разумеется, ударь.

Гешина ладонь смазала его по щеке.

Кратов покачнулся. Он стиснул зубы, чтобы не сорваться, и, упаси Бог,
не натворить глупостей.

...С самого давнего детства, еще родителями замечена была за ним одна
особенность. Едва осознав себя как личность, только-только научившись
стоять, а то и раньше, маленький Костик не выносил, когда его даже
ненароком задевали по лицу. Не было для него горшей обиды. Первым
побуждением Костика бывало тогда наброситься на обидчика с кулачишками. А
после, уже от бессилия достойно отомстить, он поднимал отчаянный,
безутешный рев. И ничто не могло его успокоить - ни яркая игрушка, ни
мамины руки. Пока нестерпимую обиду не смывала обычная младенческая
забывчивость...

- Ты что, Кратов? - спросил Геша испуганно.

Тот молчал, прикрыв глаза, утолкав кулаки поглубже в карманы халата и
слегка раскачиваясь на носках.

- Теперь ты меня ударь, - попросил Геша в растерянности.