Чтение 112–й страницы книги ~Имаджика~

Хотя молодой человек и был под защитой шелкового меча, он ощутил в Миляге
присутствие силы, которой невозможно противостоять, и его следующий ответ
оказался менее уклончивым.

- По приговору он должен убить Автарха, - сказал он.

- Так значит, его послали туда одного?

- Нет. Он взял с собой несколько наших сородичей, а еще несколько
остались охранять Кеспарат.

- Они давно ушли?

- Не очень. Но ты не сможешь попасть во дворец. Как, впрочем, и они. Это
самоубийство.

Миляга не стал терять времени на споры и направился обратно к воротам,
оставив молодого человека нести свою службу по охране цветущих деревьев и
пустынных улиц. Но, приблизившись к воротам, он заметил двух человек,
мужчину и женщину, которые только что вошли и смотрели в его сторону. Оба
были обнажены выше пояса, а на горле у них были нарисованы те самые три
полоски, которые он видел у Голодарей во время карательной операции в
гавани. Оба приветствовали его приближение, сложив ладони и склонив головы.
Женщина была в полтора раза больше своего спутника. Тело ее представляло
великолепное зрелище: голова, полностью обритая, за исключением небольшой
косицы сзади, располагалась на шее, которая была шире черепа и обладала
(наравне с руками и животом) такой мощной и развитой мускулатурой, что при
малейшем движении бугры мышц начинали перекатываться у нее под кожей.

- Я же говорила, что он окажется здесь! - оповестила она окрестности.

- Я не знаю, что вам надо, но я вряд ли смогу вам помочь, - сказал
Миляга.

- Ведь вы - Джон Фьюри Захария?

- Да.

- По прозвищу Миляга?

- Да. Но...

- Тогда вы должны пойти с нами. Пожалуйста. Отец Афанасий послал нас за
вами. Мы слышали о том, что случилось на Ликериш-стрит, и поняли, что это
вы. Меня зовут Никетомаас, - сказала женщина. - А это - Флоккус Дадо. Мы
ждем вас с тех самых пор, как появился Эстабрук.

- Эстабрук? - переспросил Миляга. Об этом человеке он ни разу не вспомнил
за последние несколько месяцев. - А откуда вы его знаете?

- Мы нашли его на улице. Мы думали, что он и есть тот самый. Но
оказалось, что нет. Он не знал ничего.

- А вы думаете, я знаю? - раздраженно отозвался Миляга. - Катитесь вы к
чертовой матери со своими знаниями! Я понятия не имею, кем вы меня считаете,
но к вам я не имею никакого отношения.

- Именно это и говорил отец Афанасий. Он сказал, что вы пребываете в
неведении...

- Что ж, он был прав.

- Но вы женились на мистифе.

- Ну и что с того? - сказал Миляга. - Я люблю его, и пусть хоть весь мир
об этом узнает.

- Нам это понятно, - сказала Никетомаас, как о самом обычном деле. -
Именно поэтому мы и смогли найти вас.

- Мы знали, что мистиф придет сюда, - сказал Флоккус. - А там, где будет
он, будешь и ты.

- Его здесь нет, - сказал Миляга, - он пошел наверх, во дворец...

- Во дворец? - переспросила Никетомаас, подняв взгляд на темные стены. -
И вы собираетесь отправиться туда вслед за ним?

- Да.

- Тогда я пойду с вами, - сказала она. - Мистер Дадо, возвращайтесь к
Афанасию. Скажите ему, кого мы нашли и куда мы отправились.

- Я не нуждаюсь в чужом обществе, - сказал Миляга. - Я не доверяю даже
себе самому.

- А как вы сможете попасть во дворец без проводника? - сказала
Никетомаас. - Я знаю расположение ворот. И внутренних двориков тоже.

Миляга взвесил в уме все ?за? и ?против?. С одной стороны, ему хотелось
продолжить странствие одинокого бродят, за спиной у которого тянулся шлейф
хаоса Ликериш-стрит. Но из-за незнания внутреннего устройства дворца он
может потерять время, а ведь какие-нибудь несколько минут могут решить,
найдет ли он мистифа живым или мертвым. Он кивнул в знак согласия, и у ворот
они разошлись: Флоккус Дадо отправился обратно к отцу Афанасию, а Миляга и
Никетомаас стали подниматься к твердыне Автарха.

Единственная тема, которую поднял по дороге Миляга была связана с
Эстабруком.

- Как он там? - спросил он. - Все такой же чокнутый?

- Когда мы нашли его, он был на волосок от смерти, - сказала Никетомаас.
- Его брат бросил его здесь, думая, что он мертв. Но мы отнесли его в наши
палатки в Просвете и вылечили. Или, точнее, его вылечило пребывание там.

- Вы сделали все это, думая, что он - это я?

- Нам было известно, что кто-то должен появиться из Пятого Доминиона,
чтобы начать Примирение снова. И конечно, мы знали, что это вот-вот должно
случиться. Но мы не знали, как должен выглядеть этот человек.

- Ну, мне жаль вас разочаровывать, но вы совершаете уже вторую ошибку
подряд. От меня толку вам будет не больше, чем от Эстабрука.

- Зачем же вы тогда пришли сюда? - сказала она.

Этот вопрос заслуживал серьезного ответа, если не ради того, кто его
задал, то, по крайней мере, ради него самого.

- Были вопросы, на которые я хотел получить ответы, но не мог этого
добиться на Земле, - сказал он. - Умер мой друг, умер очень молодым.
Женщину, которую я знал, чуть не убили...

- Юдит.

- Да, Юдит.

- Мы много говорили о ней, - сказала Никетомаас. - Эстабрук был от нее
просто без ума.

- А сейчас.

- Я давно с ним не разговаривала. Но знаете, он ведь пытался взять ее с
собой в Изорддеррекс, когда вмешался его брат.

- Она попала сюда?

- Похоже, нет, - сказала Никетомаас. - Но Афанасий считает, что в конце
концов это произойдет. Он говорит, что она также замешана во всю эту историю
с Примирением.

- С чего это он взял?

- Мне кажется, тут дело в одержимости Эстабрука. Он говорил о ней так,
словно она святая, а Афанасий любит святых женщин.

- Ну, знаете, мы с Юдит были в довольно близких отношениях, и могу вам
поручиться - она не Дева Мария.

- Нашему полу известны и другие виды святости, - слегка обиженно
парировала Никетомаас.

- Прошу прощения. Я не хотел никого обидеть. Просто Юдит всю свою жизнь
терпеть не могла, когда ее водружали на пьедестал.

- Тогда, может быть, нам стоит обратить внимание не на идола, а на его
поклонника. Афанасий говорит, что одержимость - это огонь для нашей
крепости.

- Что это значит?

- Что мы должны сжечь стены вокруг нас, но для этого потребуется очень
яркое пламя.

- Иными словами, одержимость.

- Да, это один из языков этого пламени.

- Но, собственно говоря, зачем вообще сжигать эти стены? Разве они не
защищают нас?

- Потому что, если мы этого не сделаем, мы умрем в плену, целуясь с
собственными отражениями, - сказала Никетомаас, и Миляга подумал о том, что
фраза слишком отточена, чтобы сойти за импровизацию.

- Снова Афанасий? - спросил он.

- Нет, - сказала Никетомаас. - Так говорила моя тетя. Ее заключили в
Бастион много лет назад, но здесь, внутри, - Никетомаас поднесла палец к
виску, - она свободна.

- А что вы скажете насчет Автарха? - спросил Миляга, поднимая глаза на
крепость.

- Что вы имеете в виду?

- Он там, наверху? Целуется со своим отражением?

- Кто знает? Может быть, он уже много лет как мертв, а государство
управляется само по себе.

- Вы серьезно так считаете?

Никетомаас покачала головой.

- Нет. Скорее всего, он все-таки жив и прячется там, за своими стенами.

- Интересно, от кого?

- Кто знает? В любом случае, тот, кого он боится, вряд ли дышит тем же
воздухом, что и мы с вами.

Перед тем, как они покинули усеянные обломками улицы Кеспарата
Хиттахитте, расположенного между воротами Кеспарата Эвретемеков и широкими,
прямыми улицами района правительственных учреждений, Никетомаас принялась
рыться в развалинах какой-то мансарды в поисках средств маскировки. Она
откопала ворох грязной одежды и заставила Милягу облачиться в нее, а потом
отыскала нечто не менее отвратительное и для себя самой. Она объяснила, что
их лица и тела должны быть скрыты, чтобы они могли свободно смешаться с
толпой бедняг, которая ожидает их у ворот. Потом они снова двинулись вперед,
и подъем привел их на улицы, где стояли величественные, классически строгие
здания, до сих пор не опаленные факельной эстафетой, охватившей почти весь
нижний Кеспарат. Но это ненадолго, - предрекла Никетомаас. Когда мятежный
огонь доберется до этих сооружений - Налоговых Судов и Комитетов Правосудия,
- ни одна колонна не сохранит своей девственной белизны. Но пока что их
окружали дома, безмолвные как мавзолеи.

На другом конце этого района причина, по которой они облачились в вонючую
и вшивую одежду, стала очевидной. Никетомаас привела их не к одним из