потом подняла на петлях доску прилавка, Катриана скользнула в отверстие и
упала на пол за прилавком. Через мгновение доска снова приподнялась, и
сердце ее остановилось, когда над ней возникла тень, держащая нечто
длинное и острое.
рядом с ней. - Отец говорит, что твои волосы могут тебя выдать, когда мы
будем уходить. - Она подняла ножницы, которые держала в руке.
повернулась к Алаис спиной. Почувствовала, как руки Алаис собрали и
натянули длинные пряди. А потом, в темноте, острые ножницы для ткани со
скрипом отрезали их по линии выше плеч, в одно мгновение лишив ее волос,
которые она отращивала десять лет.
поравнялся с ними, пронесся мимо. Катриана почувствовала, что ее трясет;
Алаис прикоснулась к ее плечу, потом застенчиво убрала руку. По другую
сторону прилавка старая женщина спокойно двигалась в полумраке своей
лавки. Ровиго нигде не было видно. Катриана прерывисто дышала, правый бок
у нее болел: наверное, она налетела на что-то во время своего безумного
бега. Но не помнила, когда это случилось.
занавес густых волос. Это произошло так быстро, что у нее не было времени
осознать, что с ней сделали.
искреннее огорчение.
трудно. - Всего лишь тщеславие. Какое это имеет значение? - Кажется, она
плакала. Ребра ужасно болели. Она подняла руку и пощупала остатки волос на
голове. Потом немного повернулась на полу, за прилавком, и устало
уткнулась головой в плечо Алаис. Та подняла руки и обняла плачущую
Катриану, крепко прижав к себе.
складывая и перебирая ткани самых разных цветов и различного качества при
тусклом вечернем свете, проникающем с улицы, в квартале, где наклонившиеся
дома почти закрывали солнце.
когда он сидел здесь в прошлый раз, вместе с Дэвином ожидая в вечерних
сумерках, пока к ним приплывет Катриана. Он оторвался от преследователей
уже давно. Баэрд очень хорошо знал Тригию. Они с Алессаном прожили здесь
больше года после возвращения из Квилеи, справедливо посчитав эту глухую
горную провинцию подходящим местом для того, чтобы отыскать здесь первые
искры и постепенно раздуть пламя восстания.
капитана, принимавшего участие в обороне Борифорта. Зато они нашли многих
других, говорили с ними и вовлекли их в свое дело. Они еще много раз
возвращались сюда за эти годы, в сам город и в горы его дистрады, и
находили в простой, грубой жизни этой провинции силу и ясную прямоту,
которая помогала им обоим идти, ужасно медленно, по извилистым, окольным
тропам их жизни.
живущие в своих бараках. Знал, через какие дома можно быстро перелезть,
какие крыши выходят на другие крыши, а какие заканчиваются опасными
тупиками. При той жизни, которую они вели, было важно знать подобные вещи.
крышу "Пастушьего посоха", их старой таверны, используя наклонный навес
над поленницей дров как трамплин. Он помнил, как много лет назад сделал то
же самое, удирая от ночной стражи после комендантского часа. Низко
пригибаясь, он быстро пересек две крыши, потом ползком перебрался на
противоположную сторону улицы по одному из ветхих крытых мостиков,
соединяющему два дома. За спиной он слышал шум погони, которая очень
быстро отстала, задерживаемая всякими случайными препятствиями. Он
догадывался, что это были за препятствия: тележка молочника, у которой
соскочило колесо, быстро собравшаяся вокруг двух ссорящихся на улице
мужчин толпа, бочка вина, разлитая тогда, когда ее катили в таверну. Он
знал Тригию, а это означало, что он знал характер ее жителей.
расстояние поверху, легко и незаметно порхая с крыши на крышу. Он мог бы
даже получить удовольствие от этой погони, если бы так не тревожился о
Катриане. На южных окраинах Тригии, расположенных выше на холмах, дома
стали больше, а улицы шире. Но память его не подвела, он знал, куда
свернуть, чтобы пробираться все дальше, пока не нашел нужный ему дом и не
спрыгнул на его крышу.
поднимется ли тревога на улице внизу. Но слышал лишь обычный вечерний шум,
и тогда Баэрд достал ключ из старого потайного места под одной черепицей,
открыл плоский люк и бесшумно спустился на чердак Тремазо.
Внизу под ним, в лавке аптекаря, он ясно различал голоса и быстро выделил
низкий, рокочущий бас Тремазо. Прошло много времени, но некоторые вещи
никогда не меняются. Он принюхался к окружающим его ароматам мыла и духов,
к едким или сладковатым запахам различных лекарств. Немного привыкнув к
темноте, он обнаружил потрепанное кресло, которое Тремазо обычно оставлял
здесь для них, и сел в него. Это действие вызвало в памяти далекие
воспоминания. Кое-что совсем не изменилось.
различить внизу тяжелую походку лишь одного человека. Нагнувшись, он
поскреб пол, такой звук могла производить крыса на чердаке. Но только
такая крыса, которая умеет быстро царапнуть три раза, а потом еще раз. Три
раза, что означало Триаду в целом, и один раз - отдельно бога. Тригия и
Тигана обе имели древнюю связь с Адаоном, и, придумывая условный сигнал,
Алессан это учел.
возобновились, словно ничего не произошло. Баэрд откинулся на спинку
кресла и стал ждать.
скоро пора закрывать лавку. Он услышал, как Тремазо вытирает прилавок и
подметает пол, а потом стук запираемой передней двери и щелчок задвинутого
засова. Через секунду лестница была придвинута на место, ступеньки
заскрипели, крышка нижнего люка откинулась, и на чердаке появился Тремазо
со свечой. Он пыхтел от усилий и стал еще толще, чем раньше.
бедра и глядя сверху вниз на Баэрда. Одет он был очень изящно, а бородка
аккуратно подстрижена клинышком. И надушен, как почувствовал Баэрд
мгновение спустя.
принюхивается. Аптекарь поморщился.
такой лавки, как моя. Скоро мы скатимся до уровня Сенцио. Это из-за тебя
сегодня днем поднялся такой переполох? - Только и всего: ни приветствий,
ни излияний. Тремазо всегда был таким, спокойным и прямым, как ветер с
гор.
недостаточно силен для этого.
нужно, чтобы ты нашел воина из Кардуна и передал ему от меня сообщение.
говорить, потом сосредоточенно прищурились. Объяснения не заняли много
времени. Тремазо никак нельзя было назвать тугодумом. Тучный аптекарь не
отправится сам на север, в Сенцио, но он может найти людей, которые это
сделают, и сообщить им. И он сможет найти Сандре в их гостинице. Тремазо
опять спустился вниз и вернулся, пыхтя, с караваем хлеба, куском холодного
мяса и бутылкой хорошего вина в придачу.
Сидя среди всякой всячины, скопившейся на чердаке у аптекаря, Баэрд ел и
пил, ожидая наступления темноты. Убедившись, что солнце село, он снова
выскользнул на крышу и двинулся обратно на север через город. Через
некоторое время он спустился на землю и, сторонясь факелов стражи,
направился на восток по извилистым улицам города туда, где Катриана зимой
выбралась на берег реки после прыжка с моста. Там он сел на траву у реки и
стал ждать. Ночь выдалась почти безветренная.
лет прожил Баэрд вот так, тело его огрубело и закалилось, чувства
обострились, мозг быстро запоминал, схватывал и действовал по обстановке.
они оказались в такой ситуации. Его импульсивный удар, нанесенный пьяному
барбадиору, был поступком неслыханно глупым, несмотря на то, что именно
так время от времени мечтало поступить большинство людей на площади. На
Ладони под властью тиранов следовало подавлять в себе подобные порывы,
чтобы не погибнуть. Или не увидеть, как гибнут те, кого ты любишь.
темноте он вспомнил, как она вынырнула из зимней реки, словно призрак. Он
тихо лежал в траве, думая о ней, а потом, что можно было предвидеть, об
Элене. А затем, как всегда и в любое время, особенно на рассвете или в
вечерних сумерках, или во время смены времен года, - о Дианоре, которая
умерла или потерялась где-то в огромном мире.
Василенко Иван
Черепнин Владимир
Березин Федор
Пехов Алексей
Круз Андрей
Шилова Юлия