такое семейная жизнь французов? Все, что окружает вашего идола, обречено на
гибель, все вырождается и мельчает под его властью. Ваш Бог - это
замаскированная Смерть!
мисс Килдар: подобная близость для них опасна... Знай я раньше... Но я
думал, вы просто сумасбродны... Никогда бы не поверил...
судьбе бесполезно? Чем больше вы стараетесь, тем хуже: вы сеете ветер, но
пожнете бурю. Я смету паутину ваших замыслов, чтобы она мне не мешала.
Решение мое твердо, и вы не сможете его поколебать. Свою руку я отдам лишь
тогда, когда мне прикажет сердце и совесть, - и только они. Поймите это
наконец!
не осмеливался так говорить. Никто и никогда... В жизни...
все ее содержимое на ковер, споткнулся и чуть не упал на Варвара, который
лежал поперек дорожки. Доведенный до предела, мистер Симпсон в отчаянии
послал к черту доброго пса, наградил нелестным эпитетом его хозяйку и
выскочил из комнаты.
он не только слаб, но и груб... Ах, как я устала! - прибавила она. - Голова
болит...
спит глубоким сном. После всяких тревог и неприятностей Шерли всегда
прибегала к этому природному лекарству, и сон тотчас приходил на ее зов.
испугалась и даже не совсем проснулась; не открывая глаз, она лишь слегка
повернула голову, так что теперь стала видна ее щека, прежде закрытая рукой.
Лицо у нее было розовое, счастливое и на губах бродила легкая улыбка, но
длинные ресницы были влажны: то ли она поплакала во сне, то ли еще до того,
как заснула, уронила несколько слезинок, вызванных обидными словами мистера
Симпсона. Ни один мужчина, а тем более женщина, как бы сильны они ни были,
не в состоянии спокойно выносить несправедливость. Клевета или унизительные
слова иной раз больно ранят беззащитную душу, даже если их слышишь из уст
глупца. Шерли походила на ребенка, которого наказали за шалости, но теперь
простили и уложили спать.
Луи Мура. Впрочем, не совсем возле - он стоял в двух-трех шагах от нее.
дядюшка: мы с ним поссорились.
Разве он не видит, что вы еще не совсем окрепли?
я не плакала.
распоряжения своим домашним. Он заходил в классную комнату и разговаривал
тем же тоном, которым, видимо, говорил и с вами. Наверное, он вас замучил...
Впрочем, завтра все может измениться: сейчас он в таком состоянии, что его
решимости вряд ли хватит более чем на два жала. Он еще может прожить здесь
не одну неделю. Мне он тоже сказал что-то непонятное, - об этом надо будет
еще подумать на досуге. Когда он вошел, я как раз читал записку, полученную
от мистера Йорка, и у меня не было времени разговаривать, - пришлось его
оборвать. Он в бешенстве, но мне не до него. Вот записка, взгляните. Она
касается моего брата Роберта.
встречать.
могло быть и хуже. Роберт жив, но опасно ранен.
прошлой ночью Роберт Мур был ранен выстрелом в спину из-за стены Милденского
сада у подножья холма Броу. Рана тяжелая, но есть надежда, что не
смертельная. Что касается убийцы или убийц, о них ничего не известно - они
скрылись.
возбудил такую ненависть, но теперь жалеть поздно".
записку. - Я не могу спокойно слышать, что какие-то мерзавцы подстерегли его
в засаде, как дикого зверя, и выстрелили ему в спину из-за угла.
выздоровеет.
руки Луи Мура, лежавшей на подлокотнике кресла.
тяжкого горя.
сходить к Хелстоунам и известить обо всем Каролину. Будет лучше, если она
узнает это от вас. Вы пойдете?
опасности нет?
наверное, уже возле Роберта?
воспитателя, а тому выпустить эту маленькую ручку, которая целиком умещалась
и пряталась в его ладони.
в Брайермейнс. - А она сама ободряет меня. Этот сочувственный взгляд, это
нежное прикосновение! Легче самого легкого пуха, целительнее любого
бальзама. Оно было свежее снежинки и пронизывало дрожью, как удар молнии.
Тысячу раз мечтал я сжать эту руку, подержать ее в своей и вот завладел ею
на пять минут. Но теперь наши пальцы уже знакомы, - встретившись однажды,
они обязательно встретятся вновь".
Роберта Мура к себе. Он уложил своего юного друга на лучшую в доме кровать,
хлопоча над ним, как над родным сыном. Вид крови, струившейся из
предательской раны, пробудил в сердце йоркширского джентльмена самые
настоящие отцовские чувства; это страшное происшествие, когда Роберт вдруг
очутился перед ним в пыли поперек дороги, беспомощный, мертвенно-бледный -
вызвало самое искреннее участие Йорка.
его не утешал, никто не подавал советов, - ему пришлось все делать самому.
Полная беспомощность истекающего кровью юноши, - для него Роберт Мур был все
еще юношей, - полная зависимость раненого от его доброты пробудили все
лучшее в душе Йорка. Он любил власть, умел ею пользоваться, и вот теперь,
когда в его власти оказалась человеческая жизнь, Йорк был в своей стихии.
соответствовали ее способностям и вкусам. Иная женщина была бы вне себя от
ужаса, если бы к ней в дом среди ночи принесли и уложили окровавленного
человека. Тут было более чем достаточно причин для истерики. Однако миссис
Йорк скорей устроила бы истерику по поводу того, что Джесси не идет из сада
и не садится за вязанье, или, скажем, из-за того, что Мартин собирается
бежать в Австралию, чтобы там обрести свободу и избавиться от тирании своего
братца Мэттью. Но покушение на убийство у ее порога, полумертвый человек в
ее лучшей постели, - это лишь придало ей силы, укрепило душу и превратило ее
чепец в шлем, а ее самое - в воительницу.
придирками жизнь какой-нибудь служанке и в то же время могут героически
ухаживать за целым лазаретом зачумленных. Сейчас она почти любила Мура: ее
черствое сердце почти смягчилось, когда его доверили ее заботам, отдали ей в
Сертаков Виталий
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Никитин Юрий
Зыков Виталий