раздувают кузнечные мехи, но калика угрюмо буркнул, перехватив
сочувствующий взгляд:
Руки тряслись, мокрая рукоять выскальзывала из негнущихся пальцев. Олег
быстро повернулся к темнеющему ходу, из которого выбежали -- оттуда слабо
доносились голоса, топот, лязг железа, а гадостный запах стал мощнее.
Томас видел, как друг люто потряс кулаками, затем внезапно успокоился,
насторожился.
зловонием, грохот стал тише, слышно было, как укладываются скатившиеся
сверху камни.
вздымалась, налитые кровью глаза смотрели остро, с бешенством.-- Никто не
выберется!
его было перекошено, Томас вдруг со страхом понял, что впервые видит
смиренного и вроде бы даже сонного калику в ярости.
медленно.
Томас упал, его протащило, что-то грохнуло, в глаза брызнуло осколками
камня. На том месте, где только что стоял, лежала огромная каменная
сосулька, сорвавшаяся с потолка, размером с боевого коня.
стены. Из темной воды высовывались странные круглые головы, белесая шерсть
уныло обвисала, круглые лягушачьи глаза провожали бегущих людей
немигающими глазами. Однажды к Томасу протянулись мокрые руки, между
пальцами топорщилась тонкая перепонка, как у гуся, но на пальцах зловеще
загибались длинные когти. Он вскрикнул, обогнал Олега.
выходили странные существа, с них стекала вода, в сумраке блестели когти и
зубы. Вдвоем пробежали несколько шагов, пригибаясь, задевая головами ход.
Затем туннель расширился, они перешли на быстрый бег, Томас все еще
держался впереди, но вдруг он вскрикнул и остановился так резко, что Олег
с разбегу налетел на его железную спину, зашибся и разъяренно зашипел как
огромный змей.
отстояли одна от другой на сотни шагов, что-то напоминало Томасу
подземелья агафирсов. Посреди пещеры лежала исполинская кроваво-красная
плита, по бокам шла надпись древними чертами и резами, которые, как помнил
Томас из старых легенд, в Британию занесли переселенцы из Киммерии-Скифии.
Плита протянулась саженей на десять, но Томас еще с порога понял, что это
не камень, а исполинский гроб. Гроб неведомого великана! Каменная крышка
из красного гранита, толстые края от тяжести словно слились с нижней
частью, как слились бы две половинки воска в жаркий день.
Олег на миг прильнул к камню:
услышал тяжелый вздох, словно вздохнула сама гора, в пещере стало тесно:
голос, заполнивший пещеру, словно раздвигающий тесные стены:
книги...
свернул, пробежали через небольшую пещерку. Под ногами взвилась цветная
пыль, в углах рядами стояли узкогорлые сосуды, на стене блестело огромное
металлическое зеркало, под ним два великанских сундука, груды женского
платья.
замедлил ход, повертел головой и остановился. Шаги, сотрясающие стены,
доносились впереди, они близились.
ходила ходуном, пот заливал глаза, дыхание вырывалось, как из ржавой
трубы. Олег остановился, в горле хрипело, лицо было измученное,
постаревшее.
громадный -- в два человеческих роста -- тяжелый зверь, древний страшный
ящер, покрытый роговыми пластинами-щитами так плотно, что между ними не
было щелей. Острые широко расставленные глаза холодно смотрели из прорези
в толстом черепе, ни на миг не выпуская калику из поля зрения. Зверь стоял
на задних лапах, опираясь на толстый хвост, усыпанный поверх костяных
плиток шипами, роговыми наростами. Грудь дракона блестела металлом, а
передние лапы, укороченные и на вид слабые, были вдвое толще рук Томаса.
челюсти и приготовился бить и крушить, пока не падет в славной битве.
личине!
потряс Томаса, он присел, словно хватили молотом по шлему, едва удержал
меч. В голове звенело, он ощутил себя беспомощным, собственный голос
показался слабее комариного писка. В ответ что-то гаркнул калика, взревел
еще раз дракон, и сквозь грохот в уши Томаса вонзился резкий голос,
бешеный от ярости:
Томасу, расплылись, в светлом облике паломника проглянула звериность,
более ужасная чем драконья, даже лицо начало вытягиваться в страшную
звериную морду, но тут же Томас услышал хриплый от ненависти голос:
взял, каким человек был, я возьму -- каким будет!
свежепролитой крови. Лохмотья на калике вспыхнули, упали на пол горящими
клочьями. Он шагнул через дым и пламя -- раскаленный, обнаженный, с
напряженными мускулами, что показались Томасу стальными. Их разделяло не
больше пяти шагов, оба смотрели в упор, ломая друг друга взглядами --
громадный зверь и человек -- безоружный, но странно опасный.
над головой меч. Страшные когти дракона, блестя, как алмазные, вонзились в
обнаженную спину калики. Брызнула алая кровь, Томас заметался вдоль стены,
чудом избегая попасть под катающуюся скалу из костей и когтей, несколько
раз поднимал меч, но ударить не решился -- зверь и калика так плотно
обхватили один другого, что то один, то другой оказывался наверху.
казались добела раскаленными ножами. Он все не мог пустить в ход зубы,
чтобы разом кончить схватку: пальцы калики выламывали челюсть, дракон зло
ревел, пытался сокрушить человека в передних лапах, но тот, приучив зверя
к давлению в одну сторону, внезапно рванул нижнюю челюсть в другую.
Хрустнуло, затрещали суставы, дракон поперхнулся в реве. Челюсть отвисла,
словно на тряпке, по узкому змеиному языку -- черному, раздвоенному! --
побежала струйка крови. Дракон с хриплым ревом вскинул человека над
головой, почти достав до потолка, намереваясь с силой ударить о каменный
пол.
рубанул по камню: лезвие отскочило с такой силой, что руки онемели от
удара по самые плечи, брызнули желтые искры. Меч бросило вниз, концом
высекло искры еще и с пола... Внезапно дракон издал жуткий вопль, в
котором были страх и боль: меч рыцаря достал ступню зверя, отсек три
когтистых пальца. В рассеченной ступне на миг заблестели крупные кости,
затем сразу брызнула темная кровь, залила пол. Отрубленные пальцы
дергались, скребли когтями.
силой ткнул пальцами в это красное, Томас ясно услышал хруст, но тут
дракон взревел еще громче. Чувствуя, что теряет сознание, Томас из
последних сил рубанул мечом по другой ступне, заметив такое же уязвимое
место, тут его подняло в воздух и швырнуло через всю пещеру. Он ударился о
пол, прокатился, гремя железом. На миг в глазах потемнело, он чувствовал
кровь во рту, болели все кости, с огромным трудом заставил себя подняться,
как вставал еще больше измученный на седьмой штурм башни Давида.
треск, хриплое дыхание. Томас заспешил к ним, не замечая, что опирается на
меч как на клюку, а правую ногу волочит.
развернулся, голова зверя с тяжелым костяным стуком упала на пол, он лежал
Самойлова Елена
Суворов Виктор
Березин Федор
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Рыбаков Вячеслав