и останетесь.
ходу Меч, вынужденно остановился, передвинул перевязь, потащил из ножен
оружие бога войны. Лиска обнажила меч.
загремело, из потемневшего неба ослепительно блеснули ветвистые как оленьи
рога молнии. Земля качнулась, по сухой как камни земле пробежала быстро
расширяющаяся трещина.
его ног. Земля обрушилась, Агимас взмахнул руками и пропал в расщелине. Из
лучников только двое успели попятиться к двери башни, остальные исчезли.
Из глубины вылетели языки багрового огня, синий дым, пахнуло сухим жаром.
Башня оказалась на самом краю обрыва, стала медленно наклоняться.
провала. Языки огня стали желтыми, оранжевыми, дым истончился. Жар
превратился в невыносимый зной, воздух начал колебаться.
провала поползли навстречу друг другу. Огонь уже стал почти белым, края
черными, плавились как воск. Олег с силой оттолкнулся, взлетел над пышущим
жаром провалом. Его на миг охватило пламя, а Таргитай в страхе крикнул в
спину Мраку:
прыгнуть, а Таргитай от толчка покатился, заорал, коснувшись места, где
расплавленные края спеклись в целое, выдавив наверх как гнилой гной
безобразный налитый жаром шрам.
голову, догнала и опередила Мрака. Олег прямо с прыжка оказался в дверном
проеме, исчез, не оглядываясь. Из-за башни выбежали два быстроногих стража
в легких накидках, юркие, и оба держали тонкие кривые мечи. Мрак
остановился, не хотел оставлять врагов за спиной, взмахнул раз, взмахнул
другой, сделал ложный выпад, тут же широкое лезвие обагрилось кровью.
ступеням винтовой лестницы, а сапоги Олега вовсе мелькнули вверху и
пропали за поворотом.
выхватила меч, их опередил Олег: из груди вырвалась слепящая молния --
даже не огненный меч, а блистающее жаром раскаленное копье!
жар стал нестерпимым. Со всех сторон раздавались крики, блистали мечи и
слышался топот множества ног и копыт, но загораживать путь чужакам
решались немногие. У вывороченных ворот пахло не только гарью, но и жуткой
смесью магических снадобий. На пороге лежали полуголые слуги Гольша.
Изрубленные на куски, но крови не было. От трупов нападавших остался
только запах.
прыжками, перепрыгивая через три ступени. Вокруг него блистали синеватые
искорки, а впереди выстреливались крохотные стрелы белого огня. Мрак и
Таргитай бежали следом плечом к плечу, отбросив к стене разъяренную Лиску.
исходил жаром. Враги исчезали без следа, а кто успевал увернуться --
падали обугленными факелами. В него пускали стрелы, метали дротики,
швыряли ножи и булавы -- оружие исчезало с сухими хлопками, рассыпая
гаснущие искры.
под руку, зашибет -- не поморщится, вон глаза налились кровью, как у лося
в весенний гон, никогда бы не подумал! Дудошник не лучше: озверел, вместо
Меча теперь блистает сверкающая стена стали, пчела не пролетит, чтобы не
обрубили задницу с ядом. Идет как по бойне, кровь плещет на стены ведрами,
ноги скользят по мокрому. Мрак уже заморился переступать через трупы, еще
не успел даже замахнуться, не то что шарахнуть -- такое впервой!
раздался в плечах, глаза сверкают, как две звезды -- зеленые,
смертоносные. Стража, набегавшая сверху, либо рассыпалась в песок, либо
вспыхивала ярким пламенем, тут же растворяясь в воздухе, не оставляя даже
привычного запаха горелого мяса.
главной двери загораживали вход два ярко-красных гиганта с такими же
красными мечами. Закованные в красные доспехи цвета свежепролитой крови,
они были в красной одежде, с красными лицами. Запыхавшийся Таргитай
взглянул на них, отшатнулся: даже глаза были кроваво-красными, а зрачки
горят оранжевым!
другого.
руганью рубился с красным гигантом, встретив равного, если не сильнее.
Олег, истратив на своего три огненных стрелы-копья и едва увернувшись от
сверкающего меча, забыл про магию и начал орудовать Жезлом как дубиной.
Когда Меч и Жезл сшибались в воздухе, раздавался сухой треск, на миг
вспыхивало сияние, разлетались красные и белые искры.
дубовую дверь. Створки подались неожиданно легко, Таргитай растянулся на
мозаичном полу. Над головой просвистело, сзади послышался вскрик. Красный
рыцарь, что уже замахнулся на Мрака красным мечом, выгнулся, словно
пытался лопатками зажать торчащую там рукоять исполинского ножа.
кисть. Блеснули искры, со звоном разлетелись доспехи и перерубленные мечи
с пальцами на рукоятях. Вторым ударом Меч рассек сразу двоих, но Таргитай
не ощутил радости.
клочья бумаги, пергамента, смятые свитки папируса, обломки глиняных
табличек. Сам Гольш сидел в своем кресле, безжалостно прикрученный толстой
веревкой: за руки, за ноги, даже за горло -- к спинке. Седые волосы
слиплись от крови, торчали петушиным гребнем. Лицо старика было землистым,
дышал с трудом, через бровь текла кровь, заливая глаз.
неторопливо повернулся к неврам, так неспешно и уверенно повернулась бы
сама башня, а маги в желтом поспешно отошли в стороны, словно освобождая
место для схватки.
лезвие длинного меча вырвался из груди Олега. Одежда Мардуха вспыхнула,
тут же погасла, оставив обгорелое пятно на груди и сильный запах гари.
глаза не отрывались от бледного лица молодого волхва, остальных не
замечал. -- Это все, чему научился?
напряженным голосом. Капли пота выступили на лбу, он медленно сжимал и
разжимал кулаки.
замечал, вмешался:
Сердце сжала холодная лапа, рядом судорожно вздохнул Таргитай, за спиной
горестно вспикнула Лиска.
забоя, сказал спокойным насмешливым голосом:
вашего пути, усыпляя, отвлекая, заставляя смотреть в другую сторону? Вы ж
топали, как стадо подкованных свиней! Выбрались бы сами из окруженной
башни, как же...
красногубом лице появилась торжествующая ухмылка. Голос стал медленным,
Мардух смаковал каждое слово, наслаждался, видя почтительно внимающих
магов, понурого плененного Гольша и раздавленных его словами чужаков в
звериных шкурах:
послал он. И за Камнем погнал я.
видим, у кого сильнейший ум? Да, сейчас мы видим.
во всю ширь, а Мрак сказал хриплым злым голосом:
уже после того, как вы добыли Жезл?.. Либо они, либо вы сами, но вот он --
Жезл! И Пракамень! И даже -- Первояйцо!
под самым потолком сгустились тучи, в угольно черных клубах коротко и
хищно вспыхивали белые молнии.