Обещаю, что ты не первым присоединишься к нашим рядам. И не последним - это
я тоже обещаю. - Он вдруг захихикал тонким детским смехом и захлопал в
ладоши. - Тысячи и тысячи ваших собратьев, там внизу, сейчас превращаются в
солдат моей армии. Падают! Как они падают, направо и налево! Все люди
умирают, рождаются вампиры!
изумлением обнаружил, что он видит на противоположной стене тень кресла,
отбрасываемую светом камина, но тени мальчика, сидевшего в кресле, на стене
не было.
людей знает, что я здесь?
священник с собой святую воду?
сторону Кобры.
ухмыльнулся. - Человеческое качество - верность, не так ли? Это она. Глупая
забота одного человека о судьбе другого? Одного представителя низшего вида
о другом?
два сверла буравят лоб, медленно пронизывая череп, глубоко прощупывая мозг.
Сквозь него прошла волна дрожи - он почувствовал себя совершенно
беспомощным, каким-то грязным, словно над ним совершили гнусное насилие. Он
не мог заставить себя посмотреть в сторону, отвести взгляд от принца
Вулкана, пока вампир сам не освободил его волю.
слова на кончике своего черного раздвоенного языка. - Ваша концепция этого
чувства сильно отличается от моей. Она здесь, Кобра?
отличными охотниками. - Он посмотрел на отца Сильверу, потом на железные
зубы капкана. - Укус Жизни лечит все раны, все болезни, - сказал он мягко.
- Навсегда останавливает течение времени. Вы увидите.
клыки во рту. Когда Вулкан снова посмотрел на людей, его кошачьи глаза зло
искрились.
неразумными и глупыми людьми. - Его глаза сузились и теперь Вес едва
выдерживал этот взгляд. - Ты, - сказал вампир Сильвере, - ты пришел убить
меня, правильно? Что же ты собирался сделать? Облить меня аква пура?
Пробить распятием сердце? Это уже пытались сделать не раз, и люди, не тебе
чета. А где эти люди теперь? Они стали частью моей армии. Или мертвы. Никто
- НИКТО! - не может убить короля вампиров!
потеряет сознание.
над головами. Прыжок Вулкана был настолько стремителен, что Вес не успел
даже понять, как это произошло. Только что Вулкан сидел в кресле, и вдруг
он нависает уже над Сильверой, схватив за лицо одной костеподобной рукой.
Костлявые пальцы глубоко впились в плоть. Глаза вампира яростно пылали
зеленым огнем.
с черепа, пока у тебя не начнут выливаться мозги! И ты осмеливаешься
произносить это имя в моем присутствии? Будь крайне осторожен, крайне! Если
я еще раз услышу это имя, я тебе откручу голову, и буду делать это очень
медленно, понимаешь?
из орбит. Он застонал, но тихо. Когда его глаза закрылись, вампир ослабил
хватку и отошел назад, взгляд его упал на Веса. Моргнув, Вулкан потер
висок. Весу показалось, что каким-то образом вампиру сделали больно, только
он не понял каким. Вес переполз к Сильвере. Священник все еще был жив,
только из носа текла кровь.
золотой чашей, в которой вращалась непонятным образом струя песка, словно
миниатюрный смерч. Мерцание оранжевого огня камина превратило принца в
нечестивую икону с оранжевым лицом и изумрудными глазами.
самого - сейчас. Я усвоил все его уроки, все, чему он мог научить, все, что
он сам знал. Больше учиться нечему. И он не в силах мне помешать, причинить
вред. Он ошибся. Я буду вечно молодым, вечно и всегда... - Он хлопнул в
ладоши и засмеялся. И звук этого холодного, так похожего на детский, смеха
снова подтолкнул Веса к грани безумия.
фонарика. Они поднялись но новому каменному лестничному пролету, оставив
позади, внизу лай собак, и теперь обнаружили, что попали в лабиринт
обширных комнат с высокими потолками. Некоторые комнаты были пусты,
некоторые заняты разнообразным мусором и старыми вещами - коробками,
связками газет и журналов, в которых устроили себе жилище крысы, афишами из
эпохи счастливой жизни Орлона Кронстина. В одной из комнат фонарик осветил
большие деревянные корзины, наполненные землей, но пустые во всех остальных
смыслах. На контейнерах, стоявших рядом, была видна полуистершаяся надпись
- "Не кантовать... Стекло... Верх". Потом они нашли первые гробы.
лежавшего здесь тела. Когда они нашли первый занятый гроб, Палатазин
почувствовал прилив страха и отвращения. Желудок болезненно сократился, и
он знал, что нужно спешить, пока не сдадут нервы, или Бенфилд, оставшийся
внизу, не начнет звать на помощь. Он передал фонарь Томми, положил рюкзак
на пол и вытащил из него первый кол. Когда он заговорил шепотом, то
заметил, что дыхание вырывается из его рта облачком пара, как в морозный
день.
проснуться, как только я откину крышку, поэтому действовать нужно быстро.
Не знаю, что получится после удара. Посмотрим. Ты, главное, крепко держи
фонарь и направляй свет, чтобы было хорошо видно. Понимаешь?
трудом сдерживал дрожь в руках. "В кино герои всегда смелые", - подумал он,
глядя, как Палатазин берет молоток и кол и делает шаг вперед. Сердце Томми
бешено колотилось. Не падал сверху свет факелов, не клубился под ногами
морозный дым, как от испаряющейся твердой углекислоты, не было любимого
актера Пита Кушинга, мудрого и неустрашимого. Был только Палатазин, с
грязным потным лицом, который дрожащей рукой начинал открывать крышку
гроба.
сложивший руки на груди. Светло-карие глаза с красными прожилками с
ненавистью смотрели на Палатазина сквозь туманно-прозрачные веки. Молодой
человек был обнажен по пояс, на шее у него была золотая цепочка, остальной
костюм составляли тесные вельветовые джинсы. Томми почти мгновенно узнал
его - это был известный актер, звезда каналов "Си-Би-Эс-Тв". Он видел этого
парня в фильмах о продавцах наркотиков "Громовой город". Томми тут же
почему-то подумал, что в любой другой ситуации попросил бы немедленно
автограф. Но теперь это был один из НИХ.
еще находившийся в стадии между бодрствованием и сном, неловко зашевелился,
отодвинулся подальше, рот беззвучно, но грозно приоткрылся. Палатазин
удивленно заметил, что руки вампира сложены таким образом на груди, что
добраться до сердца невозможно. Что-то мелькнуло под прозрачными веками -
искра сознания, быстрая и холодная, как капля ртути. Вампир должен был вот-
вот проснуться.
горла молодого человека. Потом он плотнее уперся в пол ногами, присел и
взмахнул изо всех сил рукой с молотком. Одновременно взвилась и белая, как
кость, рука вампира, пытаясь предупредить удар, перехватить руку Палатазина
в кисти, но было поздно. С отвратительным влажным звуком конец кола
погрузился в горло вампира, теперь голова была пришпилена. Открылись глаза,
сверкая ненавистью, способной испепелить Палатазина. Черный раздвоенный
язык вырвался изо рта с отвратительным скрежещущим звуком. Тело изогнулось,
обе руки схватили кол и... начали вынимать его из некровоточащей раны.
вампира и глубоко вогнал его одним ударом молотка. Словно пробил ножом
голову гнилого сыра. Из раны вырвался отвратительный могильный запах, вся
грудная клетка словно ввалилась сама в себя, и на миг Палатазину
показалось, что он видит в ране черный злокачественный сгусток плоти,
пронзенный осиновым колом. Тело вампира яростно билось, корчась в
судорогах, рот открывался и закрывался со стуком, напоминавшим выстрелы.
Красно-черная жидкость, зловонная, распространяющая запах всего, что
прячется в темноте, в тенях, в боковых улочках, что убивает, режет,
насилует - начала вытекать из раны, и Палатазин сделал шаг назад, когда
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Зыков Виталий
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий