предупреждениям. А ты, в свою очередь, предоставишь свой особый дар в
распоряжение истинных патриотов. Либо ты поможешь Республике-Протекторату,
либо тебя разоблачат как врага Республики. Ты добровольно исполнишь свой
долг или тебя заставят силой. Не обольщайся, отец, и не думай, что твоего
сопротивления никто не заметил. - Уисс дал волю кипевшему в нем бешенству.
- По-хорошему от тебя ничего не добьешься, но за тобой долг, и ты обязан
его заплатить. Не забудь - долг немалый, и ты... - Уисс раскраснелся и
перешел на визг: - Слышишь? Долг, говорю я!
отнялся язык. Но за Хорла ответил Евларк Валёр.
забыть, и тем не менее он - исхудавший, обессиленный и дрожащий - сейчас
восстал перед ними. Многомесячное общение с Чувствительницей Заза не
прошло для него бесследно, и теперь бешеный норов Чувствительницы, похоже,
передался ее бессменному служителю. - Не смей говорить с отцом в таком
тоне! Ничего он тебе не должен. Не его вина, что ты родился на свет
ничтожным и бессердечным, озлобленным и одиноким. Ты с детства стремился к
тому, чем стал, и достиг этого своими силами. Ты всегда был бандитом,
тираном и мразью - вот и получил что хотел.
осмеливался возражать, тем паче перечить хозяину Комитета Народного
Благоденствия. И чтоб родной брат, до сих пор покорный и бессловесный,
вдруг так его приложил - Уисс отказывался верить собственным ушам. Но то,
что Евларк бросил ему в лицо и в чем обвинил, не просто поразило его -
уязвило до глубины души; невероятное оскорбление обожгло так сильно
потому, что сказанное было правдой. Ответить, ответить немедленно, но тут
Уисс в кои-то веки растерялся.
явно нуждался в поддержке. На минуту Бирс забыл даже о ней, своей Кокотте.
Он тяжело поднялся, с треском опрокинув позолоченное кресло, сделал два
шага и закатил Евларку могучую оплеуху. Вполсилы, но этого хватило, чтобы
тот грохнулся на пол. Хорл Валёр жалобно всхлипнул. А Бирс, наклонившись,
произнес:
сказал, на большее его не хватило.
в руки, загоняя ненависть вглубь, кровь отхлынула от лица, черты
разгладились. Нет, в свое время он, конечно, посчитается с Евларком, иначе
ему не жить, но - не сейчас.
вызвала повиновение. Все застыли, обратив взоры к Уиссу. - Сейчас не время
ссориться. Мы собрались посмотреть на действие чар, так посмотрим. Бирс,
сходи за сестрой.
в кресло. Евларк осел, словно тряпичная кукла. Через две или три минуты
вернулся Бирс с Флозиной Валёр. Флозина не сопротивлялась. Она застыла на
месте, сгорбившись и часто моргая. Пьовр осклабился. Пульп бесстрастно
смотрел на нее, как на экспонат на анатомическом столе.
- Тебе предстоит проверить, так ли это.
тайное знание и терминами, непонятными для непосвященных. Когда все было
сказано, Флозина кивнула и подошла к камину. Она прижала ладони к каминной
полке, склонила голову, закрыла глаза и застыла. Минуты бежали, но Флозина
ни разу не пошевелилась и оставалась безмолвной.
раз его отпрыск замолк.
приглушенный грохот колес на улице Нерисант. Когда стало казаться, что это
будет длиться бесконечно, Флозина вдруг выпрямилась и заговорила. Вернее,
открыла рот - и раздался голос. Но голос не принадлежал ей, более того, ее
губы даже не шевелились. Глаза были открыты, но пусты, а лицо - мертвая
маска каменного идола.
половицы, булькал, словно вода в забитом листвой водостоке.
МЫШИ. МЫШИ МЕНЯ ПОЕДАЮТ, МЫШИ. - Скрежещущий, шелестящий, монотонный
голос.
ГНИЛЬ, МОКРАЯ ПЛЕСЕНЬ. ШТУКАТУРКА ВСЯ В ТРЕЩИНАХ, КРАСКА ОБЛЕЗАЕТ. СТАРЕЮ,
СТАРЕЮ.
ВРЕМЯ, ВРЕМЯ ИДЕТ. ЗИМЫ, ВЕСНЫ, ЛЕТА, ЗИМЫ. ГОЛОСА ВЕТРА, ДОЖДЯ, МЫШЕЙ,
ЧЕЛОВЕКОВ. ВРЕМЯ.
И ВОРЧАТ. СТРОПИЛА РАСТУТ, СТЫКУЮТСЯ, СОЕДИНЯЮТСЯ ПОД СОЛНЦЕМ. ЧЕЛОВЕКИ
ИСХОДЯТ ПОТОМ, БЬЮТ МОЛОТКАМИ, РУГАЮТСЯ. Я РАСТУ ИЗ ИХ РУК. ПОДВОДЯТ МЕНЯ
ПОД КРОВЛЮ, ДРАНКА И ЧЕРЕПИЦА...
как солнце прошло зенит?
ВОТ Я И ПРОБУДИЛСЯ. Я СКАЗАЛ, ВОТ ОНИ И СЛЫШАЛИ МЕНЯ. ГРУСТНЫЙ СТАРИК
ГОВОРИТ СЫНУ: - ГДЕ ТВОЙ БРАТ УЛУАР? Я СТРАЖ БРАТУ МОЕМУ. ЗЛОЙ, ЗЛЕЕ
МЫШЕЙ.
ОТЕЦ. ШОРВИ НИРЬЕН. ДА, С ЭТИМ ЗМЕЕМ ФРЕЗЕЛЕМ. СКОРПИОНОМ РИКЛЕРКОМ. С
ПОРОЖДЕНИЕМ ТЬМЫ ВЕКОМ, - ОТВЕЧАЕТ СЫН. - ТЫ ОТКАЗЫВАЕШЬСЯ МНЕ ПОМОГАТЬ?
СПОРЯТ СЫН И ОТЕЦ. ЧАРЫ НЕ УНИЧТОЖАТ НИРЬЕНА, ГОВОРИТ ОТЕЦ. СТАРИК -
НИРЬЕНИСТ. ЗЛОБА, ЗЛОБА, МЫШИ. ГОВОРИТ ДРУГОЙ СЫН СТАРИКА: - ЗАТКНИСЬ!
БАНДИТ. МРАЗЬ. ТИРАН. НЕ СМЕЙ РУГАТЬ УИССА. БОЛЬШОЙ МУЖЧИНА БЬЕТ. КАК
ГРАД, КАК МОЛНИЯ. БЬЕТ.
каминной полки, метнулись к лицу, словно пытаясь закрыть его от удара. Она
вновь стала сама собой и, прервав общение с домом, обратилась к Бирсу,
своему кузену:
про события и разговоры, о которых знать никак не могла. Поведать о них
мог только сам дом. Испытание завершилось бесспорной удачей, и метод,
только что доказавший свою состоятельность, можно будет весьма успешно
использовать для выслеживания наиболее закоренелых нирьенистов.
крайности ослаблена, ибо все дальнейшее как-то смазалось в ее памяти и
позже Элистэ с большим трудом восстановила последовательность событий. В
одном она, впрочем, была уверена - Дреф узнал ее, стоило ей открыть рот
Она поняла также, что ее теперешний вид привел его в ужас, ибо услышала,
как он вполголоса пробормотал нечто вроде: "Из-под какого надгробия
восстала ты, о тень?" Этот голос она прекрасно помнила - с его ярко
выраженным северным выговором, безупречной грамотностью, неизменный и
легко узнаваемый. Дреф был хорошо одет, самоуверен и в отличной форме.
Дела у него явно шли в гору. Впрочем, другого она и не ожидала: Дреф
всегда был самим собой.
сознания Элистэ. У нее снова все поплыло перед глазами - очередной приступ
дурноты; последние дни с ней часто такое случалось. Она покачнулась - ноги
не слушались ее, - и поняла, что не сможет вымолвить и слова, пока не
пройдет эта мерзкая дурнота. Дреф поддержал ее за талию, его голое донесся
словно издалека:
выхода не было. Он крепко ее держал, возражать не хватало сил, да, в
сущности, она и не была против: его рука казалась хорошим подспорьем. Она
привалилась к нему - как хорошо, тепло и надежно...
оттолкнуть - ей не хотелось идти, одолевала усталость, да куда и зачем? -
однако он твердо влек ее все дальше и дальше, сквозь каменный зверинец
надгробных чудовищ, а затем по гравийным дорожкам под деревьями садов
Авиллака. Она ничего не видела, шла как слепая, но Дреф без труда находил
дорогу. Сначала под подошвами скрипел гравий, потом перестал. Время от
времени Дреф брал ее на руки, по крайней мере, Элистэ так казалось, но