read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



соприкоснулся с водой, -- короче, стал тем человеком, который говорит:
"Гоп-ля-ля!" и "Нам все нипочем!"-- сегодня, когда лежачего больного зовут
Оскар, я осмеливаюсь утверждать: Клепп хочет со мной поквитаться, хочет
внушить мне отвращение к железной кровати специального лечебного учреждения
за то, что я внушил ему отвращение к кровати на его макаронной кухне.
Раз в неделю я должен мириться с его визитами, обязан выслушивать его
оптимистические джазовые тирады, его музыкально- коммунистические манифесты,
ибо он, бывший в качестве лежачего больного верным сторонником монархии и
душой прикипевший к британскому королевскому дому, стал, едва я отобрал у
него кровать и Елизавету с волынкой, активным членом КПГ, от чего не
исцелился и по сей день, как от своего рода нелегального хобби, которому он
предается, когда пьет пиво, пожирает колбасу и разъясняет безобидным
мужичкам, изучающим у стойки бутылочные напитки, счастливые совпадения между
загруженным работой джаз- бандом и советским колхозом.
Для спугнутого мечтателя сегодня существует мало возможностей.
Отчужденный от продавленной кровати, Клепп мог вступить в партию, даже в
запрещенную, что усиливало соблазн, а вторая религи из тех, которые
предоставлялись ему на выбор, -- звалась джаз. Ну и в-третьих, он, крещеный
протестант, мог переменить веру и стать католиком.
Одного у Клеппа отнять нельзя -- он оставил для себя открытыми пути ко
всем конфессиям. Осторожность, темная и блестящая плоть, его юмор, питаемый
аплодисментами, подсказали ему рецепт, согласно по-крестьянски хитрым
правилам которого учение Маркса надлежит хорошенько перемешать с мифом
джаза. И если когда- нибудь ему подвернется под руку священник левых
взглядов, типа "патер рабочих окраин", да вдобавок у патера окажется в
распоряжении целая фонотека диксилендов, с того самого дня наш марксист,
которому джаз заменяет жвачку, будет по воскресеньям причащаться Святых Тайн
и смешивать вышеописанный запах своего тела с испарениями неоготического
собора.
Если теперь со мной происходит то же самое, что происходило с ним,
причиной тому моя постель, из которой этот парень хочет меня выманить живым
теплом своих посулов. Он подает прошение за прошением, он работает рука об
руку с моим адвокатом, он наста ивает на пересмотре дела, он желает для
Оскара оправдательного приговора, он желает для Оскара свободы -- нечего
томить нашего Оскара в специальном учреждении, -- и все это лишь потому, что
Клепп хочет лишить меня моей кровати.
Однако же я ничуть не сожалею, что, снимая комнату у Цайдлера,
превратил друга лежачего в друга стоячего, и не просто стоячего, а порой
даже бегающего и топающего. Если отвлечься от тех утомительных часов,
которые я, отягощенный мыслями, посвящал сестре Доротее, для меня началась
безоблачная личная жизнь.
-- Хэлло, Клепп! -- ударил я его по плечу. -- Давай организуем
джаз-банд.
И он ласково погладил мой горб, который полюбил почти так же сильно,
как свой живот.
-- Мы с Оскаром организуем джаз-банд! -- возвестил Клепп городу и миру.
-- Чего нам еще недостает, так это хорошего гитариста, который и с банджо
сумеет справиться.
И в самом деле для барабана и флейты требуется еще один инструмент,
который ведет мелодию. Контрабас был бы очень неплох, даже зрительно, но
раздобыть толкового контрабасиста уже и в те времена было донельзя трудно,
поэтому мы начали усиленно искать недостающего нам гитариста. Мы часто
ходили в кино, как я уже рассказывал в начале, по два раза на неделе
фотографировались и вытворяли с готовыми снимками всякие глупости под пиво и
кровяную колбасу с луком. Клепп в ту пору познакомился с рыжей Ильзой, из
легкомыслия подарил ей свое фото и хотя бы по одной этой причине обязан был
жениться на ней -- только гитариста мы так и не нашли.
Хотя Старый город с его выпуклыми стеклами, с горчицей на сыре, запахом
пива и прочими нижнерейнскими выкрутасами был мне более или менее хорошо
знаком благодаря Академии художеств, где я трудился натурщиком,
по-настоящему я узнал Дюссельдорф лишь рядом с Клеппом. Мы искали гитариста
в окрестностях церкви Ламберта, во всех пивнушках и особенно на
Ратингерштрассе, в "Единороге", потому что там на танцах играл Бобби, он
иногда позволял нам выступить с флейтой и барабаном, хвалил мою жестянку,
хотя и сам был отменный ударник, вот только на правой руке у него
недоставало одного пальца.
И пусть мы даже не набрели в "Единороге" на гитариста, я приобрел
некоторый опыт, к тому же сохранил еще кое-какие навыки со времен фронтового
театра и мог бы в обозримом будущем стать недурным ударником, не срывай
сестра Доротея время от времени мои выступления.
По меньшей мере половина моих мыслей неизменно пребывала с ней. С этим
бы еще можно кое-как смириться, оставайся другая половина целиком от звонка
до звонка возле моего барабана. На самом деле получалось так, что мысли,
начинаясь от барабана, кончались у брошки с красным крестом. Клепп, который
умел мастерски перекрывать мои огрехи своей флейтой, всякий раз сокрушался,
когда Оскар наполовину уходил в свои мысли.
-- Ты, может, есть хочешь? Заказать кровяной колбасы?
За всякими страданиями этого мира Клепп угадывал звериный голод, а
потому и был уверен, что любое из них можно исцелить хорошей порцией
кровяной колбасы. В то время Оскар поглощал непомерные количества свежей
кровяной колбасы с нарезанным луком и запивал все это пивом, дабы его друг
Клепп считал, будто страдание Оскара зовется голод, а не сестра Доротея.
По большей части мы рано покидали квартиру Цайдлера на Юлихерштрассе и
завтракали в Старом городе. В академию же я наведывался, лишь когда нам
нужны были деньги на кино. Муза Улла успела за это время не то в третий, не
то в четвертый раз обручиться с художником Ланкесом и, следовательно, была
недо ступна, ибо Ланкес начал тогда получать свои первые большие
промышленные заказы. Но стояние на натуре без Уллы не доставляло Оскару
никакой радости -- его снова искажали, зачерняли самым ужасным образом, и
потому я целиком посвятил себя своему другу Клеппу, ибо у Марии с Куртхеном
я не находил покоя, там ежевечерне торчал ее шеф и женатый поклонник по
имени Штенцель.
Когда однажды ранней осенью мы оба вышли из наших комнат, чтобы
встретиться в коридоре примерно на уровне двери за матовым стеклом и затем с
инструментами выйти из дому, Цайдлер, чуть приоткрыв дверь своей гостиной,
она же спальня, окликнул нас.
Он вытолкнул на нас узкий, но толстый ковровый рулон и потребовал,
чтобы мы помогли ему разложить, а потом и закрепить ковер. Это оказалась
кокосовая дорожка длиной восемь метров и двадцать сантиметров. Но поскольку
коридор цайдлеровской квартиры насчитывал всего семь метров и сорок пять
сантиметров, нам, Клеппу и мне, пришлось отрезать семьдесят пять лишних
сантиметров. Делали мы это сидя, потому что отрезывание оказалось крайне
тяжелой работой. А в результате дорожка получилась на два сантиметра короче,
чем надо. Но так как ширина ее точно соответствовала ширине коридора,
Цайдлер попросил нас -- ибо самому ему якобы трудно нагибаться --
объединенными усилиями прибить дорожку к полу. Именно Оскара осенила мысль,
прибивая, несколько вытянуть ее. И таким образом нам удалось почти полностью
возместить недостающие два сантиметра. Мы забивали гвозди с широкими
плоскими головками, потому что гвозди с узкими головками не смогли бы
удержать такое редкое плетение. Ни Оскар, ни Клепп не ударили себе молотком
по пальцу, хотя и согнули несколько гвоздей, но это зависело от качества
гвоздей из запасов Цайдлера, то есть еще дореформенных. Когда кокосовый
половик был, можно сказать, полупрочно прикреплен к половицам, мы
крест-накрест возложили сверху свои молотки и взглянули на наблюдавшего за
ходом работ Ежа пусть и не нахально, но выжидательно. Он действительно исчез
у себя в комнате, после чего вернулся с тремя рюмочками из своего
рюмочно-ликерного запаса и с бутылкой двойной очищенной. Мы выпили за
прочность половика, после чего высказали мысль, и опять-таки не нахально, а
скорее выжидательно, что кокосовые волокна усиливают жажду. Возможно,
рюмочки Ежа были рады, что в них несколько раз подряд наливали водку, прежде
чем очередной семейный взрыв превратит их в осколки. Когда Клепп нарочно
уронил пустую рюмочку на половик, рюмочка не разбилась и не издала ни звука.
Мы все вознесли хвалу кокосовому половику. А вот когда фрау Цайдлер,
наблюдавшая из комнаты за нашей работой, вслед за нами похвалила половик,
потому что он помогает уцелеть падающим на пол рюмкам, Еж ужасно
разгневался. Дернул за еще не прибитую часть половика, подтащил к себе три
пустых рюмочки, скрылся со своим грузом в гостиной, она же спальня, мы
услышали, как звякнула горка -- он достал оттуда еще больше рюмочек, потому
что трех ему было мало, -- и сразу после этого Оскар услышал знакомую
музыку: перед его мысленным взором возникла голландка в цайдлеровской
комнате, восемь разбитых рюмок лежало перед ней. Цайдлер же нагнулся, поднял
с пола совок и метелочку и уже в роли Цайдлера смел на совок осколки,
которые произвел будучи Ежом. А пока он бренчал и дребезжал у нее за спиной,
сама фрау Цайдлер осталась стоять в дверях, интересовалась нашей работой,
тем более что оба мы, когда Еж начал бушевать, снова схватились за свои
молотки. Впрочем, он так и не вернулся, но бутылку оставил у нас. Сперва нам
было неловко перед фрау Цайдлер, когда мы по очереди подноси ли горлышко к
губам. Но она приветливо нам кивала, что, впрочем, отнюдь не навело нас на
мысль предложить и ей глоток. Однако работали мы чисто и так, гвоздок за
гвоздочком, прибили весь половик. Когда Оскар заколачивал гвозди перед
дверью сестры Доро теи, от каждого удара дребезжало матовое стекло. Это
болезненно волновало Оскара, и в какое-то особо болезненное мгновение он
даже отложил молоток. Но едва дверь сестры Доротеи с матовыми стеклами
осталась позади, Оскар и его молоток почувствовали себя гораздо лучше. Как
кончается все на свете, так подошло к концу и прибивание кокосового
половика. От одного конца до другого пробежали гвозди с широкими шляпками,
они по шейку ушли в половицы и с трудом удерживали шляпки над бурноподвижным
водоворотом кокосовых волокон. Довольные собой, вышагивали мы по коридору
взад и вперед, наслаждались длиной половика, расхваливали свою работу,
намекали, до чего трудно на пустой желудок, не позавтракав, уложить



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 [ 113 ] 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.