дачах тут не перевесть. А не хватит -- из Звенигорода могу!
После десятой машины, когда финансы иссякли, Максим решил, что в карьере
накоплено достаточно. Он спустился к самому краю зловонного моря и вырыл
норку. В нее положил другую коробочку, извлеченную из рюкзака, и закопал ее,
протянув по краю жижи тонкую проволоку. Он полюбовался делом рук своих,
вскарабкался вверх и, накинув на плечо рюкзачок, потопал по дороге назад к
Звенигороду. Тут, возле почты, нашел он телефон и, опустив монету, набрал
заветный номер, который давно выучил наизусть. Трубку обмотал носовым
платком для искажения голоса, а за обе щеки положил по черствой сушке с
маком.
коммунист, персональный пенсионер. Зарубин мое фамилие. Вначале хотел
доехать к вам лично, сообщить, а после думаю, не успею...
долг помочь органам...
минеральной воды. Больше ничего в магазине не было. Закаморный направился
вдоль высокого берега, застроенного сараюшками и хибарками, перерезая
напрямик незагороженные и незасаженные еще картошкой грядки. Вскоре
облюбовал он сарай возле нежилой дачи, проник в него с оглядкой, отвел в
стене его плохую доску и возле нее уселся на бревно. В щели перед ним
открылась полоса Москвы-реки и на другом берегу, внизу, возле дороги,
карьер, подготовленный для научного эксперимента. Максим развязал рюкзачок,
вынул бинокль. А рядом на земле расставил воду, хлеб, консервы и стал,
сполоснув минеральной водой руки, со смаком закусывать, деревянной щепочкой
вынимая из банки частика в томате. Обед его прервался. На дороге внизу
показалась черная "Волга". Она остановилась. Из нее выскочил бодрый человек
в спортивной куртке и пошел вдоль обочины. Машина за ним медленно поехала.
проговорил Максим, приставив к глазам бинокль.
шофером сидел офицер: погоны были видны хорошо, а звездочки и бинокль не
помог разобрать. Первый человек, который выскочил из машины, замахал руками.
И вот все три "Волги", носы в зады, остановились возле карьера. Дверцы
захлопали. Максим насчитал двенадцать душ вместе с офицером.
перед началом работы и выходили, застегивая ширинки. Все собрались на краю
котлована, зажимая пальцами носы. Полиэтиленовый мешок с фотопленками,
полный воздуха, всплыл со дна и покачивался на поверхности. Офицер что-то
приказал одному из своих. Тот отправился к багажнику и приволок, растягивая
на ходу, штангу со щипцами на конце.
торжественно процитировал Закаморный великого Данте.
нем. Стали вскрывать с брезгливостью. "Ну, что, подонки? Попали в свою
родную среду? -- написал там сегодня поутру Максим на листе, привязав ручку
к правой ноге. -- Дайте срок, все вы утонете в собственном дерьме. Приятного
плавания, дзержинцы!" Жаль, прочитать сочинение Максима не все собравшиеся
успели. Один из них, старательно шаривший по обрыву, задел проволоку. Ухнул
взрыв. Эхо повторило грохот несколько раз. Пыль и брызги поднялись столбом и
садились медленно. Когда снова стало видно котлован в бинокль, обочина
дороги сползла, сместив приехавших специалистов вниз. В зловонной жиже под
обвалом показывались руки, головы. Барахтаясь и хватаясь за других, товарищи
выбрались на обочину.
-- если дают горячую воду. А если нет -- холодненькой.
пожитки, притворил на место доску в стене сарая и огородами пошел к шоссе.
По дороге, сделав петлю, Максим остановился возле церкви, перекрестился и
вошел внутрь. Он купил свечку, поставил ее, опустился на колени и долго
молился, касаясь лбом пола.
они тебе. Такие предали тебя, нас предают и человечество погубят, не
усомнившись ни на минуту. Прости меня, что действовал их методами. Затыкают
они глотки тем, кто говорить может. Разве не всем такое право ты дал от
рождения, Господи?
храма, отправился на шоссе. Тут он остановил попутный грузовик, проехал на
нем несколько километров и слез, направив стопы по просеке, через лес. На
неприметной поляне путешественник остановился. Он положил свои пожитки на
мелкую травку, пробившуюся сквозь прошлогоднюю листву. Встав спиной к
заходящему солнцу, отмерил шагами расстояние от трех берез и стал копать
яму.
весьма тяжелый, обмотанный полиэтиленовой скатертью, и канистру. Закаморный
оглянулся, не мешает ли кто, но даже птицы в этот час умолкли, и было тихо.
Лишь гул изредка проносившихся грузовиков долетал с бетонки. С волнением
приподнял он крышку сундука. В нем, почти до самого верха, аккуратно
уложенные лежали носы. Большие и маленькие, гипсовые, глиняные, бетонные,
бронзовые и из нержавеющей стали, деревянные, стеклянные, фарфоровые, из
папье-маше. Отломанные, отпиленные, отбитые молотком с больших и малых
бюстов, статуй, экспонатов, сохраненные для вечности носы великого гения
революции, сына, отца и деда пролетариев всех стран.
отбивал их в скверах и парках, в учреждениях, на заводах и на
железнодорожных станциях. Он не спал ночью, пока ему не удавалось овладеть
очередным носом. Коллекционер спешил: ведь в любую минуту могло случиться
нечто чрезвычайное, какая-нибудь перемена власти, и тогда со статуями Ленина
поступят так же, как с монументами Сталина, которые у него на глазах
опутывали цепями, валили и давили гусеницами бульдозеров. Сохранились ли для
потомков носы товарища Сталина? Нет, ничего не сохранилось! А носы
основоположника -- вот они, хоть сейчас на выставку. Максим уже придумал ее
название: "Носиана-Лениниана".
ухитрился отбить в кинотеатре "Космос", для чего пришлось разориться на
билет и посмотреть часть немыслимого фильма. Второй -- уходя последний раз
из редакции "Трудовой правды". Новые носы Максим аккуратно уложил в
сундучок, добавив туда исторический документ, сорванный с доски приказов в
соответствующем учреждении.
Художественного фонда СССР приказываю в срочном порядке укрепить каркас
бюстов В.И.Ленина (все артикулы) введением в нос головы металлического
крючка, препятствующего повреждению носа путем излома.
и бросил в нее несколько листков бумаги, исписанных мелким почерком. Он,
бывало, читал друзьям, но никогда не показывал свои стихи. Он не слушал
ничьих мнений, будучи уверенным в том, что коллектив уродует личность.
сундучком и закладывая яму кусками дерна. -- Что хранишь ты в израненном
теле своем? Человеческие кости да рукописи...
ПОЛИЭТИЛЕНОВОЙ КАНИСТРЫ
бетонки, не обозначенной на картах; от километрового столба по просеке до
трех берез; от средней березы на солнце, восходящее в апреле, шесть шагов.
Максимов Альберт
Перумов Ник
Маккарти Кормак
Акунин Борис
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий