ненависти, схватил стоявшую рядом бутылку, встал и медленно двинулся к
дочери.
готовый броситься на нее. Мэри отступила, и, когда она скользнула мимо
него, он насмешливо воскликнул:
тебя, как следует себя вести. А к Несси ты не лезь - слышишь? - и не
думай, что сможешь меня дурачить. Теперь это не удастся больше ни одной
женщине. Сделай ты один только шаг - и я бы прикончил тебя.
снова впав в угрюмую апатию, продолжал пить, видимо, не для того, чтобы
было веселее, а в бесплодном отчаянном усилии забыть какое-то тайное и
безутешное горе.
физический, не за себя, а за Несси. Если бы не жалость к сестре, она бы
минуту назад шагнула прямо под страшный удар, которым отец угрожал ей. Она
давно уже мало дорожила жизнью, но сознавала, что если хочет спасти Несси
от грозившей ей в этом доме страшной опасности, то должна быть не только
смела, а и благоразумна. Она поняла, что ее присутствие и прежде всего та
цель, которая привела ее сюда, вызовут трудную и постоянную борьбу с отцом
за Несси, борьбу, на которую у нее не хватит сил. И, наблюдая, как Броуди
все время поглощал виски, не пьянея, она решила, не откладывая, обратиться
к кому-нибудь за помощью и стала обдумывать, что ей делать завтра. Когда в
голове у нее созрел четкий план, она огляделась, ища, чем бы заняться, но
не нашла ничего - ни книги, ни шитья - и была вынуждена сидеть праздно и
неподвижно, в молчании наблюдая отца, который ни разу не поднял на нее
глаз.
не кончится, что никогда отец не двинется с места. Но, наконец, он встал
и, бросив холодно: "У тебя есть своя комната. Ступай туда, а к Несси в
комнату ходить не смей", пошел в гостиную, откуда тотчас донесся его
голос, спрашивающий о чем-то, потом убеждающий. Мэри потушила свет и
неохотно пошла наверх, в свою старую спальню. Здесь она разделась и села
дожидаться.
они раздевались, потом уже больше ничего не было слышно. В доме наступила
тишина. Долго ждала Мэри в маленькой комнате, где она уже когда-то
пережила столько дней ожидания и горькой тоски. Образы прошлого мелькали
перед нею: она видела себя, тоскующую под окном и не сводившую глаз с
серебряных берез, видела Розу - где-то она теперь? - полет яблока, грозу,
тот час, когда тайна ее была раскрыта. И, наученная собственным горьким
опытом, твердо решила уберечь Несси от несчастья, хотя бы даже для этого
ей пришлось пожертвовать собой. Думая об этом, Мэри тихонько встала,
открыла дверь, без единого звука прокралась через площадку в комнату Несси
и скользнула к ней в постель. Она обняла холодное, хрупкое тело девочки,
растирала застывшие ноги, согревала ее своим телом, унимала ее рыдания,
утешала, шепча ласковые слова, и, в конце концов, убаюкала ее. Когда Несси
уснула, Мэри еще долго лежала без сна и думала, держа в объятиях спящую
сестру.
6
тревогу, Мэри смотрела на картину, которая висела здесь в почетном
одиночестве, выделяясь на густом темно-красном фоне стены. Мэри стояла
перед нею, откинув назад голову, так что свет из окна падал прямо на ее
чистый, четкий профиль, полуоткрыв губы, с глубоким вниманием устремив на
нее сияющие глаза. Картина дышала на нее холодным серым туманом, который
стлался над серой, точно застывшей водой, окутывал мягким саваном высокие
тихие деревья, такие же серебристые, как березы под окном ее спальни,
одевал и топкие стебли камыша, росшего вокруг пруда. Под влиянием
несравненной меланхолической красоты этой картины, с такой сдержанной
силой передававшей настроение покорной безнадежности в природе, Мэри
отрешилась от того смятения, в котором пришла сюда. Картина, казалось,
вышла из своей рамы и коснулась ее души мечтой, грустным, но ясным
раздумьем о горестях жизни. Она привлекала ее внимание, когда Мэри,
смущенная, сидела, ожидая, в этой со вкусом убранной комнате, так что она
невольно встала и подошла поближе. Поглощенная созерцанием, она не
слышала, как тихо открылась дверь, не заметила и человека, вошедшего в
комнату и теперь смотревшего на ее бледное, преображенное восторгом лицо с
какой-то странной жадностью, с таким же безмолвным упоением, как она на
картину. Он стоял так же неподвижно, как Мэри, словно боясь нарушить
очарование, и смотрел на нее радостно, ожидая, пока глаза ее насытятся
прелестью этого тихого пруда.
и вдруг увидела вошедшего. Смущение снова охватило ее, перешло даже в
чувство стыда, и она, вспыхнув, опустила голову. Доктор подошел и ласково
взял ее за руку.
Я... я так сильно изменилась.
прежнего. Ну, ну, не надо конфузиться, Мэри. Быть красивой - не
преступление.
пациенток? Вы больше всех создали мне репутацию, когда я боролся с нуждой
и в этой самой комнате не было ничего, кроме пустого ящика, в котором я
привез мои книги.
немного взволнованная, сказала, как бы отвечая на свои мысли:
болезнь своим мужеством, а слава досталась мне!
за лечение, которую я вам послала из Лондона?
простясь! - и это было единственное вознаграждение, которое мне от вас
было нужно.
странно близок ей, словно и не прошло четырех лет с тех пор, как он в
последний раз говорил с нею, словно он все еще сидел у ее постели,
насильно возвращая ее к жизни, заражая ее своей жизненной энергией.
смущение. - Ну, развяжите язык! Покажите, что и вы не забыли старых
друзей.
Никогда я не забуду всего, что вы для меня сделали.
рассказали о себе. Вы уже, наверное, за это время успели покорить весь
Лондон и заставить его ползать перед вами на коленях.
такой работой?
полезна: не оставляла времени думать о моих несчастьях.
возмутительно! С вашей стороны было очень дурно убежать отсюда тайком. Мы
могли бы найти для вас более подходящее занятие.
помощи я не хотела.
суровостью. - Опять умчитесь, не простившись со мной?
придвинул низенькое кресло вплотную к ней и сказал:
но, право, мисс Мэри, ваше появление было такой неожиданностью, - и такой
приятной неожиданностью! Вы должны меня извинить.
напомнили об этом городе, да?
не узнала о смерти мамы. Эти письма привели меня обратно сюда.
именно заставило вас приехать?
обстановка, и она страдала. Я ей нужна - вот я и вернулась. И к вам я
пришла сегодня, чтобы поговорить о ней. Это очень бесцеремонно с моей
стороны после того, как вы уже столько для меня сделали. Простите меня! Но
мне нужна помощь.
- Разве Несси больна?