назад?..
в пятки. Добыли себе хлопот! Тигры лютые...
поворот. Впереди мелькала бурая туша Волны. Она оборачивалась и прибавляла
ходу.
просеку со светлой поляной и галопом помчалась вправо, на поляну.
прибавится!
свистнул. Волна тараном пошла на него. Неуловимым движением повода всадник
отвернул коня в сторону. Рассерженная Волна пронеслась в метре от лошадиного
крупа. В лесу затрещало. Зубрица своевольно ломилась сквозь кусты лещины.
Куда?.. В трех километрах от поляны отвесный берег Белой...
виду.
понукала коня. - Если он поедет за Волной, вся четверка непременно потянется
по ее следу. Тогда не знаю, что...
их. Поймет ли?..
ускакал, медленно продолжал двигаться с края на край поляны. Отрезал путь за
беглянкой.
Журавль повел их по просеке. Остальные шли за ним.
сторожа опередили стадо и близ лесного поселка остановили зубров.
свеклы и моркови соблазнили зубров. Они топтались у сарая. Охрана держалась
в стороне. Поселок словно вымер. Ни собачьего лая, ни куриной возни. Зубры
идут. Зубры!
известий не было. Лида волновалась. Зарецкий чувствовал себя виноватым. Все
с нетерпением ждали утра.
появлялись во дворах. Хлопали двери. Сторожа упрашивали, чтобы не выпускали
собак, да и сами поостереглись. Зубрам предстояло пройти невдалеке от домов.
зубрица видела плохо, но с трех сторон чувствовала людей, охрана осторожно
понукала зверей идти по лесной опушке.
любопытных глаз. Шли спокойно, останавливались пощипать траву. И тут впереди
на просеке вдруг зафыркала лошадь. Из тумана возникла телега, а в ней три
женщины - гости из Новопрохладной... Ух, как вскинулась, хвост трубой,
Еруня! Захрапела, нагнула морду - и на подводу! Она считала себя старшей в
стаде и вела себя соответственно этому. Кто-то успел крикнуть женщинам:
густой подлесок. Счастье их, что Еруне пришлось бежать на гору, это и дало
лишнюю минуту встречным. С необычным проворством женщины очутились на
деревьях, прямо с телеги повисли спелыми грушами - и замерли. Еруня ударила
рогами по задку телеги, как тростинку, сбила перекладину, сиденье и
понеслась дальше. Остальные зубры промчались мимо.
Еще через час с небольшим грязные, уставшие зубры зашли в большой загон на
Сулимной поляне, в нескольких километрах от кордона.
опасностям своенравная зубрица.
Вскоре наткнулись на Кожевникова. Он шел пешком, за ним ковылял раненый
конь: нога лошади была порвана ударом рога.
тесню, а он к реке рвется, воду чует. И на меня. Раза три увернулся, а потом
все ж зацепила. Вон как порвала. И со скалы на скалу, как коза. Вы уж не
шибко наступайте, пущай успокоится, а то рухнет с дуру в пропасть. Вон она,
около ущелья стоит: Борис ее караулит, чтобы не сиганула куда не надо.
в сторону Киши. Разъяренная постоянным преследованием, Волна прямо-таки не
выносила духа людей. Завидев всадника, бросалась в атаку. И горе тому, кто
не успеет увернуться!
увертываясь от лихих набегов, перегоняли ближе к дороге.
сородичей, она без понукания прошла всю тропу до Сосняков, а увидев загон,
обрадовалась: взбрыкивая и размахивая хвостом, обежала ограду, заметила
открытые ворота и, не сбавляя хода, ворвалась внутрь.
словно деревенская корова после вечерней дойки.
сорвал отрывной листок календаря и положил перед ней.
августа тысяча девятьсот сорокового года в Кишинский зубровый парк прибыло
пять зубров горного подвида".
ответила она.
на кордон, стало так тихо, что не шелохнулся ни один листочек на кленах. От
высокой травы начинал подыматься ночной холодок. Усилился запах отцветающего
подбела, буквицы, клеверов. Осевшее к самым хребтам солнце косо освещало
поляны, удлиняя тени от деревьев и скал. Черные пихтовые леса дремотно
стояли по склону. Кавказ баюкал вновь обретенных детей своих.
улыбались и молчали.
березовых жердей они остановились.
спускаться на землю. Руки девушки уютно обнимали шею Михаила.
хребта в этот летний вечер засыпал город Майкоп. Гасли огни в окнах. С гор
веяло прохладой, слышнее шумела река, сбегавшая с последних увалов в долину.
Старый егерь охотно остался. В такие-то дни ему и самому не хотелось
покидать друзей.
как в сарае пофыркивали кони, роясь в пахучей охапке клевера, брошенного им
на ночь. Трещали в саду цикады. Сладкий запах душистого табака проникал в
комнаты.
Власович, пододвигая горячую чашку с чаем. - И успокоились мы, сами
повидавши, как возвернулись наши звери. Сколько лет-то прошло?..
как ловил да как мы везли его в Питер и дальше?
все и прояснилось. Почудилось мне, будто он и есть наш Кавказ, тольки
подросший, справный телом. Что голова, что стать, тут уж без ошибки:
нашенских кровей. Погостил по заморьям - и домой прибыл. К месту рождения,
значит.
ведет он родословную от Кавказа.
прошел бесследно. Зубры снова здесь.
нас окажутся, как ты считаешь?
взялась за зубров. Говорю, счастливей нас будут. Сохранят и умножат для
блага...
зверь уцелеет.
Зарецкого.
лицу руки. - Скольких людей мы потеряли, сколько близких! Будем надеяться на