поясами.
не покидал Британию!
приготовили для рыцарей победнее, что приедут без шатров, а то и вовсе без
слуг и оруженосцев. Вокруг в готовности полыхали жаровни, в походных
кузнях раздували угли, оружейники готовились чинить доспехи как можно
быстрее. В сторонке на столах разложили еду, питье как для состоятельных,
так и для самых бедных.
несколько рядов скамьи из свежевыструганных досок. Передний ряд был отдан
людям простого звания -- знатным не к лицу сидеть ниже простолюдинов, к
тому же в разгаре боя нередко тяжело вооруженный рыцарь проламывал ограду
и валился, истекая кровью, на зрителей.
располагались места для людей благородного звания. Места для короля и его
свиты были украшены пышно и кричаще-ярко, словно он с окружением только
что явился из восточных стран, привыкнув к сарацинской изнеженности и
роскоши. Ему даже устроили трон, по бокам поставили два кресла, широкие и
с резными спинками, для канцлера и казначея. Над этими тремя местами был
поставлен балдахин, на острых концах шестов трепетали по ветру флажки с
королевским гербом. Вокруг трона уже толпились пажи, оруженосцы,
телохранители, бароны из мелкопоместных, которых оттеснит свита, которая
явится вместе с королем.
король и его близкие, настолько были заняты подготовкой к турниру. Тот
обещал быть непростым. Когда трубы протрубили начало турнира, с
королевской стороны на арену выехали трое зачинщиков, сторонников партии
короля. Их кони были покрыты белыми попонами, рыцари выглядели одинаковыми
в блистающих доспехах, с опущенными забралами. С другой стороны выехали
один за другим рыцари, принявшие вызов.
середине арены сшиблись с таким лязгом, словно столкнулись наковальни.
Двое из принявших вызов вылетели из седел, грохнулись оземь, поднимая
пыль. Третий удержался, но потерял стремя, и, когда вернулся к герольдам,
его тоже признали побежденным.
колпаки. Калика заметил, что сэр Торвальд с осторожностью присматривается
к толпе. Похоже, королевская партия уже осточертела. Новый король
бесчинствами и нарушением прав как знатных, так и простых йоменов уже
восстановил против себя многих. Правда, это ничего не значит. Народ и
множество владетельных сеньоров могут возмущаться сколько угодно. Король,
несмотря на его бычью силу, не глуп. Он удержал старых сторонников, а
новых осторожно покупает, самочинно раздавая земли и владения ушедших в
крестовые походы. Так что он крепок, как никогда, а поддержка сторонников
позволят ему бесчинствовать и дальше. И сейчас ему ничто не помешает
стереть Томаса в порошок. Ему только надо придать этому вид законности.
и доспехи, что по условиям турнира стали добычей победителей, -- на арены
тем временем выехали еще трое от партии короля. Сердце Томаса заколотилось
чаще. Он увидел, как из шатра медленно вышел огромный рыцарь в черных, как
ночь, доспехах. Он был почти на голову выше других, грудь его была
настолько широка, что никакие латы ему не были бы впору, а эти ковали ему
лучшие оружейники. Это был грозный и непобедимый Торкзельд, гроза
побережья, победитель Морского Змея. И это был тот, кто обязательно выйдет
победителем турнира.
крики боли, дикое ржание. Выбежали оруженосцы и слуги, кого увели, кого
унесли. Зрители приуныли -- выигрывали только рыцари из окружения короля.
только этого непобедимого рыцаря, который ко всему еще был сыном короля!
еще и стремление убрать помеху с пути. Земли Мальтонов король уже роздал
троим соседям, усилив их лояльность, осталось захватить лишь замок. Если
бы не его неожиданное появление, король уже прибрал бы замок к рукам.
Похоже, он оставил бы его себе или передал бы Торку, наследнику престола.
Слишком хорошо замок стоит. И укреплен хорошо, и места сказочной
красоты...
Рядом похрустывало кожей новенькое седло под МакОгоном, он изготовился
драться с рыцарем, что ехал слева от Торкзельда. МакОгон сам был огромен и
силен, его герб на щите необычной формы знали рыцари всей Британии. Он
только сидел не на своем коне, которого тоже знали, а на тонконогой лошади
рыжей масти. Она не выглядела такой же мощной, как его конь, но то ли
МакОгон решил поберечь силы своего уже немолодого коня, соратника многих
битв, то ли поддался уговорам Яры сражаться на ее коне.
Торвальд. Под ним был огромный жеребец, которого уступил для боя калика.
Вид у отца был виноватый, униженный. Не нашлось третьего бойца, чтобы
выйти против троих из партии короля. Из всех рыцарей, толпившихся на этой
стороне турнирного поля, съехавшихся со всех концов Британии, не нашлось,
едва завидели несокрушимого Торка и его двух друзей, таких же могучих,
свирепых, не брезгующих ничем ради победы.
обеспокоенные взгляды, которые она бросала в его сторону. МакОгон, старый
и опытный ветеран многих битв, слушал ее, к удивлению Томаса, внимательно
и уважительно. Кивнул, соглашаясь, приложил пальцы к шлему.
сарацинская музыка. С западной стороны на арену из-под арки выехал
Торкзельд. Он был настолько громаден и грозен, что два других рыцаря
оставались словно бы в тени, хотя оба были сильнейшими рыцарями Британии.
мы покроем себя славой... чем бы ни кончился бой!
глаза не отрывались от могучей фигуры Торкзельда, лишь бросил короткий
взгляд на калику, тот постоянно твердил эту поговорку. -- Мы еще на конях.
И копья у нас целые.
стороны. Снова прогремели трубы. Томас страшно вскрикнул, нагнетая свою
ярость в коня, а на трибунах замерли. Рыцарь в сверкающих доспехах несся с
такой скоростью, что в мгновение ока преодолел две трети турнирного поля,
и они сшиблись, когда конь Торкзельда сделал первые два скачка.
умолкли, оглушенные грохотом, будто сто тысяч кузнецов разом ударили
молотами по наковальням. Взвилась желтая удушливая пыль, закрыла все
облаком.
один. Все узнали исполинскую фигуру Торкзельда. Он был без копья, как и
трое его противников.
раскинув руки, другой пытался подняться. Выбежали оруженосцы, помогли
выбраться с поля раненому, другого вынесли на руках. Слуги ловили
обезумевших коней.
держа копья. Их глаза сияли. Явно не ждали, что их хозяева выстоят против
таких противников.
глаза сияли. -- Мы вышибли таких... таких рыцарей!
загадочно, словно говорил на другом языке. -- Честно говоря, если бы не
этот конь-зверь, могло бы случиться иначе. Я успел ударить раньше, чем мой
противник прицелился.
развернулся и в бешенстве, не дожидаясь сигнала герольда, помчался на
троих. Томас запоздало пустил коня навстречу.
под королем подломился трон. С проклятиями он рухнул на спину, а на арене
снова взвилось облако желтой пыли. Но всадники вылетели из облака такие же
грозные и неуязвимые, только у каждого в правой руке были обломки копий,
что разлетелись от удара вдрызг по самые рукояти.
ринулись снова. На этот раз они сшиблись грудь в грудь. Над ареной
прогремел сухой треск ломаемых копий, те разлетелись в мелкие щепки. Кони
взвились на дыбы, попятились. Томас и Торкзельд удержали коней, пустив в
ход шпоры и удила, а на трибунах все затаили дыхание. Впервые кто-то
выстоял против Торкзельда, впервые кто-то не уступает!
Томас дрогнул, когда в руке гиганта блеснул огромный меч.
Корнев Павел
Лукин Евгений
Корнев Павел
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Шилова Юлия