черная щупальца потекла вниз по груди вампира. Он опасался, чтобы хоть
капля этого вещества не попала на него - тогда он будет проклят навечно.
Это была отвратительная слизь вампиров, вино Люцифера, вытекающее из
треснувшего кубка. Тело вампира вдруг напряглось, затвердело, руки были
протянуты в напрасном желании поймать Палатазина. Яростные глаза вдруг
загорелись голубым огнем, словно это пламя разгоралось внутри черепа. Томми
тихо застонал, его, очевидно, тошнило, и отвернулся, но Палатазин
чувствовал, что должен досмотреть сцену до конца. Почерневшее лицо вампира
впало, словно восковая маска для праздника Хелловин. Голубое пламя еще
несколько секунд пылало в пустых глазницах, потом внезапно погасло. Что-то
черное, мрачное пронзило Палатазина - вздох холодного ветра, тихий вскрик,
шепот. Мертвое тело вампира начало уже ссыхаться, как ноябрьский желтый
лист.
ударила вампира, была, казалось, полна энергии, требовала снова и снова
наносить удары. Он подхватил рюкзак, и повернулся к Томми. Лицо мальчика
было серым, словно у девяностолетнего старика.
то, что лежало в гробу, но он передал Палатазину фонарь и последовал за
ним, держа обломок палки Таракана, будто короткое копье.
Первым оказался молодой негр, вторым - девочка примерно одного с Томми
возраста. Ребенок уже просыпался и потягивался, словно кошка, но все же
вампир еще не проснулся полностью и не успел избежать смертоносного удара
Палатазина. Когда все было кончено, желудок у Палатазина взбунтовался и его
вырвало. Но нужно было продолжать, двигаться дальше. Запас кольев быстро
уменьшался.
опустевших. Томми отложил свою палку и взял фонарь. Палатазин приготовил
все, что нужно, наклонился и отбросил крышку. Внутри, руки вдоль туловища,
лежала красивая чернокожая женщина. На ней была белая шелковая блузка,
черные брюки и пояс из бриллиантов в виде полумесяца. Палатазин заглянул в
ее жуткие, парализующие волю глаза и вдруг вся решимость его покинула. Он
взмахнул рукой, готовясь ударить.
встал из гроба. Взгляд ее, казалось, прожигал человека до кости. Он
услышал, как в мозгу его вспыхнуло оглушительное "НЕТ!" - и позволил ей
парализовать, смять свою волю. Она схватила его за кисть руки, прекрасное
зловещее лицо было обезображено выдвинувшимися клыками.
размахнулся молотком, целя в голову, но она поймала и эту руку.
в жилах. Теперь она была охвачена неумолимой потребностью утолить
разрывающий внутренности голод, уменьшить адский мороз, опустошавший ее
изнутри. Теперь она все ясно понимала - ЭТО и была настоящая жизнь, это, а
не предыдущее существование. Теперь все было просто, и значение имело лишь
одно - поток сладкой горячей крови, который должен наполнить тело,
удовлетворить жгучую потребность еды. Соланж поближе подтянула к себе
Палатазина, почувствовала запах страха...
так сильна...
хочешь, чтобы я... тебя поцеловала. Вот так...
он его отложил, чтобы удобнее было держать обеими руками фонарь.
слезы беспомощности и глупой ярости. Соланж губами прижалась к горлу,
выпустила клыки и глубоко погрузила их в плоть. Палатазин почувствовал
мгновенную обжигающую боль, словно его прижгли раскаленным железом, потом
тупо загремел в висках пульс - это из его жил высасывалась кровь.
приготовившись ударить обломком палки вампира.
отбросила к стене, как щенка. Он упал, не в силах сделать вдох, и попытался
ползти, чтобы добраться к обломку палки. На его руку с силой опустился
ботинок. Он поднял голову - на него смотрели жуткие горящие глаза
вампира-альбиноса. Вампир ухмылялся. Томми слышал, как громко сосет кровь
вампир-женщина, как тихо постанывает Палатазин. Вампир громко и с
наслаждением вздыхал.
спросил он. Голос был полон угрозы. - Вы его убили?
поднял. Он вытащил маузер из внутреннего кармана и приставил дуло ко рту
Томми.
медленно падает в темную расселину, внезапно раскрывшуюся у его ног. Он
слышал вой ледяного ветра, серебристый смех, стоны и утробное ворчание.
Душа его погибала, из света падая во тьму, во власть королевства
Неумирающих. Он чувствовал, как рука безуспешно пытается оттолкнуть голову
Соланж. Но клыки были загнаны глубоко и крепко держали. Пальцы Палатазина
ослабели... двигались медленно.. очень медленно.. Пока не сомкнулись на
цепочке нарядного миниатюрного распятия, которое он купил в ювелирном
магазине за девятнадцать долларов девяносто девять центов.
было жутко тяжелым. Потом он снова поднял его, преодолевая слабость, холод и
гром в голове, и прижал распятие к щеке вампира.
покрылась волдырями ожогов. Вскрикнув, Соланж отодвинулась от Палатазина,
освободив его горло, прочертив четыре глубоких царапины. Палатазин упал,
свернувшись клубком, чтобы подавить охвативший его холод. Он прижал крестик
к губам.
обожженной щеке, присев на корточки в углу.
дело, уверенно усмехнулся.
голубое пламя, раны на глазах затягивались. Его корчила ужасная боль. Он
едва не терял сознание, и поэтому видел, как Соланж отрыгивает кровь,
дымящейся лужей собравшуюся перед ней на полу.
между зубов Томми.
увидишь, какие у этого паршивца мозги!
головой. - "Нет!" Очень медленно занемевшими руками он снял крестик с
цепочки и положил в рот. По щекам его текли слезы.
застрял в горле. Палатазин задушено закашлялся, выплюнул крестик на ладонь.
Глаза Кобры сверкали яростью.
или мальчик останется без головы. Выбирай сам. БЫСТРЕЙ!
глубоко вздохнул и проглотил. Оцарапав горло, крестик пошел вниз по
пищеводу, застрял. Палатазин еще раз глотнул, и почувствовал, как крестик
опускается в желудок. Так ребенок, наверное, чувствует себя, проглотив
монетку или металлическую пуговицу. Ему было стыдно за себя... но Томми был
жив!
ударился о стену, соскользнул на пол и остался лежать неподвижно. Кобра
посмотрел на Соланж.
виновата - нужно было смотреть, что за цепочка у старика на шее!
от страха и боли.
слабость и хотел одного - найти теплое место, где мог бы он уснуть.
что прикончили этого подонка. Я его никогда не любил. - Взгляд Кобры упал
на рюкзак и колья с молотком. - А, притащили с собой тяжелую артиллерию? -
Он широко раскрыл рот в усмешке, клыки придавали мертвенно-бледному лицу
выражение ходячей смерти. - Ага, ясно. Хозяин захочет с вами потолковать
сам. И Таракан теперь мертв, значит, Кобре не о чем больше волноваться...
Ты! - Он сверкнул глазами в сторону плачущей Соланж. - Тоже пойдешь к
Хозяину. Он звал тебя. Поднимайся!
чтобы он быстрее двигался.
Вот когда Хозяин выяснит, что вы здесь натворили... Нет, не хотел бы я быть