Чтение 113–й страницы книги ~Экспансия

Господин Ланге рекомендует, чтобы Совет Безопасности, оставив
испанский вопрос в повестке дня, решил, какие меры он в дальнейшем может
принять в связи с рассмотрением испанской проблемы.

Значит, согласно проекту. Совет Безопасности решит, какие меры он
должен принять... Господин Кадоган предлагает, чтобы Совет Безопасности
вынес решение передать этот вопрос в Генеральную Ассамблею.

Я считаю, что было бы неправильным в настоящее время соглашаться, с
одной стороны, на то, чтобы испанский вопрос остался в повестке дня, а с
другой стороны, заявить, что когда Совет Безопасности возвратится к этому
вопросу, то он должен передать испанский вопрос в Генеральную Ассамблею.
Одно другое исключает. Одно положение противоречит другому. Если Совет
оставляет этот вопрос в повестке дня, то, следовательно, он должен принять
меры и вынести решение. Если он не оставляет этого вопроса в повестке дня,
тогда он допускает грубейшую ошибку, несовместимую с принципами Устава,
требующими, чтобы Совет Безопасности был начеку и обеспечивал мир. По
соображениям, которые я высказал, я, к сожалению, не могу дать согласия на
принятие поправки, которая была предложена господином Кадоганом.

Г-н П а р о д и (Франция): Я понял предложение Польши не совсем так,
как его только что изложил представитель СССР. Я понимал, что предложение
господина Ланге имеет в виду держать испанский вопрос под непрерывным
наблюдением Совета Безопасности, как сказано в английском тексте, до того
момента, пока он не будет снова возбужден в Совете Безопасности или в
Генеральной Ассамблее, но это не означает, что Ассамблея сама не может
принять вопрос к рассмотрению.

Поэтому, следуя моему личному убеждению и при условии, быть может,
внесения некоторых чисто редакционных изменений, я поддерживаю поправку,
внесенную сэром Александром Кадоганом.

Г-н Д ж о н с о н (Соединенные Штаты Америки): Я не считаю
сколько-нибудь целесообразным снова объявлять об отношении правительства
Соединенных Штатов к режиму Франко. Об этом говорилось неоднократно ясным
и определенным образом. Я только хочу сказать, что не смогу принять
предложения представителя Польши, если не будет принята поправка сэра
Александра Кадогана, дабы установить совершенно определенным образом, что
Ассамблее предоставляется полная свобода в отношении рассмотрения этого
вопроса.

А. А. Г р о м ы к о (Союз Советских Социалистических Республик): Мне
кажется, что вопрос в результате дискуссии не стал яснее, чем он был
вначале. Я бы сказал, что он стал еще более неясным. Дело в том, что
резолюция, предложенная господином Ланге, не содержит никакого положения,
которое бы говорило, что Генеральная Ассамблея ни при каких условиях не
будет обсуждать этого вопроса. Такого пункта не содержится в резолюции
господина Ланге. Но согласиться с предложением господина Кадогана - это
значит уже сейчас решить вопрос о том, что Совет Безопасности, когда он
возвратится к рассмотрению испанской проблемы, должен передать этот вопрос
Генеральной Ассамблее. Вот что означало бы принятие поправки господина
Кадогана. Спрашивается: для чего же тогда испанский вопрос оставлять в
повестке дня Совета Безопасности?

Г-н Л а н г е (Польша): Есть причина, побуждающая меня возражать
против поправки сэра Александра Кадогана. Заявить сейчас, что в
определенный день дело будет передано Ассамблее, равносильно некоторым
образом лишению Совета Безопасности его компетенции. Уже было сказано, что
мы не будем обсуждать вопрос в определенный день, и я никоим образом не
желаю причинить ущерб компетенции Генеральной Ассамблеи. В то же время я
настаиваю на сохранении за Советом Безопасности полной его компетенции по
данному делу. Я думаю, что в своем предыдущем выступлении представитель
СССР имел в виду именно это, и я вполне разделяю его мнение...

Наш Председатель внес весьма интересное предложение - дать
представителям время переговорить друг с другом и выработать общий подход
к делу...

Г-н Э в а т т (Австралия): Я согласен с предложением господина Ланге
попытаться выработать резолюцию, приемлемую для всех. Из его слов я
заключаю, что он не намерен ни препятствовать Генеральной Ассамблее
осуществить свою компетенцию, ни обойти заключение Подкомитета. Таков
смысл его речи. Я полагаю, что можно будет найти формулу, на которую мы
все могли бы согласиться, и сделаю со своей стороны все возможное, чтобы в
этом помочь.

П р е д с е д а т е л ь: Представитель Польши предложил назначить
комитет. Он предоставляет мне решить, будет ли этот комитет состоять из
трех, четырех или пяти членов. Он и подготовит проект резолюции.

А. А. Г р о м ы к о (Союз Советских Социалистических Республик): Я
прошу Председателя разъяснить, которое из предложений будет голосоваться
первым. Мне представляется, что первым должно голосоваться предложение
господина Ланге, ибо оно было представлено первым. После этого должно
голосоваться предложение господина Эватта и господина Кадогана.

П р е д с е д а т е л ь: Я совершенно определенно указал на то, что
предложение сэра Александра Кадогана является поправкой к последнему
предложению, внесенному представителем Польши. Поэтому я собираюсь
поставить на голосование оба проекта резолюций...

Г-н Э в а т т (Австралия): Данный текст является поправкой к польской
резолюции, и в его основу положена часть этой резолюции, а потому я прошу,
чтобы этот текст был поставлен на голосование первым.

П р е д с е д а т е л ь: Я решил, что это поправка, и поставлю его на
голосование первым.

А. А. Г р о м ы к о (Союз Советских Социалистических Республик): Я
хочу заявить, что я не согласен рассматривать предложение господина
Кадогана и господина Эватта в качестве поправки к резолюции господина
Ланге. Я считаю, что это есть самостоятельное предложение, в котором мало
что осталось от предложения господина Ланге.

П р е д с е д а т е л ь: Я прошу Совет решить, считает ли он
предложение большинства за поправку.

Производится голосование поднятием рук, которое дает следующие
результаты:

За: Австралия, Бразилия, Египет, Китай, Мексика, Нидерланды,
Соединенное Королевство, Соединенные Штаты Америки, Франция.

Против: Польша, Союз Советских Социалистических Республик.

П р е д с е д а т е л ь: Таким образом, предложение большинства
рассматривается как поправка, и теперь я ставлю на голосование текст.

Производится голосование поднятием рук, которое дает следующие
результаты:

Против: Польша, Союз Советских Социалистических Республик.

П р е д с е д а т е л ь: Измененный проект резолюции принимается.

А. А. Г р о м ы к о (Союз Советских Социалистических Республик): Ваше
заявление, будто резолюция принята, я считаю результатом недоразумения.
Резолюция отклонена, ввиду того что один из постоянных членов Совета
голосовал против этой резолюции. Один непостоянный член Совета
Безопасности также голосовал против этой резолюции.

Резолюция эта не является процедурной. Она имеет дело с вопросами
существа... Я решительно заявляю, что резолюция не является одобренной,
она является отклоненной, каковой ее и следует считать.

Если бы было возражение против этого утверждения, то я бы потребовал
от Совета решения вопроса о том, является ли этот вопрос вопросом существа
или вопросом процедуры. В зависимости от решения и интерпретации, которая
будет вами дана, будет зависеть дальнейшее решение данного вопроса..."

Штирлиц оторвался от текста, полез за сигаретами, закурил и только
после этого улыбнулся: "Лихо мы их посадили! Прямо как медведя на задние
лапы! Не очень-то я себе представляю, как бедный Кадоган выкрутится.
Трудно. Процедура или существо?! Каждый, кто может думать, ответит:
"существо"; ответивший иначе - солжет".

Штирлиц затянулся, по-прежнему удовлетворенно улыбаясь, словно бы не
читал стенограмму, а сам присутствовал на этой бескровной битве в
Нью-Йорке; вспомнил Монтеня; "Действительно, лживость - гнуснейший порок,
свидетельство презрения к богу и страха перед людьми. Наше взаимопонимание
осуществляется через слово; тот, кто извращает его, - предатель по
отношению к обществу; слово - единственное орудие, с помощью которого мы
оповещаем друг друга о наших желаниях и чувствах, толмач нашей души; если
оно обманывает нас, делается невозможным всякое общение человека с себе
подобными. С какого времени возникло обыкновение тщательно взвешивать наши
слова, сообразуя их с понятием чести? У греков и римлян этого не было...
Цезаря нередко честили, называя прямо в лицо то вором, то пьяницей. Мы
дивимся той свободе, с какой они обрушивали друг на друга потоки брани,
причем за слова у них расплачивались только словами, и эта перепалка не
влекла за собой иных последствий...

Хорошее было время, - подумал Штирлиц, вздохнув, - в Нью-Йорке каждое
слово чревато последствиями, да еще какими..."

"П р е д с е д а т е л ь: Основной пункт резолюции заключается в том,
чтобы вопрос был оставлен на повестке дня. Это - вопрос процедуры. Если,
по мнению представителя СССР, в остальной части резолюции имеется
что-либо, относящееся к существу вопроса, то он может указать на это, и мы
это обсудим.

Г-н в а н К л е ф ф е н с (Нидерланды): По моему личному мнению, не
может быть никакого сомнения в том, что это вопрос процедурный.

Г-н Э в а т т (Австралия): Не может быть лучшего примера процедурного
вопроса. Поэтому я считаю, что если кто-нибудь заявляет, что это не
процедурный вопрос, то прежде всего мы должны поставить это на
голосование, а также подвергнуть голосованию правильность
председательского постановления.