когда-нибудь, узнав хотя бы малую ее часть, они постепенно узнают и все
остальное, всю страшную правду о своих детях... Мун с трудом проглотила
вставший в горле ком и снова постаралась переключиться на происходившее
вокруг.
дочерью Ариенрод... [Тогда что же я здесь делаю?] Она вдруг исполнилась
сомнений. Здесь она была единственной сивиллой, других она в Карбункуле
не видела ни разу - кроме Фейт. Неужели она единственная сивилла даже
среди островитян, пожелавших принять участие в состязаниях? Неужели
действительно лишь врожденная жажда власти заставляет ее стремиться
стать королевой? [Нет, об, этом я не просила! После Смены Времен Года
должна наступить какая-то перемена и во мне - я ведь всего лишь
сосуд...] Сжав кулаки, она повторила клятву сивилл. Что ж, если больше
ни одна сивилла не участвует в этих состязаниях, то, возможно, лишь
потому, что никто из них не знает о себе правды...
ее женщин любые мотивы и желания, приведшие их сюда: одни жаждали власти
(хотя власть королевы Лета всегда была скорее ритуальной, чем реальной),
другие - почестей, а третьи - легкой жизни всеми почитаемой жрицы самой
Хозяйки; кое-кто явился сюда просто из любви к шумным состязаниям и ради
самого празднества, ничуть не заботясь о том, выиграют они или
проиграют. И [ни одна из них не знает, почему это действительно так
важно, - кроме меня.]
ее, и она пробиралась вперед до тех пор, пока у нее перед носом не
оказалась ленточка с грузиками на концах, отмечавшая место старта.
Старшая из рода Удачи кричала что-то - призывала к тишине и перечисляла
правила состязания. Оказалось, Муи вовсе не обязательно приходить первой
- достаточно было оказаться в числе первых тридцати трех бегуний. Сама
дистанция тоже была не такой уж длинной; она специально была рассчитана
так, чтобы и у других, а не только у самой сильной, оставались какие-то
шансы на успех. Но за спиной у Мун было сто, нет, двести, триста
женщин... Она даже не видела, где кончаются ряды претенденток...
почувствовала, что как бы растворяется среди своих соперниц, в едином
порыве устремившихся вперед. Между бесчисленными головами и плечами ей
был виден небольшой флажок, который сдерживал пока поток женщин; потом
флажок резко опустился, давая сигнал к началу забега, и женщины
бросились вперед, мгновенно вытолкнув Мун из своих рядов куда-то на
обочину.
удержаться на ногах среди грозившей раздавить ее лавины, потом поток
стал понемногу редеть, и Мун начала протискиваться в каждую щель, чтобы
выйти вперед. Ее ребрам здорово доставалось при этом, и она никак не
могла определить, сколько же человек бежит впереди. Она могла лишь
стараться оставить позади как можно большее число участниц забега.
не уставала, даже когда они со Спарксом часами бегали наперегонки по
бесконечным сверкающим пляжам Нейта... Но эта миля, все время в гору, по
камням мостовой, а не по гладкому плотному песку... Она не пробежала и
половины, а дыхание уже обжигало ей горло и все тело противилось
каждому, такому мучительному, рывку вперед. Она попыталась вспомнить, а
сколько же на самом деде прошло времени с тех пор, как она бегала по
сверкающим пляжам своего острова, но не смогла вспомнить даже, когда в
последний раз ела как следует или спала - а того, что она съела за
последние дни, хватило б разве что птичке. [Проклятый Карбункул!] Перед
ней теперь бежало не больше дюжины женщин, но она постепенно отставала
от них. Ее начали догонять и обгонять новые бегуньи. Она с каким-то
ужасом увидела у одной из них коричневую ленту - это означало, что
вторая группа уже нагоняет первую. И споткнулась, совсем забыв об
усталости и о том, что нужно смотреть под ноги.
женщин обгоняло ее, наверное, тридцать из них уже были теперь впереди
нее, а в боку кололо так, что трудно было дышать. [Они обгоняют меня...
и они не знают, они даже не знают, к чему стремятся!] И она из последних
сил рванулась вперед, увидев финишную прямую перед дворцом и не обращая
внимания более ни на что, пока белые каменные плиты дворцовой площади не
замелькали у нее под ногами, пока гирлянда, отделявшая последнюю из
победительниц от проигравших, не упала за спиной той, что бежала следом
за ней...
перевести дыхание, ее радостно приветствовали, хлопали по плечу,
целовали, плача от радости... Она пробралась сквозь толпу и заняла свое
место в кружке победительниц, в самом центре площади. Вскоре она
услышала, а потом и увидела, что к ним приближаются музыканты, одетые в
белое и увенчанные гирляндами цветов, такими же, какую повесили на шею и
ей самой; музыканты были в черных котелках, словно трубочисты, и с
крестами - древним знаком Зимы. За ними следовала небольшая группа
островитян - в основном из рода Удачи, - несших балдахин, увешанный
рыбацкими сетями с вплетенными в них раковинами, прядями водорослей и
зелеными ветками; сети были растянуты на старинных резных веслах, с
изящными изображениями морских чудовищ.
слышала вокруг восхищенные вздохи и восклицания - точно шелест ветра; и
сама вновь восхитилась этой удивительной красотой... [О, великая и
могущественная королева Лета, лик твой воплощает Смену Времен Года...]
Вдруг она разглядела женщину, что несла маску, и вздрогнула: это была
Фейт, Хрустальный Глаз. Фейт вошла в центр круга и остановилась;
сопровождавшие ее встали поодаль; громкая музыка растворилась в гомоне
толпы.
великолепному произведению ее мастерства.
Хозяйка, да направит ока твой разум, чтобы ты выбрала мудро, уроженка
Зимы, и пусть это принесет счастье и удачу как тебе самой, так и всем
нам. - Было видно, что эта достойная женщина исполнена ясной веры в
справедливость Хозяйки.
солнечными лучами, которыми была украшена маска, покоившаяся у нее на
руках.
представительницей и должна выбрать ту единственную, кому ведома великая
тайна о планете Тиамат? Но [она ведь слепая!] И наверняка не способна
даже отличить одно лицо от другого... Как же она узнает?..
шуршала ее кружевная, расшитая бисером накидка, петь старинную хвалебную
песнь, и кольцо претенденток стало понемногу сжиматься и двигаться,
делая крошечные шажки и увлекая Мун за собой. Слова этой молитвы и той,
которую нужно было спеть в ответ, вспомнились Мун сразу и так ясно, как
бывает только во сне - видно, глубоки были корни этих знаний в ее
памяти, связанные с глубинными, самыми первыми обрядами островитян.
Молитва казалась лишенной какого бы то ни было ритма, как и большая
часть священных песнопений, ибо язык, на котором они когда-то были
созданы, давно уже умер, утратил собственную форму. Мун пела вместе со
всеми, но какая-то часть ее разума и души оставалась свободной, не
зависевшей от остальных, и словно наблюдала со стороны за древним
обрядом, тогда как все остальное ее существо непосредственно участвовало
в нем. И трезвый внутренний голос продолжал сомневаться, выберет ли Фейт
именно ее - слепая, лишенная какой-либо подсказки... [Неужели машина
способна управлять и тем, что происходит здесь? Она толкает меня туда,
куда нужно ей, но как она заставит слепую - увидеть? Неужели она
настолько всевластна, неужели все мы - лишь марионетки в ее руках?..
маской на руках, сосредоточенная, загадочная... [Она ни за что не
отличит меня от других!
чтобы не закричать: вот я, я здесь! Ей хотелось верить, что так и было
предопределено судьбой, но она больше не была уверена в этом и в том,
что в жизни вообще что-то можно предопределить заранее. Она не могла
отдать свою судьбу на волю случая - нет, слишком долгим был путь,
слишком много пришлось пережить... [Она должна выбрать меня! Но как
подать ей знак?..
Шломо Вульф
Черепнин Владимир
Посняков Андрей
Круз Андрей
Перумов Ник
Никитин Юрий