это признать.
юности на церковной колокольне?
выслушаешь нас?
Иштар помощи и прибегать к банку спермы. Существуют и другие возможности,
против которых ты едва ли станешь возражать. Например, тот способ, с
помощью которого мы были рождены. Я вполне могу выносить имплантированный
клон из моих собственных тканей. Лор - тоже. Мы можем и обменяться клонами
- по причинам чисто сентиментальным, поскольку наследственность у нас
идентична. Как по-твоему, есть в этом что-нибудь скверное? С генетической
или эмоциональной точки зрения? Или с любой другой?
живыми тканями - клонировать тебя самого. Тогда мы с Лорелеей родим
идентичных близнецов, и каждый из них будет Лазарусом Лонгом с точностью
до гена, - за исключением лишь твоего несравненного жизненного опыта. Это
для тебя допустимо?
тот случай... если ты все-таки погибнешь. Или не вернешься.
не так ли?
клон в кого-нибудь еще, скажем, в себя, воспользовавшись помощью Галахада.
Но прежде чем делать это, мы с Лорелеей Ли хотели бы получить твое
благословение.
мое благословение. Одно скажу...
совершенным сквернавцем. Любая из вас в том же возрасте доставляла хлопот
за шестерых, по я был еще хуже. И если вы с самых первых дней не
установите, кто здесь хозяин, он... они... я, черт побери... я задам вам
столько забот, что вы жизни не возрадуетесь.
счастью, хорошо представляем, каким именно окажется этот сукин сын.
испортить тебя. Но мы запомним совет. Только хочется напоследок спросить
тебя еще кое о чем, чтобы покончить с генетикой. Сколько же у тебя было
детей?
статистики, число заметное. Так сколько же среди них было дефективных?
проверила, а Джастин подтвердил архивными данными. Брат, не знаю, как
часто такое случалось в двадцатом столетии по григорианскому календарю,
однако ты обладаешь безукоризненной генной картой. Как, впрочем, и мы.
однако...
мнение? Мы с Лор во всем полагаемся на нее, поскольку сами не сильны в
генетике. И здесь, в "Доре", мы располагаем формальным отчетом Иштар;
изучившей твою генную карту. Если хочешь - ознакомься. Конечно, мы ни на
что не надеемся, но ты отвергаешь нас по причинам, с генетикой ничего
общего не имеющим.
моральные кодексы прошлых времен относительно инцеста и всего прочего к
нам совершенно не относятся, сам знаешь. Мы видим, что все твои слова -
лишь отговорка, чтобы не делать того, чего тебе не хочется. Конечно,
половое общение с нами ты можешь счесть мастурбацией, но в любом случае
это не инцест! Мы не твои сестры. Мы с тобой вообще не родственники в
обычном смысле слова; мы - это ты сам, вся наша наследственность получена
от тебя. И раз мы любим тебя, а это так, и раз ты любишь нас, и это тоже
так, то твои уловки - чистый нарциссизм, любовь к себе самому. И на сей
раз, имей в виду, ты можешь проявить эту любовь. - Лазулия замолчала и
вздохнула. - Вот и все. А теперь. Лор, пошли спать.
перестал оглаживать своих очаровательных мартышек, когда они начали
подрастать?
идентичные копии - самые привлекательные из всех блудливых девок, которых
я видел.
созревать, я сразу же спрятал руки подальше. Так значит, Иштар утверждает,
что все хорошо, то есть не запрещает! Ну тогда, в порядке исключения, я
мог бы уделить каждой из вас по паре минут.
вульгарный. Я возмущена, более того - взбешена.
нижнего люка раскрылась. Лазарус обнял на прощание Лази и Лори, спрыгнул
на землю, упал, поднялся и поспешно отбежал подальше от поля двигателей.
Помахал рукой, и корабль поднялся, превратившись в круглое черное пятнышко
на фоне звездного неба. А потом исчез. Лазарус быстро огляделся вокруг.
Большая Медведица... Полярная звезда... о'кей, забор там, за ним - дорога
и - клянусь духом Цезаря! - бык!
бросился бежать. Выскочив на середину грязной дороги, вдоль которой
тянулись канавы, он остановился и подумал, что после такой пробежки
выглядит не лучшим образом. Потом ощупал карманы, особенно запасной,
спрятанный под нагрудником комбинезона, - все оказалось на месте. Не
хватало только привычного бластера на бедре, однако любое оружие такого
типа в этом времени и месте было бы, мягко говоря, неуместным. Поэтому
Лазарус ограничился настоящей спинкой.
от забора... все равно что в десяти милях - бык по-прежнему наблюдал за
ним. Что ж, без шляпы можно обойтись, а если кто-нибудь обнаружит ее и
решит, что она какая-то не такая, - он-то при чем? Кто скажет, что шляпа
принадлежала ему? Значит, о ней можно забыть.
дороги, там, куда полетела эта горлица. И Лазарус двинулся в путь.
и стал разглядывать газетные полосы в витрине. Но он не читал, он думал.
Нужно было успокоиться и решить, что делать дальше. Он прочел в газете
дату и теперь пытался вспомнить, что с ней было связано. Первое августа
1916 года. Тысяча девятьсот шестнадцатого?
немолодой, толстый, пояс с кобурой едва сходился на пузе, на правом бедре
огромный шпалер, слева на груди звезда, в остальном он был одет почти как
Лазарус.
сделаю все, что угодно.
остального - летом дела идут не быстро. Ммм... кстати, а ты... ммм... не
из этих, не из интернационалистов, а?
всегда. Но не таким.
опознавательный жест ложи. Лазарус знал ответ, но решил воздержаться.
Пристанет еще: а к какой ложе ты, собственно, принадлежишь? Незачем