зубы. Почти что лошадиные зубы. Ее глаза блестели в солнечном свете.
Она обошла Пилона и теперь стояла у стремени, подняв на Сюзан остекленевшие
глаза. - Твоя работа, не так ли? Да! Может, ты даже дала ему нож, которым
он воспользовался, после того как ты приложилась к нему губами, желая ему
удачи. Вы оба это затеяли... так чего не сознаться? По крайней мере
признать, что ты спала с этим парнем, а я знаю, что это так, я видела, как
он смотрел на тебя в тот день, когда ты сидела у окна, и как ты смотрела на
него!
поженимся еще до Нового года.
богов. Закричала, захлебываясь от смеха:
выпили кровь ваших жертв прямо на свадебном алтаре, не так ли? О, какая же
ты ужасная! Мне хочется плакать! - Но Корделия не заплакала, а вновь
расхохоталась, уставившись в бездонное синее небо.
разделила убийства в Доме-на-Набережной и ловушку, которую они готовили для
солдат Фарсона. - И он никого не убивал. Нет, все это дело рук твоего
дружка, Джонаса. Я готова в этом поклясться. Его план, его грязная работа.
поняла, почему перчатки грязные: тетка чистила печь.
облаком ногу и руку Сюзан. - Я проклинаю вас обоих! Отправляйтесь во тьму!
И будьте там счастливы, неверные! Убийцы! Лжецы! Прелюбодеи! Чтоб вам
провалиться сквозь землю и остаться там!
пригоршней пепла. С каждым криком прояснялась голова Сюзан. И когда Пилон,
которому пришелся не по нутру этот черный сухой дождь, попытался податься в
сторону, Сюзан удержала его на месте. Вокруг уже собрались зеваки, с
интересом наблюдая за древним обрядом отречения от родства (среди них
оказался и Шими, с широко раскрытыми глазами, дрожащим ртом), но Сюзан их
не видела. К ней вернулась способность соображать, она уже поняла, что надо
делать, и только за это могла хоть как-то отблагодарить тетку.
пустой, вывалился из рук Корделии, словно Сюзан отвесила ей увесистую
затрещину.
принимала участие. - Сюзан провела ладонью по ноге, наклонилась, вытянув
руку. И, прежде чем тетка успела отпрянуть, вымазала пеплом ее щеку. Пепел
остался на коже, как широкий темный шрам. - А эта отметина тебе на память.
Смой ее, если хочешь, но я думаю, что ты будешь носить ее на сердце. - Она
помолчала. - Думаю, уже носишь. Прощай.
пепельной полосе на щеке, второй попыталась схватиться за поводья Пилона.
Споткнулась о ящик и едва не упала. Но Сюзан, наклонившись еще ниже, успела
удержать ее за плечо. Корделия выпрямилась, повернулась к племяннице. -
Только не к нему! Не смей идти к нему, глупая гусыня!
тебе сказала: мы поженимся до Нового года. И наш первенец уже зачат.
пепел! Уложат в пепел, ты меня слышишь?
слушать. День катился к вечеру, так что времени оставалось в обрез. Если
она хотела успеть сделать то, что задумала.
тетки продолжали звучать в ушах: Уложат в пепел, ты меня слышишь?
ней всадников и свернула с дороги, решив, что сейчас не время попадаться
кому-либо на глаза. Она завела Пилона за старый амбар, погладила по шее,
успокоила ласковым словом.
времени, чем предполагала Сюзан. Причину она поняла, лишь когда они
проехали мимо амбара, высунуться из-за которого девушка не решалась. С ними
была Риа, восседавшая на черном возке, расписанном магическими символами.
Ведьма стала еще более страшной в сравнении с той ночью, когда Сюзан
побывала у нее. Тогда, в свете Целующейся Луны, она еще походила на
женщину. Теперь же в возке качалось из стороны в сторону не человеческое
существо, а покрытый язвами тролль. Сопровождали Риа Большие охотники за
гробами.
на полной скорости! Эту ночь я проведу в постели Торина, имею право! Буду
спать в ней и справлять в нее нужду, если пожелаю! Быстрее, говорю я вам!
и страхом посмотрел на ведьму:
сторону, одной рукой держа на коленях мешок, вторую вытянув к Дипейпу,
нацелив на него длинный указательный палец. От одного ее вида у Сюзан
подогнулись колени, паника черной волной вновь начала заливать разум.
безмозглую птицу, мечущуюся по сараю, бьющуюся о стену и не замечающую
открытого окна, через которое залетела внутрь.
повисшая в воздухе пыль, Сюзан могла слышать безумный смех Риа.
оставалась в седле, глядя на лачугу. Неужели она и Роланд были здесь каких-
то двадцать четыре часа назад? Любили друг друга и строили планы на
будущее? Верилось в это с трудом, но, спешившись и войдя в лачугу, она
увидела корзинку, в которой вчера принесла еду. Корзинка стояла на
колченогом столике, где они ее и оставили.
ужинала с Хартом Торином, и кусок не лез ей в горло, потому что мэр
буквально пожирал ее глазами. Что ж, больше его взгляду не ползать по ее
телу, не так ли? И ей, проходя по Дому-на-Набережной, не придется гадать,
из-за какой двери он выскочит, как джинн из бутылки, чтобы облапать ее и
потереться твердым концом.
для нас, дорогой.
все по полоскам, расставить по порядку, но ей было всего шестнадцать, и
молодой организм требовал своего. Один взгляд на корзинку, и ей ужасно
захотелось есть.
мясом, стряхнула их, в один миг расправилась с сандвичами. Хлеб зачерствел,
но Сюзан этого и не заметила. А в корзинке еще оставались полкувшина
сладкого сидра и кусок пирога.
шкуры. Под ними, завернутые в мягкую кожу, лежали револьверы Роланда.
запад, в Галаад. Найди там моего отца.
что она помчится в Галаад с его нерожденным ребенком под сердцем, когда он
и его друзья, с красными руками, крича, будут гореть в праздничном костре в
ночь Ярмарки?
потребовалось ей, чтобы понять, как откинуть барабан. Убедившись, что
револьвер полностью заряжен, она вернула барабан на место, проверила второй
револьвер.
вскочила в седло и поехала на восток. Но не в город. Сначала следовало
посетить еще одно место.
городском Зале собраний, облетела Хэмбри. Никто не знал, откуда пришла эта
новость (слишком определенная, чтобы смахивать на слух), но никого это и не
волновало: информацию просто передавали соседу.
стояли снаружи, дожидаясь, когда слово Ленджилла дойдет к ним через вторые
и третьи руки. Корал Торин, которая первой сообщила о предстоящем
выступлении Ленджилла посетителям "Приюта путников", само выступление
проигнорировала. Она и так знала, что скажет Ленджилл, более того,
поддержала точку зрения Джонаса, предложившего обойтись минимумом слов,
изложить все как можно проще и понятнее. Приводить веские доводы смысла не
имело: в праздник Жатвы к заходу солнца горожане превратятся в толпу, а
толпа всегда находит себе лидеров, причем тех, кого надо.
серебряным амулетом, оберегающим урожай. Говорил коротко, грубо,
убедительно. Большинство собравшихся знали его всю жизнь, поэтому не
усомнились ни в едином слове.
Каменистый Артем
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Верещагин Олег
Громыко Ольга