утверждать она бы не стала - все было так зыбко. А вот что она помнила,
так это карету, скорее всего наемную одноколку, не очень чистую, с
разорванным кожаным сиденьем, из которого вылезала набивка. Дреф был
рядом. Одноколка тряслась по мостовым, а куда они ехали - она не знала, да
и знать не хотела. Это забота Дрефа - уж он-то понимает, что делает. Пусть
он и решает, думала Элистэ, позволив себе наконец невообразимую роскошь -
во всем положиться на другого.
руках.
что находится в каком-то небогатом, однако оживленном проулке. Где-то
рядом, вероятно в таверне напротив, весело наяривали на скрипке. Несмотря
на поздний час, сновали прохожие, в основном молодежь, и, судя по виду,
отнюдь не голодающая. Дреф повел ее прямиком к дому - большому, ветхому,
со старомодным навесом. Они вошли и поднялись на четвертый этаж - без его
помощи она бы не одолела лестницы. Квартира Дрефа показалась Элистэ
роскошнейшими апартаментами: целых две комнаты, одна просторная, богато
обставленная, с кроватью, обитыми материей стульями, тряпичным ковриком и
шторами из яркой шерстяной ткани; другая совсем маленькая, вероятно,
кабинет или приемная - конторка, стены уставлены книгами. И в обеих -
блаженное тепло. За решеткой камина еще тлели угли. Элистэ уставилась на
них, не веря собственным глазам.
Сняв с девушки верхний слой лохмотьев, он подтолкнул ее к постели. Ее
взору предстали белейшая пуховая перина, глаженые простыни, подушка. Тут
до нее дошло, что она неимоверно грязная.
могу...
вызывать врача.
доводилось спать с того дня, как она покинула городской дом Рувиньяков.
Она уже и забыла, как мягка под щекой подушка, как нежны и теплы свежие
простыни. Но она не успела до конца насладиться этими дивными ощущениями,
ибо мгновенно провалилась в сон - глубокий черный сон без сновидений.
время близилось к полудню. Сперва она не сообразила, где находится, и
медленно села, щурясь не столько от страха, сколько от удивления. Несмотря
на долгий беспробудный сон, чудовищная усталость не отпускала ее. В
остальном она чувствовала себя довольно сносно, спокойно и, как ни
странно, безмятежно. Итак, она одна в незнакомой комнате. Где именно? На
глаза ей попался собственный драный плащ, брошенный на спинку стула. Сама
она его тут скинула или кто-то с нее снял?.. Тут она все вспомнила и
поняла, откуда эта странная умиротворенность. Жилье Дрефа. Не удивительно,
что здесь ей так спокойно.
вопрошающе, на миг утратив дар речи. После столь долгой разлуки, да еще
при свете дня ей поначалу показалось, что он стал совсем другим человеком,
прекрасным незнакомцем. Интересно. Раньше ей и в голову не приходило, что
Дреф так красив: красота и серф - понятия несовместимые. Но теперь Элистэ
словно впервые увидела его. Присмотревшись, она нашла, что худое его лицо
и высокая фигура, в сущности, не претерпели явных изменений. Те же тонкие
черты, те же черные глаза, но выражение их стало другим: появилась суровая
настороженность, решительность и властность. Собственно, все это было и
раньше, однако теперь проступало с особой отчетливостью. Одет он, понятно,
был совсем по-новому - просто и скромно, но как свободный шерринец. Платье
ему очень шло, он даже походил на кавалера. Гордая осанка и благородная
раскованность жестов, раньше, на ее взгляд, граничащих с дерзостью, сейчас
казались вполне уместными.
непрезентабельном виде - грязные лохмотья, сальные висящие космы, серое
изможденное лицо. Она покосилась на свои руки, такие отвратительно красные
на белизне простыни, в трещинах и волдырях от кипятка со щелоком -
результат кухонных дежурств в "Сундуке". Удивительно, как он вообще
признал ее. Элистэ почувствовала, что краснеет. Раньше он бы, пожалуй, над
ней посмеялся; Дрефу нравилось ее поддразнивать, зная, что это сойдет ему
с рук. А теперь?.. Она заставила себя посмотреть ему в лицо, однако не
заметила усмешки в черных глазах; ее вид его явно не забавлял.
кровати.
кивнула, и он протянул ей картонную коробку, которую принес из соседней
таверны. Она с жадностью, доходящей до неприличия, сорвала крышку и
увидела свежайшие булочки с вареньем, салат из маринованных овощей,
заливные яйца и еще теплый яблочный пирог. Невероятно. Столь роскошные
блюда ей не доводилось видеть с... она уже и не помнила, с каких пор. У
нее защипало глаза, засвербило в носу. Нужно взять себя в руки, а то она и
вправду разревется. Схватив булочку, Элистэ мигом ее проглотила, затем так
же быстро разделалась со второй. Яйцо как бы само собой проскользнуло в
горло. Лишь после этого она опомнилась и, стесняясь, неловко предложила
коробку Дрефу. Он отрицательно покачал головой, улыбнулся, налил из
кувшина коричнево-красного напитка и подал ей чашечку. Она пригубила.
Сладкий сидр! Элистэ почти забыла его вкус.
глаз. Наконец она утолила первый голод и опять поежилась под его
внимательным взглядом. Элистэ не нравилось, что он на нее так смотрит.
удача? Что вы делали все это время?
Шеррин?
в вашей, думаю, и того больше. У вас найдется что рассказать, начиная с
того, каким образом вы вчера оказались на Кипарисах.
Бек?
прозвали Беком? Имя какое-то усеченное, словно кличка...
Фабеком, потом сократили до Бека. Но так меня называть нельзя. Здесь меня
знают под именем Ренуа, запомните и обращайтесь ко мне только как к Ренуа.
кармана.
подействовал?
познакомившись с ней, пришли к такому же выводу. А встретились вы в
"Сундуке", верно?
бесполезные уловки. - Не могу я говорить об этом, не заставляйте! Да будет
вам известно, моя бабушка погибла. Горничная Кэрт тоже - я сама видела их
казнь. И, вероятно, кузина Аврелия, и другие мои друзья, их всех убили, а
в чем их вина?! Я пока живу, но мне... Нет, не хочу говорить об этом, и
думать не хочу тоже, иначе просто сойду с ума...
Тише, успокойтесь и допейте сидр. Вот умница. Откиньтесь на подушку, и я
развлеку вас историями моих путешествий, слегка их приукрасив - чтоб было
интереснее. Хотите послушать?
удовольствие. Сидеть в мягкой постели в теплой комнате, наслаждаться
дивной едой и слушать Дрефа - о лучшем она не могла и мечтать!
деньги, что ему вручила Элистэ, он добрался, дилижансом до Шеррина и