главное -- себя и первого номера сберечь и ублажить. Он и не отрицает,
наоборот, всегда утверждает, что второй номер должен во всем угождать
первому номеру, быть у него на подхвате.
Шорохов, когда пулеметчики, покурив, поднялись в свое узкое и глубокое
гнездо. -- Не щусевские ли олухи нарвались на немцев. Чует мое, лагерем
угнетенное, сердце неладное.
ровике, шевеля задом.приспустился в песок. -- Может, и откомандовался уж...
Давно к телефону не подходит. -- Шорохов, роняя телефонные трубки с головы,
елозил и елозил задом по дну окопчика, вбивая себя поглубже в песок, чтоб
теплее.
укрытый шинелью. Здесь его пригревало уже высоко взнявшимся сквозь дым и
пыль едва светящимся солнышком.
понять.
чудо на такой войне! -- майор слабо прикрыл глаза, обнесенные голубыми
кругами. Лицо его пожелтело, по щекам пошли белые пятнышки, будто цвело
лицо, как у новорожден- ного младенца.
записку Понайотова, утопил.
Шестаков, родился. Я все видел...
протягивая майору банку с табаком и один перевязочный пакет. Два остальных
куда-то из кармана исчезли.
табак нужен? Оставь бинт. Табак по щепотке распредели бойцам. Как у них там?
-- помолчав, спросил майор, имея в виду тот берег.
время попросил:
разрешите. Ненадолго.
боец хочет перемочься, отдохнуть, не спросил, куда и зачем отлучается
связист. Телефонная линия перегружена до накала, работа по ней шла
беспрерывная, по разговорам, хотя и закодированным, -- "Ох уж этот русский
код!" -- поджал губы майор Зарубин, -- он заключил, что на плацдарме
находится три стрелковых полка, универсально-- саперная рота, рота
"шуриков", взвод бронебойщиков, перетопивший пэтээры, разрозненные части да
представители разных соединений: артиллерийских, авиационных и танковых.
Дальше всех углубился по центру плацдарма полк Сыроватко, еще дальше --
батальон капитана Щуся, без огня в обход, по оврагам, проникший почти в тыл
немцев. Ему-то сейчас больше всех и достается. Немцы во что бы то ни стало
хотели сдавить в оврагах отрезанный от берега батальон и уничтожить его. По
батальону немцы наносили главный удар, чтобы затем разом разделаться со
всеми русскими войсками, которых на плацдарме оказалось тысяч до десяти.
Полк Сыроватко, поддерживаемый гаубицами, ведя активные действия, клонился и
углублялся на левый фланг. С правого фланга, боясь разрыва в центре
плацдарма, гоношились бескапустинцы, отвлекая на себя противника.
бою. Правый, разреженный, менее безопасный фланг немцы отчего-то тревожили
мало, все больше и сильнее наседали они на полк Сыроватко, отделяя его от
группы Щуся, полагая, видимо, что правый фланг без поддержки и сам сдохнет,
растворится, сгорит без дыма.
во главе с начальником разведки и оперативной группой, где-то там же
дежурили командиры -- наводчики от авиации, чины из штаба армии.
воздуха, так что майор Зарубин мог "работать на себя", то есть всем полком
бить по своим целям, заметно активизирующимся.
x x x
была предельно занята войной, незнакомых же людей, что попрятались и
затаились в береговых норках, никак, из земли не выковыряешь, да и Шорохов,
собираясь перебираться ближе к майору, сказал, что завтра лучше в отрыв
ходить одному, мол, меньше гомону и вони.
синей глины, отдышавшись и оглядевшись, крался вверх по петляющей пойме
Черевинки. Чем дальше уходил он вверх по густо охваченной спутавшимся
кустарником Черевинке, во многих местах горелом, где-то еще синенько
дымящимся, тем тише делалась стрельба.
плодородных земель на планете. Но уголок, угодивший под плацдарм, слуда эта,
был вроде коросты на ней, потому-то из путных хлеборобов по этому
бесплодному берегу никто не селился, не жил, лишь выше по Черевинке, в
изгибе ее рассыпалось бедное, почти голое сельцо с громким названием --
Великие Криницы. Соломенные камышовые крыши на хатах села сплошь снесло
взрывами, свело огнем, сами хаты оттого, что вокруг них все повыгорело,
гляделись раздето, пустоглазо. Чем были богаты Великие Криницы, так это
известкой -- река, камень рядом, и поскольку Лешка по родной Оби знал, как
отыскивают известковый камень и выжигают на нехитрых кострах известь, то и
не удивлялся, что хаты в сельце, несмотря на копоть, дым и сажу, все время
их застилающие, светятся кубиками сахара с обколотыми иль обкусанными
уголками.
Жители прибрежного села, конечно же, от веку были рыбаками, имели на чем и
чем рыбачить, но немцы поотбирали и истребили у них лодки. Некорыстные
огородишки с высохшими кустами на картофельных загонах, с лопнувшими,
переспелыми помидорами и тыквами на грядках, с вроде бы беспризорно по земле
валяющимися кабачками, коричневыми огурцами и кавунами привлекали особое
внимание войска -- переправить-то его, войско, переправили, но кормить
подзабыли. Лешка порешил: парни, приволокшие на берег Колю Рындина, не
дождавшись пловца с едой и табаком, на обратном пути свернули к селу с
намерением разжиться харчем, и ладно если их поймали и увели в плен, но
если...
и осторожен. Пойма Черевинки не только украшение местности, но на данный
момент и укрытие, и питье, и жранье, пусть и маломальное. К ручью устьицами,
щелками, промоинами выходило множество овражков, сколышей, щелей, пещер,
каких-то нор, может, и волчьих. Сюда дождями и ливнями сносило со склонов по
трещинам всякую всячину, из крайних огородов сельца Великие Криницы смывало
овощь, катило тыквы. По обочинам ручья, норовя залезть в водомоины, в ямы и
щели, росло все вперемешку; серебристые тополя, дикие яблони, груши,
черемуха, ольха, верболазник. Кустарники лезли друг на дружку, душили того,
кто послабее, -- мальвы, полынь, чертополох, где и оглохший подсолнушек
клонился к воде, где и тыква, взнимаясь вверх, по дереву, тащила за собой
широкие листья и по-деревенски доверчивые, яркие рупоры цветов. Повилика,
паслен, вьюнки, местами скрыто и упорно цветущие, опутали стволы деревьев,
оплели кустарники -- по этим местным джунглям продираться бесшумно было
почти невозможно.
промоин и овражных отростков, тем больше сгустков телефонных проводов
попадалось ему. Где-то среди них путалась и работала пока еще не
обнаруженная немцами щусевская линия, и ушли, ой, ушли, отпустились от нее
ребята в поисках жратвы и заблудились, ой, заблудились, ой, заплелись в этих
непролазных джунглях с проделанными в них ходами и тропами -- давно немцы
стоят в обороне, давно тут лазят -- обжили местность.
вражеские окопы, огневые позиции по речке. Вниз по течению по правую сторону
все выходы с плацдарма блокированы. С левой же по течению, нетронутой
стороны на подмытом берегу никаких оборонительных сооружений нет, но кухни
по воду сюда съезжали, коней здесь привязывали, за дровами спускались. В
устье серенького овражка с полого разъезженными мысками пучком росло
несколько могучих тополей, сплошь увешанных черными грачиными гнездами.
Лешка подумал: дураки фрицы будут, если не поселят в этих поверху не
выгоревших гнездах корректировщика-наблюдателя. Подумать-то подумал, но
значения тому не придал, внимание его привлекла другая штука: по оврагу, по
деревенской тележной дороге были проложены пучки проводов, и не просто
проложены, но в канавки прикопаны, где провод поперек дороги -- вовсе
закопан, чтоб при наезде не оборвали.
кустами, вдоль подмоины, подумал Лешка и, вылезши из затени, увидел перед
собой бойко дымящий блиндажик, крытый днищем и бортами разбитой лодки. Два
столбика и поперечина из нетолстых тополиных бревешек держали непрочную
Посняков Андрей
Володихин Дмитрий
Доставалов Александр
Эриксон Стивен
Посняков Андрей
Березин Федор