read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



имела обыкновение раз и навсегда заявлять одно и то же каждый день, а то и
по нескольку раз в день) - что это стыд и срам. Раз навсегда заявляю вам,
что пора положить этому конец. Довольно, кажется, что нам пришлось испытать
то, о чем знаем только мы одни; так нет, нам еще упорно и настойчиво тычут
это в лицо, и кто же - та, кому особенно следовало бы щадить наши чувства!
Неужели мы всю жизнь обречены терпеть эти противоестественные выходки?
Неужели нам никогда не дадут забыть? Я сказала и повторяю, это просто
возмутительно!
- В самом деле, Эми, - качая головой, вступил в разговор мистер Эдвард.
- Ты знаешь, я почти всегда держу твою сторону, если только возможно. Но,
черт возьми, должен сказать, это на мой взгляд довольно странное выражение
сестринской любви - водиться с человеком, который самым недостойным образом
поступил с твоим братом. И который вообще, судя по его поступкам, - темная
личность, - добавил он убежденным тоном.
- А подумали вы, к чему все это может привести? - снова заговорила мисс
Фанни. - Как после этого ожидать уважения от прислуги? Невозможно! У нас две
горничных, камердинер для папы, лакей, курьер, не знаю кто еще - а зачем,
спрашивается, мы их держим, если одна из нас сама бегает со стаканом воды,
как простая служанка. Да постовой полисмен не бросится так к бродяге, с
которым на улице сделался припадок, как эта самая Эми бросилась вчера в этой
самой комнате к этой самой миссис Гоуэн, - с негодованием заключила мисс
Фанни.
- Уж это бы куда ни шло, один раз, в виде исключения, - сказал мистер
Эдвард, - но вот ваш Кленнэм, как ему угодно называть себя, - совсем особый
вопрос.
- Нет, это все тот же вопрос, - возразила мисс Фанни. - Одно вытекает
из другого. Начать с того, что он сам, без спросу, навязался к нам. Мы его
не звали. Я по крайней мере всегда давала ему понять, что весьма охотно
обошлась бы без его общества. Затем он грубейшим образом оскорбил наши
чувства, единственно потому, что ему приятно было сделать из нас посмешище,
- а теперь вот мы должны унижаться ради его друзей! Меня больше не удивляет
и вчерашнее поведение мистера Гоуэна с тобой, Эдвард. Чего ж еще ждать от
человека, который знает о наших прошлых несчастьях и наверно радуется им -
быть может, даже в эту самую минуту!
- Нет, нет, отец, Эдвард, это не так! - воскликнула Крошка Доррит. - Ни
мистер, ни миссис Гоуэн никогда не слышали нашего имени. Они ничего о нас не
знали и не знают.
- Тем хуже! - отрезала Фанни, не желая признавать никаких смягчающих
обстоятельств. - Тогда тебе и вовсе, нет оправдания. Если б они что-нибудь
знали, тебе могло вздуматься, что нужно как-то расположить их к себе. Это
было бы нелепое и смешное заблуждение, но заблуждение еще можно извинить, а
сознательного намерения унизить тех, кто нам должен быть всех ближе и
дороже, извинить нельзя. Нет. Никак нельзя. Это можно только осудить.
- Я никогда тебя сознательно не огорчаю, Фанни, - сказала Крошка
Доррит, - хотя ты очень сурова ко мне.
- В таком случае надо лучше следить за собой, Эми. - отвечала старшая
сестра. - Раз у тебя помимо воли так получается, надо лучше за собой
следить. Если бы я родилась и выросла в таком месте, где может притупиться
чувство приличия, я, вероятно, на каждом шагу спрашивала бы себя: а не
компрометирую ли я, по неведению, своих родных и близких. Вот как, вероятно,
поступила бы я при подобных обстоятельствах.
Тут мистер Доррит счел за благо своим авторитетным и мудрым
вмешательством прекратить этот тягостный разговор, но в то же время извлечь
из него мораль.
- Дитя мое, - сказал он, обращаясь к младшей дочери, - прошу тебя - кха
- не спорь больше. Твоя сестра Фанни выражается несколько резко, но по
существу она права. От тебя теперь требуется - кхм - быть на высоте
занимаемого положения. Тем более, что это не твое личное положение, но также
и - кхм - мое, и - кха-кхм - наше. Наше. Когда люди занимают высокое
положение, нужно, чтобы их уважали. Нужно, чтобы они умели заставить уважать
себя, и для нашей семьи это особенно важно, по причинам, о которых - кхм -
нет надобности распространяться. А добиться уважения от подчиненных можно
только, если - кха - держать их на расстоянии, и - кхм - смотреть на них
сверху вниз. Сверху вниз. Поэтому нельзя ни в коем случае давать прислуге
повод к пересудам, показывая, что тебе случалось обходиться без ее помощи и
самой что-то делать для себя.
- Ясно как божий день! - вскричала мисс Фанни. - В том-то все и дело.
- Фанни, - величественно произнес отец, - я просил бы не мешать, дитя
мое. Итак, теперь о - кха - о мистере Кленнэме. Прежде всего хочу заметить
тебе, Эми, что я не разделяю, верней - кхм - не вполне - да, не вполне
разделяю чувства твоей сестры по отношению к этому господину. Я склонен
рассматривать мистера Кленнэма как человека - кхм - в общем неплохого. Кхм.
Именно неплохого. Не будем также разбирать сейчас, навязался он к нам или не
навязался. Ему было известно, что многие - кхм - ищут моего общества, и он
мог бы сослаться на то, что видел во мне лицо до некоторой степени
официальное. Но есть обстоятельства, связанные с нашим довольно
поверхностным знакомством (мы ведь, в сущности, были очень мало знакомы), в
силу которых, - тут мистер Доррит принял важный и внушительный вид, - было
бы весьма неделикатно со стороны мистера Кленнэма пытаться - кха -
возобновить сношения со мной или с кем-либо из моих домашних в настоящее
время. Если мистер Кленнэм достаточно деликатен, чтобы понять, насколько
неуместны подобные попытки, я, как истинный джентльмен - кха - сочту своим
долгом оценить его деликатность. Если он недостаточно деликатен и не
понимает этого, я не вижу для себя возможности - кха - вступать в общение со
столь грубой и нечуткой натурой. В любом случае совершенно очевидно, что
мистер Кленнэм нам не компания, и ни у нас с ним, ни у него с нами нет и не
может быть ничего общего. А! Вот и миссис Дженерал.
Водворение за столом почтенной дамы, чей приход возвестил мистер
Доррит, положило конец спорам. А немного спустя курьер явился доложить, что
лакей, камердинер, обе горничные, все четыре проводника и все четырнадцать
мулов готовы тронуться в дорогу; и путешественники, встав из-за стола,
поспешили вниз, чтобы примкнуть к кавалькаде, собиравшейся у монастырских
ворот.
Мистера Гоуэна с его сигарой и с его карандашом не было видно, зато
мсье Бландуа был тут как тут, явившись пожелать счастливого пути дамам.
Когда он галантно снял свою мягкую шляпу перед Крошкой Доррит, его укутанная
плащом фигура, темневшая среди снегов, показалась ей еще более зловещей, чем
вчера, в отсветах огня. Но, видя, как благосклонно принимают его приветствия
отец и сестра, она остереглась выказать свою неприязнь из страха, как бы и в
этом не усмотрели досадного изъяна, которым ее наделила тюрьма.
И все же, когда цепочка мулов вновь зазмеилась по неровному склону, она
то и дело, пока был виден монастырь, оглядывалась назад - и всякий раз глаза
ее встречали мсье Бландуа; он стоял на высокой круче, выделяясь на фоне
дыма, в золотистом сиянии отвесно поднимавшегося вверх из монастырских труб,
и пристально смотрел им вслед. Уже расстояние превратило его в маленький
черный колышек на снегу, а ей все казалось, что она видит эту двусмысленную
усмешку, этот нос с горбинкой, эти слишком близко посаженные глаза. И даже
после того как монастырь скрылся из виду и легкие утренние облака заволокли
перевал, поднятые руки деревянных скелетов у дороги словно указывали ей на
него, на Бландуа из Парижа.
Но по мере того как они спускались к благодатным предгорьям, образ
этого человека, более коварного, чем снег, с душой еще холоднее и притом
неспособной таять, постепенно изгладился из ее памяти. Снова грело солнце,
снова приятно освежала вода горных потоков, рожденных среди льдов и снегов,
снова вокруг были сосны, журчащие по камням речки, зеленые холмы и долины,
деревянные шале и зубчатые изгороди Швейцарии. Дорога теперь местами
расширялась настолько, что Крошка Доррит могла ехать рядом с отцом. Она
смотрела, как он сидит на своем муле, в дорогой шубе, крытой тонким сукном,
свободный, богатый, окруженный многочисленной челядью, как взгляд его без
помехи скользит по красотам природы, которых не омрачает никакая безобразная
тень, - и счастье переполняло ее сердце.
Дядюшка Фредерик уже настолько освободился от зловещей тени, что носил
заказанное для него платье, время от времени совершал омовения, как некий
жертвенный обряд во славу семьи, и ехал туда, куда его везли, с выражением
тихого, животного удовольствия, позволявшим заключить, что свежий воздух и
перемена обстановки идут ему на пользу. Во всем остальном - за одним
исключением - он лишь отражал свет, исходивший от его брата. Величие,
свобода, богатство последнего, пышность и блеск его существования - все это
радовало Фредерика безотносительно к себе самому. Молчаливый и смиренный, он
почти не раскрывал рта, предпочитая слушать речи брата, не требовал никаких
услуг, довольствуясь тем, что брата ублажают со всех сторон. Единственная
перемена, которую можно было заметить в его поведении, касалась младшей
племянницы. Он относился к ней с день ото дня растущим уважением, с каким
редко старики относятся к молодым, и в то же время словно подчеркивал, что
иначе и быть не может. Во всех тех случаях, когда мисс Фанни считала нужным
заявить раз и навсегда, он тут же находил повод обнажить свою седую голову
перед младшей племянницей или подсаживал ее в карету, или помогал выйти из
кареты, словно так или иначе спешил выказать ей внимание, причем самое
почтительное. И никто бы не счел его поведение неуместным или вынужденным,
настолько это делалось просто, непосредственно и от души. Даже по просьбе
брата он никогда не согласился бы сесть или войти куда-нибудь раньше нее.
Ревниво следил он за тем, чтобы и другие оказывали ей почтение, и при спуске
с Большого Сен-Бернара так распалился гневом на лакея, который не подержал
ей стремя, хотя был рядом, что, ко всеобщему несказанному изумлению, пустил
своего мула на нерадивого слугу, загнал его в угол и пригрозил затоптать
насмерть.
Они составляли весьма многочисленную партию, и хозяева гостиниц только
что не молились на них. Первым прибывал на место курьер, чтобы велеть
приготовить парадные комнаты, и все уже знали наперед, что едут важные
гости. Курьер был герольдом семейного кортежа. За ним следовала большая



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 [ 114 ] 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.