хотите. Вы правы. Ищите денег. Деньги - это главное. С вашей красотой у вас
будут и деньги. Прибавьте к ним те деньги, которые мы с радостью дадим вам,
и вы будете жить и умрете в богатстве! Только так и стоит жить и умирать! -
умиленно воскликнул мистер Боффин. - В богатстве!
посмотрев на мужа, она обратилась к приемной дочери:
я хочу сказать, верьте только тому, что он добр и великодушен, Белла, ведь
он лучше всех на свете. Нет, Нодди, дай мне сказать хоть слово. Ты все-таки
лучше всех на свете.
самом деле он ни единым словом не выразил своего несогласия.
печальным выражением, - к вам он очень привязан, что бы ни говорил;
поверьте, родной ваш отец не может принимать в вас больше участия и больше
вас любить.
прямо так и говорю! Поцелуйте меня, деточка, пожелайте нам спокойной ночи и
позвольте мне подтвердить то, что сказала моя старушка. Я очень вас люблю,
милая, и совершенно с вами согласен: мы с вами уж позаботимся о том, чтобы
вы были богаты. Эта ваша красота (которой вы имеете право гордиться, хотя в
вас этого нет) стоит денег, и деньги у вас будут. Эти деньги тоже будут
стоить денег, вы и на них наживетесь. У ваших ног золото. Спокойной ночи,
милая.
будущего богатства, как следовало ожидать. Целуя миссис Боффин и желая ей
спокойной ночи, она чувствовала, что ей почему-то совестно глядеть на все
еще печальное лицо этой доброй женщины и видеть ее явные старания оправдать
мужа. "Какая нужда его оправдывать? - думала Белла, сидя у себя в комнате. -
Все, что он говорил, конечно, очень разумно и, конечно, очень верно. Это как
раз то, что и я нередко себе говорю. Но почему мне это не нравится? Да, не
нравится, и хотя он мой благодетель, я его осуждаю за это. Так скажи,
пожалуйста, что это значит, ты, ветреная маленькая дрянь?" - строго спросила
Белла, по привычке глядя на свое отражение в зеркале.
Белла легла спать с тяжестью на душе, которая была гораздо хуже простой
усталости. А наутро она опять ожидала увидеть тучи на челе Золотого
Мусорщика, еще сильнее сгустившиеся тучи.
раз в это время начала разделять о ним довольно странное занятие. Всю свою
жизнь он провел в четырех стенах, за скучной и тяжелой работой, и теперь с
детской радостью ходил по лавкам. Это было для него ново, составляло одно из
удовольствий его свободной жизни и не меньше радовало его жену. В течение
многих лет они могли гулять по Лондону только в воскресенье, когда все лавки
были закрыты, и теперь, когда каждый день на неделе стал для них праздником,
они наслаждались неистощимым разнообразием и фантастической прелестью
товаров, выставленных на витринах. Главные улицы казались им огромным
театром, а пьеса ребячески забавной и новой; а в тех пор как Белла стала
своей в их доме, Боффины всегда сидели в первом ряду и изо всех сил хлопали
в ладоши. Но теперь мистер Боффин стал интересоваться только книжными
лавками; больше того - хотя само по себе это особого значения не имело, -
редкими книгами одного только рода.
за руку к витрине книготорговца, - вы увидите издали, у вас глазки не только
ясные, но и зоркие. Так вот, посмотрите хорошенько, милая, и скажите мне,
нет ли там какой-нибудь книжки про скупцов?
магазин и покупал ее. А если таковой не находилось, они разыскивали другую
книжную лавку, и мистер Боффин говорил:
скупца" или другой книжки в этом роде; нет ли тут жизнеописаний каких-нибудь
чудаков, которые могли бы оказаться скрягами.
временем глядел ей в лицо. Как только она указывала на книжку под заглавием
"Жизнеописания чудаков", "Анекдоты из жизни оригиналов", "Записки о странных
людях" или что-нибудь похожее, мистер Боффин, весь просияв, бросался в
магазин и покупал книгу. Формат, цена, качество не играли никакой роли.
Всякую книжку, обещавшую возможность познакомиться с биографией скряги, он
покупал, не медля ни минуты, и нес домой. Узнав у одного книготорговца, что
целый отдел "Ежегодного сборника" отведен чудакам, мистер Боффин сразу купил
весь комплект этого замысловатого труда и начал таскать домой но частям,
причем один том доверял Белле, а три нес сам. Чтобы покончить с этим делом,
им понадобилось около двух недель. После такой работы у мистера Боффина
только пуще разыгрался аппетит на жизнеописания скупцов, и он снова пустился
их разыскивать.
Боффином договорились, что искать надо только жизнеописания скупцов. Утро за
утром они вместе бродили но городу, занятые этими оригинальными поисками.
Литература о скупцах попадалась редко, на сотню неудач бывал разве один
случай удачи, и все же мистер Боффин искал своих скупцов так же неутомимо и
рьяно, как и в первый день. Любопытно, что Белла никогда не видела этих книг
в доме и не слышала от мистера Боффина ни слова насчет их содержания. Он,
казалось, копил книги о скупцах так же, как они копили свои деньги. Как
скупцы тряслись над ними, и держали их в секрете, и прятали их, так и мистер
Боффин трясся над книгами, держал их в секрете и куда-то прятал. Но можно
было заметить, и Белла без сомнения очень хорошо это заметила, что,
продолжая накупать все эти мрачные хроники со страстью Дон-Кихота,
собирающего рыцарские романы, он начал тратить деньги уже не такой щедрой
рукой. И нередко, когда он выходил из лавки с новой покупкой, с новым
описанием жизни одного из этих несчастных маньяков, Белла едва не
отшатывалась в сторону, слыша сухой хитрый смешок, с каким он брал ее под
руку и вел домой. Миссис Боффин, видимо, не знала о его новой склонности. Он
никогда не заговаривал об этом, разве на утренних прогулках, когда они с
Беллой были вдвоем; Белла тоже молчала, думая, что он как бы доверил ей свою
тайну; да и тревожное лицо миссис Боффин, каким оно было в тот вечер, тоже
часто вспоминалось ей.
Белле есть обаяние, и настолько притягательное, что она ему не может
противиться. Лэмли, впервые представленные Боффинам этими милыми
Венирингами, бывали у Боффинов на парадных приемах, и до сих пор миссис Лэмл
ничего особенного в Белле не замечала, а тут вдруг сразу сделала такое
открытие.
глупости чувствительна ко всякой красоте, но это не совсем то; я никогда не
могла устоять перед такими изящными манерами, но и это не то; тут что-то
гораздо сильнее, и просто даже не подберешь слов, до какой неописуемой
степени меня пленила эта очаровательная девушка".
которая гордилась красотою Беллы и готова была на что угодно, лишь бы
доставить ей удовольствие, естественно, нашла, что миссис Лэмл женщина
проницательная и со вкусом. В ответ на такие чувства она стала очень любезна
с миссис Лэмл и дала ей гозможность ближе с собой познакомиться, так что
восхищение стало взаимным, хотя со стороны Беллы оно всегда казалось более
сдержанным, чем у восторженной Софронии. Как бы то ни было, теперь они так
часто виделись, что в течение некоторого времени в карете Боффинов гораздо
реже ездила миссис Боффин, чем миссис Лэмл, - добрая душа нисколько не
завидовала такому предпочтению, замечая кротко:
больше смыслит.
и та разница, что Белле отнюдь не грозила опасность увлечься Альфредом. Она
его недолюбливала и не доверяла ему. В самом деле, она была так
наблюдательна и умна, что в конце концов перестала доверять и его жене, хотя
по своей ветрености и тщеславному легкомыслию оттеснила недоверие куда-то в
самый уголок своей души и там его позабыла.
самую лучшую партию. Миссис Лэмл говорила шутя, что, право, надо бы показать
нашей красавице, прелестной Белле, какие у них с Альфредом имеются под рукой
богатые женихи, и тогда все они, как один человек, падут к ее ногам.
Воспользовавшись удобным случаем, миссис Лэмл представила ей самых приличных
из тех лихорадочных, хвастливых и бесконечно развязных джентльменов, которые
вечно околачивались в Сити, интересуясь биржей, греческими, испанскими,
индийскими, мексиканскими, учетом векселей, тремя четвертями и семью
восьмыми дисконтного процента. Они, со свойственной им галантностью,
принялись ухаживать за Беллой так, как будто она сочетала в себе и славную
девчонку, и породистую лошадь, и отличной работы "эгоистку" {Экипаж.}, и
замечательную трубку. Но ни малейшего успеха они не имели, хотя даже
очарования мистера Фледжби были пущены в ход.
однажды миссис Лэмл, сидя в карете.
томно взмахнув ресницами.
сладкой из своих улыбок, - очень нелегко будет найти человека, достойного
вас и вашей красоты.
хорошо поставленном доме.
Корнев Павел
Березин Федор
Лондон Джек
Маккарти Кормак
Никитин Юрий
Муркок Майкл