словно огромные шатры зелени, покоившиеся на бесчисленных переплетающихся
ветвях. У этих патриархов новозеландских лесов стволы были до пятидесяти
футов в окружности. Все наши путники, взявшись за руки, не могли бы
охватить такой гигантский ствол.
девственного леса по глинистой почве, на которую никогда не ступала нога
человека. Это видно было по нагроможденным повсюду кучам смолистой камеди,
которая на долгие годы могла бы обеспечить туземцев товаром для торговли с
европейцами.
местностях, где бывают маорийцы. В этих недоступных лесах птицы укрылись
от новозеландских собак. Мясо их было здоровой и обильной пищей для
путников.
птиц. В нем тотчас же пробудился инстинкт натуралиста. Он позвал своих
спутников, и, невзирая на усталость, он, майор и Роберт бросились
преследовать их. Эта любознательность ученого вполне понятна, если
предположить, что он признал в них птиц "моа" из семейства "dinormis",
которых многие естествоиспытатели считают породой, исчезнувшей с лица
земли. Кроме того, встреча с этими птицами подтвердила предположение
Гофштеттера о существовании бескрылых гигантов Новой Зеландии.
птеродактилей, были ростом футов восемнадцати. Это были неестественно
огромные и очень трусливые страусы, ибо они обратились в бегство с
молниеносной быстротой. Ни одна пуля не догнала их! Спустя несколько минут
погони эти неуловимые моа скрылись за высокими деревьями.
расположились лагерем у подошвы горы Икиранги, высотой в пять с половиной
тысяч футов.
больше тридцати миль отделяли их от берега океана. Джон Манглс надеялся
сделать этот переход от Маунганаму до побережья в десять дней, но он не
подозревал об ожидающих впереди трудностях пути.
неправильное определение местоположения отряда удлинили маршрут еще на
одну пятую, и путешественники, добравшись до горы Икиранги, пришли в
полное изнеможение.
путешественники должны были удвоить свою энергию и бдительность, ибо
вступили в местность, которую посещают туземцы. Однако все преодолели
усталость и на следующий день на рассвете вновь двинулись в путь.
возвышавшейся слева на три тысячи семьсот футов. Здесь равнина на
протяжении десяти миль заросла гибкими растениями, метко прозванными
"лианы-душители". На каждом шагу руки и ноги запутывались в них, они,
словно змеи, цепко обвивались вокруг всего тела. В течение двух дней
приходилось продвигаться вперед с топором в руках, борясь с этой
многоголовой гидрой, с этими несносными растениями, которых Паганель
охотно причислил бы к классу животных-растений.
обычного вклада пищи. Съестные припасы истощались, пополнить их было
нечем. Вода иссякла, и путники не могли утолить жажду, еще в большей
степени усугублявшуюся усталостью.
были пасть духом. Наконец, еле продвигаясь вперед, измученные путники,
повинуясь лишь инстинкту самосохранения, добрались до мыса Лоттин на
побережье Тихого океана.
селения, заброшенные поля, повсюду следы грабежа, пожара. И тут судьба
готовила несчастным путникам еще новое ужасное испытание.
туземцев. Дикари устремились к ним, размахивая оружием. Податься было
некуда, ибо за их спиной было море. Гленарван, собрав последние остатки
сил, хотел отдать приказ защищаться, как вдруг Джон Манглс воскликнул:
беглецов, виднелась севшая на мель пирога с шестью веслами. Гленарван и
его спутники мгновенно сдвинули пирогу с мели, прыгнули в нее и поплыли
прочь от опасного берега. Джон Манглс, Мак-Наббс, Вильсон, Мюльреди сели
на весла. Гленарван взялся за руль, обе женщины, Олбинет, Паганель и
Роберт разместились на корме.
было спокойно. Беглецы молчали.
приказ плыть вдоль побережья, как вдруг весло замерло у него в руках:
из-за мыса Лоттин показались три пироги - то была погоня.
море. В течение получаса ей удалось сохранять прежнее расстояние между
собой и преследователями, но несчастные, измученные люди вскоре ослабели,
и вражеские пироги стали приближаться. Они находились теперь меньше чем в
двух милях расстояния. Итак, не было никакой возможности избежать
нападения туземцев, а те приготовились уже стрелять.
откуда-то помощи. Чего он ждал? Чего хотел? Или предчувствовал что-то?
какую-то точку вдали.
сильней!
неожиданно появившееся судно, ибо нельзя было упустить ни одного взмаха
весла. Лишь Паганель, поднявшись, направил подзорную трубу на указанную
Гленарваном точку.
идет к нам. Дружней, храбрые товарищи!
пирога удерживала преследователей на том же расстоянии. Пароход
вырисовывался все яснее и яснее. Уже четко можно было разглядеть две его
мачты со спущенными парусами и густые клубы черного дыма.
внимательно следил за каждым движением судна.
они увидели, что черты лица Гленарвана исказились, лицо побледнело и
подзорная труба выпала из рук. Одно слово объяснило им это внезапное
потрясение.
отчаянием.
невольно вырвалось проклятие. Это было уж слишком!
бежать? Кого предпочесть, дикарей или каторжников?
Несколько ударов весел, и пирога приблизилась к "Дункану". Яхта шла полным
ходом и находилась в какой-нибудь полумиле от беглецов.
Обе несчастные женщины, стоя на коленях, в отчаянии молились. Дикари
открыли беглый огонь, пули градом сыпались вокруг пироги. Вдруг раздался
оглушительный выстрел, над головами беглецов пролетело пушечное ядро: это
был выстрел из пушки, находившейся на "Дункане". Очутившись под
перекрестным огнем, беглецы замерли на месте между "Дунканом" и пирогами.
днище пироги и потопить ее, как вдруг голос Роберта остановил его.
Он узнал нас, он машет шляпой!
второе ядро, расколовшее ближайшую пирогу. На "Дункане" грянуло громкое
"ура". Дикари в ужасе повернули пироги и стремительно поплыли обратно к
берегу.
ничего не понимая, были уже в безопасности на борту "Дункана".
17. ПОЧЕМУ "ДУНКАН" КРЕЙСИРОВАЛ ВДОЛЬ ВОСТОЧНОГО БЕРЕГА НОВОЙ ЗЕЛАНДИИ
коснулись старинные напевы Шотландии. В тот момент, когда они поднимались
по трапу, на палубе "Дункана" волынщик заиграл народную, песню древнего
клана Малькольм и восторженное "ура" приветствовало возвращение лорда.
обнимались. То был порыв радости, восторга. Географ совсем потерял голову:
он приплясывал, как сумасшедший, и угрожал своей неразлучной трубой уже
подплывавшим к берегу уцелевшим пирогам.
исхудали, заметив, как бледны их лица, хранившие следы пережитых страшных
мук, команда яхты тотчас прервала бурные излияния радости. На борт
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Ильин Андрей
Посняков Андрей
Прозоров Александр