господин Арфарра и я.
друг друга в ближайшем же будущем".
хорошим опекуном?
при имени Арфарры? И вашем, кстати. Вот так же машут в Иниссе, где он был
наместником, и по всей империи распевают строчки из его доклада. - Даттам
усмехнулся: - А при моем имени, - сказал он, - машут редко, и то больше по
старой памяти.
за ними пожаловал сам хозяин с печеным бараном.
мне вон тот кусок, сдается мне, что ради него барана-то и жарили.
вдруг понял он. - Ведь Даттам не меньше Арфарры убежден, что государство и
предприниматель - смертельные враги. Просто двенадцать лет назад он не
своей волей оказался по ту сторону баррикады. И все эти двенадцать лет он
думает о власти. И теперь он хочет быть даже не союзником Арфарры, а его
хозяином".
а Бредшо остался - видите ли, простыл.
лагеря, в прибрежной деревушке Тысяча-Ключей, жители пекли для поминовения
просяные пироги, круглые как небо, и рисовые пироги, квадратные, как
земля: квадратура круга. Чиновники раздавали для того же казенных свиней.
Свиней делили поровну, но не между людьми, а между общинными полями, и
Хайше Малому Кувшину свиньи не полагалось.
законы не допускали. По закону немощный человек должен либо сдать землю
общине, либо усыновить кого-нибудь, кто будет его содержать. "Хармаршаг",
сын тысячи отцов: когда-то так называли государя, а теперь так любили
называться зажиточные крестьяне.
Шушем и пятью товарищами, явился во двор к Тушу Большому Кувшину.
навозе, солнце сверкало в слюдяном окошке, и надо всем витал дивный запах
рисовых пирогов, квадратных, как земля, и просяных пирогов, круглых, как
небо. В свинарник загоняли новую, казенную свинью, и хозяйская баба,
налитая и ухватистая, уже тащила ей ведро помоев.
моя.
Большому Кувшину было жалко свиньи, и притом он понимал: сегодня Малый
Кувшин возьмет ногу, а завтра придет и скажет: "Нога моя, так и поле мое".
квадратным, как земля, угостить?
такой сын, и землю пусть вернет!
государственной соли вредишь. Самому аравану Баршаргу объясню!
твоему "скажу" араван мне даст чин и парчовую куртку.
богачи разоряют бедных людей, и казна терпит ущерб. Когда казна терпит
ущерб, государство хиреет и начинаются беспорядки. А когда начинаются
беспорядки, казна вспоминает о бедняках и отбирает неправильно нажитое.
ведром помоев, а сам хозяин, Большой Кувшин, стоял у навозной кучи и
шевелил босыми пальцами.
богача, а теперь - на стороне бедняка. Покайся и отдай, что украл.
полетели чиновнику на платье, а хозяйский сын вцепился своими навозными
пальцами ему в ворот и закричал:
растешь.
вступаться за бедняков, а наутро в деревне созвали мирскую сходку. Люди
ходили радостные и ели казенных свиней, а богачи попрятались по домам, и
только подхалимы их распускали слухи: заложные покойники, мол, вредят
урожаю.
военных поселений и особые порядки. Сколько в деревне земли?
что каждый государственный шурр был в три раза больше общинного, а
государева гиря - на треть тяжелее.
Баршарг, - пусть общинные земли останутся за владельцами, а
государственные раздайте тому, кто хочет.
упился пьян и плясал в обнимку с хозяйским сыном и кричал:
схоронены мешки с солью, - он договорился с чиновником, что тот, по
военному времени, учтет соль по хорошей цене и даст землю получше.
о пяти золотых углах, о пятистах золотых колышках, разбирал донесения и
ответы на свои письма.
согласны, но предлагали: пусть совет регентов состоит из сотни наиболее
уважаемых лиц, а решения его исполняют для простоты пятеро: араван
Баршарг, наместник Рехетта, настоятель храма Шакуника, господин Арфарра и
господин Даттам; трое, стало быть, монахов-шакуников против двух
ненавидевших друг друга чиновников.
были люди с собственным заводом, или лавкой, или виноградниками, или иным
имуществом, приносившим в год не менее четырехсот ишевиков. Манифест
государыни Касии уже загодя объявлял их врагами государства и кротами,
роющими дыры в общем имуществе. Вследствие этого новая власть могла
рассчитывать на их преданность.
оранжевое знамя с изображением белого кречета, и тянулись безукоризненные
ряды палаток. А войска все подходили и подходили.
зарезать Даттама, но что я не решусь с помощью войска забрать власть у
сотни "уважаемых лиц".
чиновников с помощью тридцати стражников. Неужели десять тысяч наших
всадников не совладает с их глупым советом?
обходиться с уважаемыми людьми, как с чиновниками.
уважаемым людям, и не стал спорить с Баршаргом.
думал: "Все в мире обречено на страдание, и государство обречено на
страдание. Лучше уж ему страдать от насилия богатых, чем от насилия
бедных, потому что насилие бедных, как ураган, и как разрушенная дамба, и
как конец мира. И не этого ли хотел государь Харсома?"
решиться - либо мы, либо они", - лукавый, осторожный Даттам пишет такое!
смерти брата, и намерен продать Баршарга двору?