природы снова готовы разъединиться, и это разъединение подорвет основы
общества, религии и политики. Что же произойдет тогда? Ощущение породит
своих лжепророков, и они будут превозносить ощущение. Чувство породит
своих лжепророков, и они будут превозносить чувство. Познание породит
своих лжепророков, и они будут превозносить разум. Последние станут гор-
децами и будут походить на Сатану. Вторые станут фанатиками и будут оди-
наково готовы впасть в зло и шагнуть навстречу добру, но без критерия
уверенности и без правил. Остальные станут тем, чем, по словам Гомера,
сделались спутники Одиссея от прикосновения волшебного жезла Цирцеи. Не
иди ни по одной из этих трех дорог, ибо, взятые в отдельности, они ведут
к пропастям: первая ведет к материализму, вторая - к мистицизму, третья
- к атеизму. Есть лишь одна верная дорога к истине - та, что отвечает
всем сторонам человеческой природы, всей совокупности ее проявлений. Не
сходи с нее. А для этого неустанно изучай доктрину и ее великую формулу.
но завтра я лишусь тебя. Кто наставит меня в теоретическом познании ис-
тины и тем самым в применении ее на практике?
"Книгу Бытия" и старайся понять ее смысл. Не принимай ее за учебник ис-
тории, за памятник хронологии. Нет ничего нелепее такого представления,
а между тем оно существует и среди ученых и среди школьников и во всех
христианских общинах. Читай Евангелие одновременно с "Книгой Бытия" и,
пропустив ее через свое сердце, пойми Евангелие через "Книгу Бытия".
Странная участь! Евангелие так же любимо и так же непонятно, как "Книга
Бытия". Это великие книги! Но есть и другие. Благоговейно собери все,
что осталось нам от Пифагора. Прочитай также писания, приписываемые бо-
жественному теософу Трисмегисту, чье имя я носил в Храме. Не думайте,
друзья мои, что я сам осмелился присвоить себе это достопочтенное имя.
Таков был приказ Невидимых. Произведения Гермеса - педанты по глупости
считают их придуманными каким-то христианином второго или третьего века
- заключают в себе древнеегипетскую науку. Настанет день, когда они бу-
дут разъяснены, истолкованы и когда люди по достоинству оценят эти па-
мятники, еще более драгоценные, нежели памятники Платона, ибо Платон по-
черпнул свои знания именно оттуда, и следует добавить, что он сильно
погрешил против истины в своей "Республике". Читай же Трисмегиста, Пла-
тона, а также тех, кто после них размышлял о великом таинстве. Среди
последних советую тебе прочитать труды благородного монаха Кампанеллы,
который перенес жесточайшие пытки за то, что, подобно тебе, мечтал об
устройстве человеческого общества, основанного на истине и науке.
добно католикам, идолопоклоннически воплощаю жизнь в надгробиях. Нет, я
скажу вам о книгах то же самое, что вчера говорил о других памятниках
прошлого. Книги и памятники - это остатки жизни, которыми жизнь может и
должна питаться. Но жизнь существует всегда, и вечное триединство лучше
запечатлено в нас самих и в звездах неба, чем в книгах Платона или Гер-
меса.
"Триединство лучше запечатлено в звездах неба..." Что вы хотели этим
сказать? Я понимаю слова Библии о том, что слава божья сверкает в блеске
небесных светил, но не вижу в этих светилах доказательства общего закона
жизни, который вы зовете Триединством.
виты у нас, или, вернее, ты еще не изучил их на том уровне, на каком они
находятся в настоящее время. Слышал ли ты об открытиях в сфере электри-
чества? Разумеется, слышал, ибо они привлекли внимание всех просвещенных
людей. Так вот, заметил ли ты, что ученые, столь недоверчивые, столь
насмешливые, когда речь идет о божественном триединстве, наконец сами
признали его в связи с этими явлениями. Ибо они говорят, что нет элект-
ричества без теплоты и света, и наоборот, - словом, они видят здесь три
явления в одном, чего не хотят допускать в боге!
все ее явления одному общему закону.
понять, каким образом все отдельные существа живут милостью и вмеша-
тельством всеобъемлющего Существа, не растворяясь в нем.
исчерпаемую тему. Но в течение некоторого времени Спартак, казалось,
уделял словам Трисмегиста меньше внимания. Не то чтобы они не интересо-
вали его, но ведь напряжение ума старца не могло длиться бесконечно, а
Спартаку хотелось, пока это было возможно, снова навести его на излюб-
ленный предмет.
роде кажется тебе недоступной в том виде, в каком понимаю ее я? Если
так, ты ошибаешься. Я не менее, чем ты, уважаю нынешние труды ученых,
посвященные исключительно проведению опытов. Но, продолжая работать в
этом направлении, нельзя создать науку, можно создать только перечень
названий. И не я один думаю так. Я знавал во Франции философа, которого
очень любил. Это был Дидро. Он часто восклицал по поводу нагромождения
научных материалов, не объединенных общей идеей: "Это работа каменотеса,
не больше того, но я не вижу здесь ни здания, ни архитектора". Знай же,
что рано или поздно наша доктрина займется естественными науками - из
этих камней придется созидать. Но неужели ты думаешь, что физики могут
сегодня по-настоящему понимать природу? Отделив природу от наполняющего
ее бога живого, способны ли они прочувствовать, познать ее? Так, напри-
мер, они принимают свет и звук за материю, тогда как...
ваше восприятие природы.
нание божественного единства и полного подобия всех явлений. Но вы отк-
рываете нам все пути, и я трепещу при мысли, что скоро вы умолкнете. Мне
хотелось бы, чтобы вы помогли мне сделать несколько шагов хотя бы по од-
ному из них.
ответил старец.
пией. Новое общество - вот что скрывается в твоем мозгу, в твоей душе.
Нам известно, что братство Невидимых искало его основы и мечтало о них.
Весь этот труд созрел в тебе. Сделай же так, чтобы мы могли воспользо-
ваться им. Дай нам твою республику. Если только это покажется нам воз-
можным, мы попытаемся ее осуществить, и тогда искры твоего очага начнут
волновать мир.
соф. - Хорошо, я попробую приподнять края завесы, которая так часто
скрывает будущее и от меня самого. Быть может, это будет в последний
раз, но сегодня я должен сделать еще одну попытку, ибо верю, что благо-
даря вам не все золотые грезы моей поэзии будут утрачены!
Глаза его засияли, как звезды, а голос зазвучал, как ураган, подчиняя
нас себе. Он говорил более четырех часов, и речь его была прекрасна и
чиста, как священный гимн. Из религиозных и политических творений, из
произведений искусства всех веков он составил самую великолепную поэму,
какую только можно вообразить. Он разъяснил все религии прошлого, пролил
свет на все тайны храмов, поэм и законодательных установлении; рассказал
о всех усилиях, стремлениях и трудах наших предшественников. В предме-
тах, всегда казавшихся нам мертвыми и обреченными на забвение, он вновь
нашел элементы жизни и даже из мрака мифологии сумел извлечь проблески
истины. Он растолковал нам древние мифы; с помощью ясных и искусных до-
водов он сумел раскрыть перед нами все связи, все точки соприкосновения
различных религий. Он показал нам, в чем состоят подлинные нужды челове-
ка, более или менее понятые законодателями, более или менее осуществлен-
ные народами. Он заново восстановил перед нашим мысленным взором
единство жизни в человечестве и единство догмата в религии; и из всех
этих частиц, рассеянных в древнем и новом мире, он создал фундамент сво-
его будущего мира. Словом, он заполнил все разрывы общей связи частей,
которые так долго задерживали нас в наших изысканиях, и заполнил лакуны
истории, столь нас устрашавшие. Он развернул в одну бесконечную спираль
тысячи священных покровов, окутывавших мумию науки. И когда мы с быстро-
той молнии ухватили суть того, чему он поучал нас столь же молниеносно,
когда мы увидели общую картину его мечты, когда прошлое - отец настояще-
го - возникло перед нами как светозарный муж из Апокалипсиса, он умолк,
а потом сказал нам с улыбкой:
тичь также и будущее? Разве дух святой не сияет перед вашими очами? Раз-
ве вы - не видите, что все то, о чем человек мечтал и чего жаждал, воз-
можно и достижимо в будущем уже потому, что истина вечна и безусловна,
вопреки слабости наших органов, предназначенных для восприятия и облада-
ния ею. И все-таки она принадлежит нам благодаря надежде и желанию; она
живет в нас, она извечно существовала у людей в зачаточном состоянии,
ожидая Высшего оплодотворения. Истинно говорю вам - мы тяготеем к идеа-
лу, и это тяготение бесконечно, как сам идеал.
как и поэма прошлого. Я не стану пытаться воспроизвести ее здесь: я бы
только испортил ее, ибо надо быть самому охваченным огнем вдохновения,
чтобы передать то, что оно породило. Возможно, мне понадобятся два или
три года, чтобы правильно записать то, что нам рассказал Трисмегист за
Посняков Андрей
Маккарти Кормак
Майер Стефани
Чернецов Андрей
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий