двенадцатого, значит, не все потеряно. Лишь бы они не медлили со вскрытием
Ковчега.
смертный приговор, все утряслось в голове и прояснилось... Извини меня,
крошка.
почти каждая буква в нем обрела смысл. Мой отец давным-давно все понял. За
исключением одного слова, которое он не учел из-за лакуны в тексте, ну и
своей гордыни. Эта лакуна соседствовала с именем Х.Иоанос. Так вот, выпало
из документа слово "fili", то есть, сын. Выходит, сынок вышеупомянутого
персонажа и есть главный герой. Наконец, мой папаша Генри Джонс согласно
лингвистике - не кто иной, как Х.Иоанос. Улавливаешь мысль?
дырой... Еще скажи, что являешься на самом деле не янки из Иллинойса, а
древним греком... Вообще-то, с твоей трепотней легче помирать, поэтому
говори, я тебя не ограничиваю.
соответствии с пророчеством проживаю, то есть имею квартиру, в стране у
пяти великих озер, чей праздник приходится на четверг.
итоге, ни с одной дамой я больше одного раза в одной кровати не лежал. А
вот мой отец был официально женат, чему я свидетель и одновременно
вещественное доказательство.
прижимайся ко мне так, не щекочи своей дурацкой бескозыркой... От папаши
ты, кстати, во всем ума-разума набрался, не научил он тебя лишь детишек
делать.
процессом. Но отмечу без ложной скромности: кто, как не я, пер на рожон,
когда надо было что-нибудь отнять у немцев - Камень, Чашу или Ковчег?
окончательно сбрендил, Инди. Почему глупость заразна? Вначале твой
одаренный папаша и Урбах, потом ты...
иудейского священника.
- А костюм вам, как ни странно, по фигуре.
растрогает. Вы изрядно потерзали мои нервы, но в конце концов все, что вы
натворили, пошло нам на пользу. Вот почему я сохранил вам жизнь на
ближайшие двадцать минут, и вы сможете поприсутствовать при том, что
называется историческим событием.
любят тянуть время.
экспортный цивилизованный вид.
душе то, что втолковывается рядовым партийцам, простым эсэсовцам, да и
массам. Мы, ядро партии, вовсе не считаем, что своя порция величия
причитается любому толстяку, который имеет немецкую фамилию, пьет пиво и
жрет сосиски с капустой. Мы жаждем поворота к чистым истокам нашей расы,
мы возвращаем эру богов и героев.
Индиана.
ощущать приближающийся излом времени, - немецкий археолог явно вошел в
роль Вершителя, голос его был величав. - Апокриф обрисовал лишь
конкретику. Излом уже начался, недаром наши заклятые враги делают все
необходимое для нашей победы. Мы напортачили лишь в том, что слишком много
времени потратили на старого Джонса. Ведь его отпрыск носит то же имя,
однако отличается куда большей пронырливостью и везением. А теперь, с
вашего позволения, я приступлю.
иудейская молитва. Древние слова, объемно отразившись от каменных сводов,
поступали в уши эсэсовцев.
Малхусэй Лээйлом Воэд...
сказанного, да и сам он не вникал сейчас в смысл молитвы, хотя означали
гулкие звуки следующее: "Слушай, Израиль, Господь Бог Наш, Господь Един.
Благословенно Имя Твое, Владыка Вселенной..."
сняли крышку Ковчега. Урбах заглянул внутрь, даже запустил туда руку.
Мгновение спустя его ладонь поднялась, однако в ней не оказалось ничего,
кроме горстки песка. На лице немецкого археолога отразилось тягостное
недоумение.
- Столько усилий потрачено на эту пыль. Мне даже совестно расстреливать
из-за нее доктора Джонса и фройляйн Лилиан.
дальше, - заметил расслабившийся Мюллер.
ничего не понимали, но чутко реагировали на флюиды начальства.
Урбах, - словно искорки мелькают.
погасил все ваши искорки, - господин штандартенфюрер устало зевнул,
показывая, как намучился с капризным археологом.
присмотревшийся своим проницательным глазом.
признать Мюллер. - Не хватало нам вернуться в Берлин с диагнозом
"коллективный психоз".
облако, поднявшееся из Ковчега и быстро распространившееся по пещере.
Наверное, нам лучше сделать отсюда ноги.
Немецкий офицер не должен бояться оптического обмана, миража, игры света и
тени.
восхищения. - Получилось! Мы будем общаться с Богом, мы уже общаемся с
Ним! Еврейское колдовское орудие служит и нам!
ароматы и чудесные образы. Каждый из присутствующих в пещере почувствовал
себя на вершине блаженства или, по-крайней мере, весьма недурственно.
Сладостное ощущение распространялось из позвоночника на все тело. Потом
наступил черед привлекательных видений. Кое-кто узрел распрекрасные
женские лица и прочие волнующие женские детали, кто-то разглядел ажурные
замки, окруженные висячими садами, кому-то привиделось, что он принимает
парад бесконечных солдатских шеренг, отлично чеканящих шаг, кому-то
показалось, что он на горной вершине и все вокруг залито золотом восхода.
Один Джонс скромно нашел себя во главе каравана, уныло бредущего через
пустыню. А Лилиан увидела себя на берегу тихой речушки где-то в Иллинойсе
во время вечернего клева.
- звучало то тут, то здесь.
облако.
обернулись оскаленными черепами, замки и сады превратились в дым и смрад
пожарищ, марширующие войска стали грудами гнилых облезлых трупов, горы
обрушились в бездонные трещины...
залившегося ослепительным светом Ковчега.
выкрикнуть Индиана.
Матросов он умертвил почти мгновенно, продырявив их пламенными стрелами.
Урбаха, Мюллера и его эсэсовцев он рассек на половинки. Хорхера он
вскипятил, отчего полопались глаза, вылезли кишки и вытекли мозги...
Насыщенные Огнем трупы светились и потрескивали, превращаясь в пепел.
пространство вокруг нее сделалось неустойчивым. Массивный камень и
золоченый ящик, словно потеряв плотность, покрылись рябью, стали зыбкими,
колеблющимися. Пылевой вихрь очертил границу, за которой исчезала сила
гравитации. И вот, обратившись в пучок оранжевых лучей, Ковчег и глыба на
световой скорости исчезли в разломе.
свалились сами собой. Вокруг - пещера как пещера. Никаких намеков на
Скрижали Завета. Можно подумать, что ничего особенного не случилось, если
Мацумото Сэйте
Орловский Гай Юлий
Каргалов Вадим
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Каменистый Артем