Чтение 114–й страницы книги ~Галактический Консул~

омрачен отравленными видениями. Как может быть то, чего нет?!

- Истиносвет не гаснет, - резко сказал Дилайт и сделал правой рукой
короткий пронзающий жест.

Серебряные Змеи слаженно, будто по неслышимой команде, шагнули еще на
одну ступеньку вниз.

- Та-а-ак, - протянул Хаим и проворно встал.

- Что случилось? - забеспокоился Биссонет.

- Кажется, нашего командора достали, - пояснил Хаим. - Он произнес
формулу абсолютной правды перед лицом Алмазного Жезла. Это серьезно.

Теперь уже все оказались на ногах.

Строй плащеносцев разорвался. Высоченный худой Аафемт выступил
вперед, откидывая с лица капюшон. Его лицо, умащенное серебром, казалось
неживой маской, прозрачные выпуклые глаза глядели холодно, по-змеиному не
мигая.

- Драконий Шип никогда не обрушивал священный огонь на грязного
Чужого, - сказал Аафемт. - Истиносвет не гаснет.

И тоже ткнул рукой в пустоту.

- Драконий Шип осквернил чистоту Истиносвета, - промолвил Дилайт
высокомерно. - Он может выбирать.

- Дин, ты сошел с ума! - сказал сзади Элул. - Что за ковбойские
штучки?!

- Я знаю что делаю, Хаим, - сказал командор, не оборачиваясь.

- Так это Драконий Шип спалил Аксютина? - отрывисто спросил Кратов.

Ему не ответили.

- Вы оба призвали в свидетели своей правоте немеркнущую истину, -
задумчиво изрек Алмазный Жезл. - Но один из вас совершил святотатство.

- Но не Драконий Шип, - сказал плащеносец. - Что значит Истиносвет
для Чужого, лишенного имаго?

- Истиносвет безграничен, - ответил Дилайт. - Его сияние озаряет все
миры. Он не гаснет!

- Драконий Шип выбрал? - нетерпеливо осведомился иерарх.

- Чужой Старший осквернил чистоту Истиносвета, - ответил тот, не
глядя на Дилайта. - Пусть Алмазный Жезл услышит. Верно, что в ткани
поступков и событий появились инородные нити. Но это не лучезарное серебро
Истиносвета. Это ржавый металл Ложномрака, подброшенный теми, кто
укрывается в сиянии алмазов. Истиносвет не гаснет! Над Чужими всегда
стлалась завеса тьмы. Так было: Чужие, лишенные имаго, прошли сквозь врата
Нетленной Чистоты. Они обожгли смрадным дыханием нежные покровы Вечно
Живущего. Они опоганили грубостью своих мыслей его высокие грезы.
Истиносвет не гаснет!

- Кто открыл Драконьему Шипу это знание? - грозно вопросил иерарх.

- Глаза и уши Серебряных Змей рассеяны повсюду. Было так: Видящие
Внутрь допустили Чужих в обитель Нетленной Чистоты.

- Воистину, Ложномрак распростер свои крылья над этим миром, -
проговорил Алмазный Жезл. - Я жду Очищения...

- Пусть Драконий Шип выбирает, - напомнил Дилайт. И тут же прибавил
тоном пониже: - Хаим, прикрой Кратова.

Шурша плащом, Драконий Шип приблизился к напряженно молчавшим
землянам вплотную. От него исходила леденящая волна ненависти пополам с
черным безумием. Ощупал взглядом каждого с ног до головы - Биссонет, не
удержавшись, попятился, натолкнулся на Джеда и застыл...

Стеклянные глаза уперлись в Кратова.

Чувствуя, как холодное пламя подземелий лизнуло его своим языком по
сердцу, Кратов подался вперед.

- Мы встретимся, - сказал он на языке Иовуаарп.

- Мы встретимся, - подтвердил Драконий Шип.

И коснулся его груди длинным крючковатым пальцем.

- Драконий Шип выбрал неверно! - воскликнул Дилайт с отчаянием.

- Выбор совершен, - равнодушно сказал Аафемт, отходя.

- Что вы натворили, Кратов, - произнес командор упавшим голосом. - Вы
хотя бы знаете, на что вызвались? Это было моим делом...

Кратов не ответил. Он отстранил остолбенелого Хаима и вышел на
середину зала.

- Пусть Алмазный Жезл услышит! - крикнул он.

Жрецы зашумели, задвигались.

- Чужой знает древнесокровенное, - изумленно сказал иерарх. - Как
такое возможно?

- Истиносвет безграничен, - ответил Кратов. - Я выбран Драконьим
Шипом. Но остальным Чужим должен быть открыт обратный путь. Таково мое
требование.

- Кто ты, чтобы требовать перед лицом Алмазного Жезла?

- Никто не знает будущего, - продолжал Кратов. - Может случиться так,
что я обрету имаго. Пусть Алмазный Жезл знает: когда он избавится от оков
своего тела, я замкну перед ним врата Нетленной Чистоты. И Вечно Живущие
не примут его в свой круг, если он не исполнит того, что я хочу.

- Рассудок твой обуяла Ложнотьма, - возразил иерарх. - Чужие не
способны обрести имаго...

- Я знаю древнесокровенное, - прервал его Кратов. - Подобные мне
обретают имаго. И я стану Вечно Живущим и велю Малым Стражам навечно
затворить обитель Нетленной Чистоты перед всеми Аафемт. Пусть Алмазный
Жезл поверит, что я сделаю это. Истиносвет не гаснет!

Его последние слова прозвучали угрозой.

В оконной щели была видна узкая полоска плотно-серого вечернего неба,
подсвеченного кровавым сиянием терминатора. Потом и ее перекрыли босые
ступни охранника... Кратов едва слышно вздохнул и отошел.

- Хорошо, что все состоится утром, - сказал он.

- Мало в том хорошего, - проговорил Дилайт удрученно. По своему
обыкновению он размеренно вышагивал из угла в угол, безошибочно огибая в
темноте кресло и стол. - Что вы натворили... Вы впутались туда, где ни
черта не смыслите. Это было моим делом и ничьим больше.

- Моим тоже. Драконий Шип сжег Аксютина.

- Ну и что с того? - спросил командор. - Он мог сжечь совершенно
незнакомого вам человека в то время, когда вы мотались по Галактике по
своим плоддерским делам. Разве тогда вы тоже бросили бы все, чтобы явиться
на Уэркаф для сведения счетов? Это контакт! Это игра, в которую играют не
по нашим правилам! И уж подавно не правилам вендетты...

- Но вы сами пытались сыграть в эту игру.

- Знаете, Константин, вы просто самонадеянный юнец. И до конца не
представляете, что вас ожидает. Это поединок без правил. Двое заходят,
выходит один... Не забывайте, что шесть лет назад вы уже вышли один из
поединка. Или теперь что-то сместилось в ваших нравственных устоях?

- Дело не в этом, - упрямо сказал Кратов. - И я помню о том, что
произошло шесть лет назад. Конечно, вы вправе думать обо мне что угодно.

В бессмертном мире он

Мог жить за веком век,

Но вот по воле сердца своего

Он сам пошел на лезвие меча -

Как безрассуден этот человек!

[Песня, воспевающая Урасима из Мидзуноэ.

Пер. с яп. А.Глускиной]

Сейчас мне нужно было, чтобы вы могли вернуться на корабль. Я этого
добился. Что же до здешних правил, то я намерен их поломать. Возможно,
Драконий Шип великий боец и одолеет меня. Ну, а я не собираюсь его
убивать. В конце концов, он тоже не убил Аксютина... Двое зайдут, двое и
выйдут.

- Вам без малого тридцать лет, Константин, а рассуждаете вы как
дворовый мальчишка, - не утерпел Хаим. Он полулежал в углу комнаты на
шкуре, подперев голову ладонью. - Кто затронет наших, тот получит в лоб...
А стихи мне понравились, - прибавил он меланхолично.

- Лучше бы этот змееглазый выбрал меня, - буркнул Джед. - А может
быть, ну его на хрен, этот поединок? Что нам за дело до их паршивых
обычаев?

Кратов промолчал. Он опустился на пол рядом со свернувшимся
по-кошачьи негром, прислонился к стене и прикрыл глаза.

- Обычаи надо уважать, - ответил за него Хаим. - Даже паршивые. Мы -
ксенологи, незваные гости в чужом доме. Дин верно сказал: игра не по нашим
правилам... И потом, у нас уже нет иного выбора.

- Мне стыдно признаться, - сказал тихонько Биссонет. - Но я очень
боялся, что Шип укажет на меня. Ведь я тоже... как это?.. осквернял нежные
покровы.

- Совершенно исключено, - отмахнулся Дилайт. - Ни вас, Джед, ни вас,
Берт, ни тем более Хаима он никогда бы не выбрал. У него были претензии
только к нам двоим. Свою роль сыграло знание сакрального языка... Но для
чего выпятились именно вы, Константин?! Это было моим делом, - снова
повторил он.

- Зря я растоптал батареи фогратора, - сказал Джед.

- Не зря, - возразил Кратов. - Ведь у нас нет фогратора. Да я и не
взял бы его ни за какие коврижки.

- Все противоречиво, - сказал Биссонет в задумчивости. - С одной
стороны, навязчивое гостеприимство Алмазного Жезла. На кой черт мы ему
нужны, почему он нас не изведет? Мы в полной его власти. Самый грязный
Чингисхан из чингисханов с нами не церемонился бы. Ну, поразвлекся бы, как
новой игрушкой. А потом поступил бы в полном соответствии с органически