Ленджилл сидящим в зале мужчинам и женщинам. Сомнений в том, что
преступление совершено ими, нет, потому что на коленях мэра Торина осталась
их визитная карточка - птичий череп.
череп, то ли на луке седла, то ли на груди Катберта. Они еще смеялись над
его шутками. Теперь они думали о том, что на самом деле он смеялся над
ними, а кому охота становиться объектом насмешек. Лица мрачнели.
Ленджилл. Трех молодых людей арестовали рано утром, когда они готовились
покинуть Меджис. Мотив преступления недостаточно ясен, но скорее всего они
хотели украсть лошадей. Если так, то они работали на Джона Фарсона,
который, как известно, хорошо платил за лошадей, и платил наличными.
Другими словами, эти трое - предатели родного феода и враги Альянса.
теперь, как и договаривались, Руфус Хуки выкрикнул:
говорили о содеянном ими.
уст в уста передавали: они гордятся содеянным, они убивали под покровом
ночи и гордятся содеянным. Лица каменели. Кулаки сжимались.
сообщили Раймеру. Они убили Раймера, чтобы заткнуть ему рот, а потом и
Торина, на случай, если Раймер все рассказал ему.
Совершенно верно, смысла в этом ни на грош, но это не имеет ни малейшего
значения.
перешептывания да позвякивание амулетов.
и вновь его ни о чем не спросили. Он сказал, что завтрашние увеселения,
игры, скачки, забеги индеек, конкурс загадок, соревнование резчиков тыкв,
танцы отменяются из уважения к убиенным. Другие, более важные дела, пройдут
в намеченные сроки: конкурсы скота и птицы, выставка лошадей, соревнование
стригалей, заседание конезаводчиков и аукционы: лошадей, свиней, коров,
овец. И костер на восходе луны. Костер, который с незапамятных времен
венчал праздник Жатвы. Его не зажгли бы только в одном случае: если б
раньше случился конец света.
Ленджиллу. - Это все, что тебе надо сказать. Ничего другого говорить не
нужно.
На лицах проступала не просто решимость поступить по справедливости, но и
одержимость. Стремление вернуться в стародавние времена, к ушедшим в
глубокое прошлое ритуалам, о которых напоминали только соломенные пугала с
выкрашенными красным руками. Слова гори огнем родились не на пустом месте.
Многие поколения эти обряды не проводили (разве что тайно, где-то в
холмах), но мир "сдвинулся", и они возвращались.
В мирные времена Ленджиллу не хотелось бы иметь с ним дело, но в смутные
времена, как сейчас, он мог принести немалую пользу.
на груди, показывая, что речь его закончена. - Пусть боги даруют мир нам
всем.
сидящие в зале. А потом молча встали, повернулись и вышли, чтобы заняться
делами, какими обычно занимаются горожане накануне праздника Жатвы. Многие
из них, подумал Ленджилл, направят свои стопы в "Приют путников" или
"Гавань". Он поднял руку, вытер вспотевший лоб. Он ненавидел публичные
выступления, особенно сегодняшнее, но подумал о том, что справился с ролью.
направились в салуны. Путь их пролегал мимо тюрьмы... но практически никто
не удостоил ее и взглядом. Крыльцо пустовало (только пугало с красными
руками сидело в кресле-качалке шерифа Звери), дверь раскрыли настежь, как
обычно в теплые и солнечные дни. Юноши находились в камерах, все так, но
шериф не сподобился усилить охрану.
решили по-своему разобраться с Роландом и его приятелями, их бы никто не
остановил. Но они прошествовали мимо, опустив головы, туда, где их ждало
спиртное. Сегодня они не жаждали крови. Завтра - другое дело...
заставившее ее натянуть поводья. Рот девушки изумленно раскрылся. В трех
милях к востоку дюжина ковбоев гнала громадный табун, каких видеть ей еще
не доводилось: не менее четырехсот голов.
Скале Висельников.
теперь, потому что увиденное ею имело самое прямое отношение к смерти отца.
мерзавцы.
длиннее. Над головой, в дневном небе, серебром поблескивала Демоническая
Луна.
очень понимала, с какой целью), но страхи ее оказались напрасными. Ранчо
пустовало пять или шесть лет, прошедших со времени пожара, спалившего дом,
до прибытия троих юношей из Привходящего мира. Однако во дворе она заметила
следы утренней стычки, а войдя в бункер, где спали юноши, - зияющую дыру в
полу. Джонас не удосужился заложить ее половицей после того, как забрал
револьверы Алена и Катберта.
она сомневалась, что найдет там то, за чем пришла: слишком маленькой была
дыра.
ее найти - ей помогло бы обоняние, она помнила запах его волос и кожи. Но
Сюзан понимала, что сейчас не время для сантиментов: каждая минута на счету
и действовать надо быстро и решительно, не оглядываясь назад.
нетерпеливо тряхнула головой, чтобы прогнать голос, и вышла из бункера.
возле одинокой будки сортира. Она обошла летнюю кухню и облегченно
вздохнула: у стены, у всех на виду, лежали два бочонка, которые в последний
раз она видела притороченными по бокам Капризного.
своего мужского роста, с надеждой на детском личике. Я бы хотел получить от
тебя ярмарочный поцелуй, очень бы хотел.
гнева ведьмы, отдав Катберту записку, предназначенную ее тетке. Шими,
который привез сюда эти бочонки. Они вымазали их сажей, чтобы чуть
замаскировать, и Сюзан испачкала руки и манжеты рубашки, пока отрывала
донышки. Опять пепел. Петарды лежали внутри: большие кругляши размером с
кулак и маленькие, с дамский пальчик.
седельные сумы, посмотрела на небо. Половина четвертого. Она хотела
вернуться в Хэмбри в сумерках, следовательно, у нее оставался в запасе один
час. Значит, она могла хоть немного расслабиться.
перед ней на колени, словно ребенок, собравшийся помолиться перед сном,
положила голову на его подушку, глубоко вдохнула.
дорогой.
раз поднесла к глазам вымазанные сажей руки, подумала о том, чтобы подойти
к водяной колонке у кухни и вымыть их, но отказалась от этой мысли. Пусть
остаются грязными. Они - ка-тет, единство из множества, настойчивые в
достижении цели, сильные в любви.
говорил, бывало, Пат Дельгадо. Невероятно пунктуальная эта девочка.
обогнула собственный дом и подъехала к "Приюту путников" буквально через
десять минут после того, как солнце скрылось за холмами и Главная улица
укрылась лиловыми тенями.
праздник. Оркестр, который последнюю неделю каждый вечер играл в "Зеленом
сердце", на этот раз устроил себе выходной. Изредка взрывались хлопушки и
петарды, но орущие, смеющиеся дети не носились взад-вперед. И из вывешенных
цветных фонариков горели лишь немногие.
Афанасьев Роман
Лукьяненко Сергей
Жюль Верн
Свержин Владимир
Херберт Фрэнк
Лукин Евгений