первое время подрабатывал тем, что писал за богатых студентов-лентяев
письменные работы. Затем - весьма прибыльные операции на черном рынке;
работа помощником издателя ныне закрытого "Овода Крысиного квартала" - он
едва спасся, когда народогвардейцы громили редакцию "Овода"; небезуспешные
опыты и приключения на поприще журналистики, благодаря которым он, судя по
всему, свел знакомство со многими колоритнейшими шерринцами. Дреф всегда
был блестящим рассказчиком, и в истории, которую он ей поведал, имелось
все: любопытные случаи, юмор, превратности судьбы, занимательные личности.
История оказалась довольно длинной, но невероятно увлекательной. Элистэ
слушала затаив дыхание. Неповторимые модуляции столь хорошо знакомого ей
голоса будили тысячи воспоминаний. Живая мимика, усмешка губ, изгиб бровей
- все осталось, как было. Почему же, задавалась вопросом Элистэ, он
показался ей другим человеком? Полтора года свободной жизни не прошли для
него бесследно. В его жестах и манере держать себя появились
непринужденность и раскованное достоинство, но в остальном это был все тот
же Дреф.
останавливаться на событиях последнего времени и на прямые вопросы
отвечает весьма неопределенно - были какие-то встречи, планы, рискованные
затеи. Она и вправду не понимала, что он имеет в виду, а когда просила
объяснить, он переводил разговор на какой-нибудь случай, смешной или
занятный, так что она забывала о своем вопросе. По этой части Дреф был
большой мастер. За все годы общения с ним Элистэ ни разу не удавалось
вытянуть из него то, о чем он хотел умолчать. Она не сомневалась, что он
занимался самыми различными делами, в том числе и сомнительными. В Шеррине
Дреф явно добился больших успехов. В прошлом году, по его словам, продал
чертеж какого-то затейливого ружья ("кремневая винтовка, заряжается с
казенной части", - объяснил он) и с тех пор зажил безбедно. А изобретение
деревянных щепочек с круглыми головками, которые чудесным образом
вспыхивают, если чиркнуть по шероховатой поверхности, со временем обещало
принести ему немалое состояние. Ну, а чем он занят сейчас? Да разным - то
одним, то другим. И больше ей ничего не удалось от него добиться. Элистэ
решила, что лучше пока просто внимать рассказам Дрефа, наслаждаясь самим
звуком его голоса.
уладить. Допив сидр, она заговорила:
что вы на пороге смерти, если уже не переступили его и бродите бесплотным
духом.
достоинство разума. Сегодня мне, однако, сдается, что ваши недуги вполне
поддаются лечению отдыхом и хорошей едой.
по всему, преуспели и к тому же всегда отличались изобретательностью, вот
я и подумала - может, вы посоветуете, где мне найти работу?
не смеется. Напротив, вид у Дрефа был скорее печальный.
как можно спокойней. - Ни родных, ни друзей не осталось. Из города мне,
конечно, не выбраться. А за жилье и еду, даже самые дешевые, нужно
платить. Я должна хоть как-то зарабатывать.
заработать на жизнь, но мне повсюду отказывали. Я не представляю, куда
податься. Вы можете что-нибудь посоветовать?
вас неважно со здоровьем, не осталось сил, вы пока не сможете заработать
ни рекко.
как-нибудь...
Боюсь, нет. А от вас потребуется именно это, если повезет найти место,
что, принимая во внимание ваше состояние, мне кажется маловероятным. Не
надо дуться, я говорю то, что есть. При подобном раскладе вам сперва нужно
полностью выздороветь, тут и говорить не о чем. Вам необходимы чистый
воздух, хорошая еда, отдых, покой. В "Радушии и тепле у Воника" вы этого
не найдете. Поэтому лучше всего остаться здесь.
поставлю в кабинете походную койку. Тут вам будет сравнительно удобно.
Как только выяснится, что я здесь живу, хозяин дома вышвырнет вас на
улицу.
постояльцев - все, кроме меня, студенты университета. Добрая их половина
ухитряются держать при себе своих милашек. Хозяин взимает с каждого по
лишнему рекко в месяц и только лукаво подмигивает.
я какова кара за оказание помощи Возвышенным? Если народогвардейцы найдут
меня здесь, вам не миновать свиданья с Прекрасной Дамой.
обозначения казни в Кокотте.
намерен не встречаться с этой Дамой и впредь. Не волнуйтесь, у меня есть
кое-какие возможности.
заметил Дреф. - Тут есть ванная комната. Хозяин у нас с причудами - взял и
поставил медную ванну с насосом, а в придачу - котлы, полотенца, мыло, -
так что постояльцы и их гости могут пользоваться всем этим за вполне
разумную плату.
купель, в которой только и можно было смыть многомесячные слои грязи, она
терла руки и ноги, пока сероватый налет не сошел катышками и под ним не
заблестела новая кожа, трижды промыла волосы, почистила щеткой ногти и
поскребла тело пемзой. Элистэ нежилась в ванне, пока вода не начала
остывать. Тогда она вылезла, ощущая удивительную легкость, тщательно
вытерлась и облачилась в чистую рубашку белого батиста и камвольные штаны
до колен, которые дал ей Дреф взамен ее гнусных лохмотьев. Она утонула и в
том и в другом; рукава рубашки болтались в нескольких дюймах от кончиков
пальцев, а штаны держались лишь на веревочке, которую она затянула на
талии. Элистэ закатала рукава и ужаснулась худобе запястий; оглядев себя,
она поняла, что страшно исхудала - кожа да кости. На стене висело
запотевшее зеркальце. Протерев его, девушка со страхом уставилась на свое
лицо: серое, щеки запали, нос заострился, вокруг огромных испуганных глаз
залегли черные тени. Настоящая уродина. Жуть. Не хотелось даже думать о
том, что Дреф увидел ее такой безобразной. Она вздрогнула и отвернулась от
зеркала.
много спала - по девять-десять часов ночью, часто дремала и днем. А когда
не спала, то сидела у окна в глубоком мягком кресле, подставив лицо
слабому, но уже теплому солнцу, и поглядывала сверху на тупик Слепого
Кармана, где зимний снег и лед таяли на глазах. С каждым днем грязно-белые
заплаты ужимались по краям. Сугробы оседали как по волшебству, обнажались
булыжники на мостовой, крыши освобождались от снега, под карнизами
соседних домов выросли огромные сосульки. Время от времени эти тяжелые
ледяные дротики срывались и разбивались о мостовую с грохотом мушкетного
выстрела, отчего Элистэ всякий раз вздрагивала; потом она, впрочем,
привыкла к этому звуку, как привыкла к мельтешению и гомону студентов
университета, заявляющихся в таверну напротив в любое время суток. Глядя
на них и прислушиваясь к их громким беззаботным голосам, она тешила себя
мыслью, что хотя бы эта молодежь живет себе в нормальном и безопасном
мире.
утоления в одном безудержном порыве обжорства. Дреф изумлялся, но и
радовался ее невероятному аппетиту и всячески потворствовал ему, доставляя
из ближайшей харчевни горы еды, чем повергал ее в смущение: Элистэ
опасалась, что вводит его в непомерные расходы. Однако он так горячо
разубеждал ее, что она махнула рукой и перестала стесняться.
интерес к тому, что творится вокруг. Ее начало занимать происходящее в
тупике Слепого Кармана, а молодая бурлящая жизнь пансиона и вовсе увлекла.
Соседей, студентов и гризеток, Элистэ уже знала в лицо, хотя и не по
именам. То была компанейская братия, постоянно сновавшая друг к другу
перекусить, выпить и посплетничать. По вечерам они собирались то у одного,
то у другого, пили и пели; а ночами на цыпочках шастали по лестницам в
Каменистый Артем
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Суворов Виктор
Майер Стефани