дорожная карета, в которой ехали внутри: мистер Доррит, мисс Доррит, мисс
Эми Доррит и миссис Дженерал; на запятках несколько слуг, а на козлах, рядом
с кучером, Эдвард Доррит, эсквайр (в хорошую погоду). За каретой - тарантас
с Фредериком Дорритом, эсквайром, и пустым местом для Эдварда Доррита,
эсквайра (на случай дурной погоды). За тарантасом - фургон с остальной
прислугой, громоздкой кладью и всей грязью и пылью из-под колес передних
экипажей.
вернулось из своего путешествия в горы. Стояли там и другие экипажи
(проезжающих в эту пору было много), от потрепанной итальянской vettura -
нечто вроде английских ярмарочных качелей, поставленных на деревянный лоток
с колесами и прикрытых другим деревянным лотком без колес, - до щегольской
английской коляски. Но ко всем этим украшениям прибавилось еще одно, на
которое никак не рассчитывал мистер Доррит. Двое посторонних
путешественников украсили собой одну из его комнат.
клял себя на чем свет стоит, твердя, что он в отчаянии, что он готов
провалиться сквозь землю, что он жалкая, несчастная скотина, что у него
чурбан на плечах вместо головы. Конечно же ему не следовало соглашаться, но
благородная дама так просила, так умоляла пустить ее в эту комнату всего на
полчасика, пообедать, что он не мог устоять. Полчасика уже прошло, дама и ее
спутник допивают последний глоток кофе, доедают последний кусочек десерта,
счет оплачен, лошади поданы, они сейчас же уедут; кабы не его злосчастная
судьба, они бы уже и уехали, да вот, видно, небо решило наказать его за
грехи.
слуха. Он словно увидел руку убийцы, нанесшую удар достоинству семьи. Мистер
Доррит отличался крайней чувствительностью в вопросах семейного достоинства.
Малейшее посягновение подобного рода, совершенно незаметное со стороны, не
могло от него укрыться. Его жизнь обратилась в сплошную пытку под множеством
тончайших скальпелей, рассекавших его достоинство каждый час, каждое
мгновенье.
Вы в самом деле - кха - осмелились предоставить одну из моих комнат в
распоряжение посторонних лиц?
настояниям благородной дамы. Он умоляет монсеньера не гневаться. Он просит
монсеньера о снисхождении. Если монсеньер любезно соблаговолит ровно на пять
минут расположиться в другом специально отведенном ему салоне, все уладится.
располагаться не буду. Я тотчас же покину ваш дом, не стану ни есть, ни
пить, не переступлю даже порога. Как вы могли позволить себе подобную
дерзость? Кто я, по-вашему, что вы - кха - делаете разницу между мной и
другими путешественниками?
монсеньер - самый знатный из всех путешественников, самый выдающийся, самый
уважаемый, самый почтенный. Если он и делает какую-либо разницу между
монсеньером и остальными, то лишь в том смысле, что монсеньер лучше всех,
добрее всех, благородней всех, именитей всех!
оскорбили меня! Вы мне выказали неуважение! Как вы смели? Извольте
объяснить!
остается молить о прощении, полагаясь на всем известное великодушие
монсеньера!
- вы делаете разницу между мною и другими людьми со средствами и с
положением; вы поступили со мной так, как с джентльменами не поступают.
Спрашивается, почему? Я желаю знать, по какому праву, на каком основании?
Отвечайте, сэр. Объяснитесь. Назовите причину.
монсеньер, всегда такой снисходительный, гневается понапрасну. Никакой
причины нет. Господин курьер не откажется убедить монсеньера, что монсеньер
ошибается, полагая, будто есть еще какие-то причины, кроме тех, которые его
покорнейший слуга уже имел честь ему изложить. Благородная дама...
никакой благородной дамы! И вас самого тоже знать не хочу! Вот перед вами
семейство - мое семейство, - которое благородней всех ваших дам. Вы
отнеслись к этому семейству без должного почтения. Вы оскорбили его. Я вас в
порошок сотру! Эй! Пусть подают лошадей, выносят вещи! Ноги моей больше не
будет в доме этого человека.
недостаточному знанию французской разговорной речи, дамы из скромности. Но
мисс Фанни под конец не утерпела и присоединила свой негодующий голос к
голосу отца, объяснив на родном языке, что, без сомнения, за наглостью
хозяина что-то кроется; и очень важно тем или иным способом заставить его
сказать, по какому праву он позволил себе отнестись к их семейству не так,
как к другим богатым семействам. Какие могли быть к тому причины, она
понятия не имеет; но причины были, и необходимо допытаться, в чем тут дело.
просто зеваки, и вся эта толпа пришла в большое волнение, когда курьер
приказал выкатывать экипажи мистера Доррита. Нашлось не меньше десятка
помощников на каждое колесо, с участием которых это и было исполнено среди
невообразимого гама; после чего, в ожидании лошадей с почтовой станции,
принялись грузить вещи.
запряжена и подана к крыльцу, успел сбегать наверх и рассказать о своей
беде. На дворе догадались об этом, увидя, что он спускается с лестницы
вместе с дамой и молодым человеком, ее спутником, взволнованно указывая им
на мистера Доррита, который стоял в позе оскорбленного величия.
вперед. - Я не мастер на слова и всякие там объяснения - но вот этой даме
очень желательно, чтобы без скандала. Эта дама - моя родительница,
собственно говоря, - велела мне передать ее просьбу, чтобы без скандала.
оскорбления, поклонился молодому человеку и даме с весьма холодным,
решительным и непримиримым видом.
относилось к Эдварду Дорриту, эсквайру, за которого молодой человек поспешил
ухватиться, в надежде обрести в нем союзника. - Давайте, право, мы с вами
вдвоем уладим это. Родительница очень хочет, чтобы без скандала.
придал своему лицу дипломатическое выражение и отвечал:
ваши, вовсе не так приятно застать в них посторонних людей.
давайте уладим это между собой без скандала. Толстяк тут не виноват, это все
моя родительница. Она женщина первый сорт, без всяких там фиглей-миглей - да
еще и хорошего воспитания - куда ему против нее. Она его мигом обвела вокруг
пальца.
возвращаясь на исходную позицию, - к чему скандал?
стараешься объяснить этому джентльмену, что наш милый хозяин не так уж
виноват перед ним и его семейством.
расшибаюсь. - Он с минуту испытующе смотрел на Эдварда Доррита, эсквайра,
затем, доверительно подмигнув ему, спросил: - Так как же, милейший? Все в
порядке?
три шага вперед, - пожалуй, лучше мне самой подтвердить, что я пообещала
этому доброму человеку взять на себя всю ответственность за то, что в
отсутствие хозяев заняла чужую комнату - правда, ненадолго, только чтобы
пообедать. Я не ожидала, что законный владелец вернется так скоро, и мне не
было известно, что он уже вернулся, иначе я поторопилась бы освободить
комнату и принести свои извинения. Полагаю, что теперь...
умолкла, ошеломленная. В тот же миг мисс Фанни, занимавшая передний план в
живописной семейной группе на фоне экипажей и прислуги, крепко прижала к
себе локоть сестры, чтобы удержать ее на месте, и, раскрыв веер, принялась
обмахиваться с самым светским видом, небрежно измеряя даму взглядом.
не так-то просто было привести в замешательство, - продолжала говорить: она
полагает, что теперь, когда она извинилась за свою бесцеремонность,
любезному хозяину вновь будет возвращено столь ценное для него расположение.
Мистер Доррит, для которого эти слова были как фимиам, куримый на алтаре его
достоинства, милостиво отвечал, что готов отменить свое приказание насчет
лошадей и больше не вспоминать о том, что представлялось ему - кхм -
оскорблением, но что он теперь рассматривает, как - кха - большую честь.
Бюст слегка наклонился в ответ на это; а его обладательница, с поистине
неподражаемым присутствием духа, подарила сестер обворожительной улыбкой, в
знак того, что ей очень понравились эти две молодые девицы из высшего круга,
которых она впервые имеет удовольствие видеть.
дар речи одновременно со своей родительницей, но в отличие от последней
никак не мог обрести его вновь, и только молча таращил глаза на всю картину
с мисс Фанни в центре. Услышав обращение матери: "Эдмунд, мы можем идти;
подай мне руку", он, судя по движению его губ, попытался ответить одной из
тех формул, которыми привык выражать свои блестящие мысли, но ни один мускул
Флинт Эрик
Орловский Гай Юлий
Суворов Виктор
Круз Андрей
Корнев Павел
Самойлова Елена