грустно!
ему спокойной ночи, и Кит снова остался один.
их смысл был неведом ему, сколько его горячностью и волнением. Они вышли на
тропинку, указанную сторожем, и вскоре остановились перед домом священника,
а там, оглядевшись, увидели вдали среди развалин одинокий огонек.
слал оттуда лучи, словно звезда. Яркий, мерцающий, как звезды высоко в небе,
и такой же одинокий, недвижный, - он был сродни этим вечным небесным
светильникам и сиял, искрился, ни в чем не уступая им.
мистер Гарленд. - Других развалин я здесь не вижу.
не спят?..
в калитку, и посмотреть, есть ли там кто-нибудь. Мистер Гарленд еще не успел
ответить на его просьбу, как он сорвался с места и с клеткой в руках побежал
напрямик через кладбище.
Кит не стал бы так спешить или сообразил бы, что тут должны быть тропинки.
Но сейчас он мчался, не глядя ни на что, и замедлил шаги лишь тогда, когда
от освещенного окна его отделяло только два-три ярда.
рукавом заиндевевший плющ, и прислушался. В доме все было тихо. Казалось,
церковь, стоявшая рядом, и та не знала такой тишины. Он прильнул щекой к
стеклу. Нет, ни звука! А ведь кругом царило такое безмолвие, что он различил
бы даже сонное дыхание, если бы в стенах этого дома кто-нибудь спал.
живой души!
за ней делается. Но хоть бы на этой занавеске мелькнула чья-нибудь тень!
Забраться повыше и заглянуть в окно не так просто - во всяком случае,
бесшумно это вряд ли удастся сделать; чего доброго, перепугаешь девочку,
если она действительно здесь. И Кит снова прислушался, но ничего не услышал
- кругом стояла гнетущая тишина.
подошел, наконец, к двери. Постучал. Ответа не было. И вдруг до него
донеслись какие то странные звуки. Трудно было сказать, что это такое. То ли
кто-то тихо стонал от боли, но слишком уж размеренно, протяжно. То кажется,
будто там поют или причитают, - но это только кажется, потому что звук все
тот же, он не меняется и не умолкает ни на минуту. Киту в жизни не
приходилось слышать ничего подобного; в этом стоне или причитании было
что-то ни с чем не сравнимое, страшное, наводящее тоску.
ни вьюга, Кит снова постучал. Но и на этот раз ему никто не ответил.
Протяжный голос по-прежнему доносился из дома. Он осторожно коснулся рукой
задвижки и нажал коленом на дверь. Она была не заперта изнутри и, поддавшись
напору, медленно повернулась на петлях. Он увидел блики огня, перебегавшие
по стенам, и переступил порог комнаты.
ГЛАВА LXXI
освещала ни лампа, ни свеча, - глазам Кита предстал человек, который сидел
спиной к нему, нагнувшись над трепетным идаменем, Что он - греется? Нет, не
похоже. Весь сжался, сгорбился, но руки не протянуты вперед, ничто во всей
этой склоненной фигуре не говорит о том, что человек наслаждается уютом и
прелестью тепла, такого благодатного по сравнению с холодом, свирепствующим
на улице. Голова низке спущена, пальцы стиснуты на груди. Он раскачивается
на стуле взад и вперед, ни на минуту не прерывая этого движения и
сопровождая его все теми же жалобными звуками, которые доносились до Кита
сквозь закрытое окно.
у камина, не произнес ни слова, не оглянулся на стук, будто ничего не
слышал. Это был старик, и его седые волосы белели, словно налет на углях, с
которых он не сводил взгляда. Старик, полутьма, слабое мерцание умирающего
огня, мрачные стены, одиночество, жизнь на исходе - как все это подходило
одно к другому! Тление, прах, пепел!
глухие стоны не смолкли, покачивание не превратилось, старик сидел
по-прежнему сгорбившись, ничему не внимая, будто в комнате никого не было.
рассыпалось на угли, и при яркой вспышке огня ему почудилось что-то знакомое
в этой согбенной фигуре. Он снова вернулся на середину комнаты, потом шагнул
ближе... еще ближе. Еще один шаг... и вот ему уже видно лицо. Да! Оно
изменилось, так изменилось!
за руку. - Добрый мой хозяин!
Сколько призраков побывало здесь сегодня!
Нелл... где... где она?
задает тот же самый вопрос! Призрак!
мне!
молился долгими, бесконечно долгими ночами, пока она спала. Тс!.. 3овет?
я... я - то знаю этот голос! Тише! Тише!
побыл там несколько минут, при говаривал что-то тихим, ласковым голосом, и
вернулся назад с лампой.
сне? Знаете, сударь, сколько раз, бывало, сидишь около ее кровати и видишь -
шевелит губами. Слов не слышно, но я и так знаю - она говорит обо мне. Я
побоялся, как бы свет не разбудил ее, и принес лампу сюда.
лампу на стол, тут же взял ее и поднес к самому лицу Кита, точно вспомнив о
чем-то или повинуясь внезапно вспыхнувшему чувству любопытства. Потом,
видимо забыв о своих намерениях, отвернулся и снова поставил лампу на
прежнее место. - Она спит крепко, - продолжал он. - И не удивительно! Ангелы
устлали всю землю снегом, чтобы самые легкие шаги стали еще легче. Птицы и
те улетели, чтобы не потревожить ее сна. А знаете, сударь, ведь она кормила
их! Других они боялись, и ни стужа, ни голод не могли побороть этот страх...
других боялись, а ее никогда!
старинный сундучок, вынул оттуда детские платья и стал расправлять,
разглаживать их с такой нежностью, точно это были живые существа.
ягод в саду ждет, когда ты сорвешь их! Что же ты так заспалась? Ведь твои
маленькие друзья то и дело подбегают к дверям, спрашивают: "Где Нелл? Где
наша милая Нелл?" - и вздыхают, плачут, не видя тебя. Как она умела
обходиться с детьми! Отъявленные шалуны и те слушались маленькой Нелл. Как
она была нежна и ласкова с ними!
ее скромный наряд - самый любимый! -воскликнул старик, прижимая платье к
груди и любовно проводя по нему морщинистой рукой. - Проснется и начнет
искать, где он? Над ней подшутили, запрятали его сюда, но я не стану
огорчать мою голубку - нет, ни за что на свете! - я все ей отдам, все! А
вот, видите, - башмачки!
странствиях. Смотрите! Подошва проносилась - значит, ее босая ножка касалась
земли в этом месте. Мне говорили - говорили спустя долгое время, - что ноги
у нее были сбиты, изранены об острые камни. А она сама никогда в этом не
признавалась, никогда! Да благословит ее господь! И знаете, сударь, я потом
вспоминал: бывало, она все держится сзади, чтобы я не заметил, как ей трудно
идти, а руки моей не выпускает и будто ведет меня!
заговорил сам с собой, время от времени бросая тоскливые взгляды на дверь
соседней комнаты.
здорова. Терпение, терпение! Вот поправится и снова будет подниматься чуть
свет и гулять утром на свежем воздухе. Я часто пытался найти ее по следам,
но эти маленькие ножки не оставляли отпечатков на росистой траве. Кто там?
Затворите дверь! Затворите! Мы и так не можем согреть ее, холодную, как
мрамор!
его друга и еще двоих наших знакомцев. Это были учитель и бакалавр. Первый
держал в руках лампу. Как оказалось потом, он уходил заправлять ее к себе
домой, и поэтому Кит застал своего старого хозяина одного.
Каменистый Артем
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Мацумото Сэйте
Шилова Юлия
Контровский Владимир