ранила сердца. Оказалось, что ее зовут доньей Еленой, что она единственная
дочь Хорхе де Галистео, владельца крупного лена в нескольких милях от
Корин, приносившего значительный доход, что к ней уже не раз сватались
женихи, но что отец ее отказывал всем, так как намеревался выдать дочь за
своего племянника, дона Аугустина де Олигера, которому в ожидании
бракосочетания разрешалось всякий день видеться и разговаривать со своей
кузиной. Это меня не охладило: напротив, я влюбился еще сильнее, а
тщеславное удовольствие вытеснить удачливого соперника подстрекало меня,
пожалуй, еще больше, чем любовь, настаивать на своем. А потому я продолжал
метать в Елену пламенные взоры и с мольбой глядел на ее камеристку
Фелисию, как бы прося ее помощи. Я даже делал ей знаки пальцами. Но все
эти старания пропадали втуне; мне не удалось добиться ничего ни от
субретки, ни от барыни: обе выказали себя жестокими и неприступными.
другому маневру и нанял людей, которым поручил разузнать, нет ли у Фелисии
знакомых в городе. Они выяснили, что у нее имеется закадычная
приятельница, некая старушка, по имени Теодора, и что они видятся очень
часто. Обрадованный этим открытием, я сам отправился к Теодоре и с помощью
подарков убедил ее оказать мне содействие. Она стала на мою сторону,
обещала мне устроить у себя тайное свидание с субреткой и на следующий же
день сдержала свое слово.
возбудили вашу жалость, - сказал я Фелисии. - Не могу даже выразить, сколь
многим обязан я вашей подруге за то, что она склонила вас выслушать меня.
внушила мне желание помочь вам, и если бы от меня зависело ваше счастье,
то вы вскоре достигли бы своей цели. Но, при всем своем желании, я не могу
принести вам большей пользы. Не льстите себя надеждой, ибо вы взялись за
неосуществимое предприятие. Вы влюблены в даму, отдавшую свое сердце
другому, и к тому же в какую даму! Такую надменную и скрытную, что если бы
вы своим постоянством и стараниями даже исторгли у нее вздох, то она из
гордости не доставит вам удовольствия его услышать.
меня обо всех препятствиях, которые мне надлежит преодолеть? Такая весть
равносильна смерти. Лучше обманывайте меня, но не доводите до отчаяния.
перстень с алмазом стоимостью в триста пистолей. Затем я наговорил ей
таких трогательных вещей, что Фелисия прослезилась.
щедростью, чтобы оставить меня без утешения, а потому решила несколько
облегчить препятствия.
несмотря на то, что я вам сообщила. Правда, донья Елена не питает никакой
неприязни к вашему сопернику. Он беспрепятственно навещает ее и беседует с
ней, когда ему вздумается, но именно это и является для вас благоприятным
обстоятельством. Привычка видеться ежедневно сделала их свидания несколько
монотонными. Они как будто расстаются без сожаления и встречаются без
восторга. Можно подумать, что они уже век женаты. Словом, я не вижу, чтоб
моя госпожа питала сильную страсть к дону Аугустину. Кроме того, есть
большая разница между вами и им в отношении личных достоинств, и донья
Елена слишком чуткая девица, чтобы этого не заметить. А потому не теряйте
мужества и продолжайте ваши ухаживания. Я же, со своей стороны, не упущу
ни одного случая указать барышне на ваши старания ей понравиться. Пусть
притворяется, сколько угодно, я и сквозь притворство разберу ее настоящие
чувства.
продолжал с новым усердием бросать влюбленные взгляды на дочь дона Хорхе и
угостил ее серенадой, приказав хорошему певцу спеть те стихи, которые вы
слышали. Наперсница, желая выпытать чувства своей госпожи, спросила ее
после концерта, доставил ли он ей удовольствие.
заинтересовало только пение. Слов я не слушала: и мне совершенно
безразлично, от кого исходит эта серенада.
Когольос ничего не добьется и напрасно теряет время, заглядывая в ваши
окна.
Елена. - Возможно, что какой-нибудь другой кавалер вздумал угостить меня
серенадой, чтобы поведать мне свои чувства.
сегодня утром он остановил меня на улице и попросил передать вам, что
обожает вас, несмотря на ваше суровое отношение к его любви. Он говорит,
что счел бы себя счастливейшим из смертных, если бы вы позволили ему
доказать вам свою страсть ухаживаниями и галантными празднествами. Это
поручение, - добавила она, - свидетельствует о тем, что я не ошиблась.
на субретку:
впредь ничего подобного от вас не слыхала! А если этот дерзкий молодой
человек осмелится еще раз заговорить с вами, то приказываю вам сказать
ему, чтобы он обращался со своими ухаживаниями к тем особам, которые
расположены их принимать, и нашел бы себе более пристойное
времяпрепровождение, нежели болтаться по целым дням у окна, наблюдая за
тем, что я делаю в своих покоях.
причем она утверждала, что слова ее госпожи не следует понимать буквально,
и старалась меня убедить, будто дела мои обстоят как нельзя лучше. Что
касается меня, то я не понимал этих хитростей и не верил, чтобы ответ
доньи Елены можно было истолковать в мою пользу, а потому сомневался в
комментариях субретки. Она посмеялась над моей недоверчивостью и, попросив
у своей приятельницы бумаги и чернил, сказала мне:
поклонник, доведенный до отчаяния. Изобразите ей поярче свои мучения и в
особенности пожалуйтесь на запрещение показываться у окна. Обещайте
послушаться, но заверьте ее, что это будет вам стоить жизни. Составьте
письмо так, как вы, господа кавалеры, умеете это делать, а остальное я
беру на себя. Надеюсь, что исход этого дела принесет моей проницательности
больше чести, чем вы ей оказали.
блестящую возможность написать даме своего сердца, отказался бы от этого.
А потому я смастерил самое патетическое послание, какое можно себе
представить. Прежде чем его сложить, я показал свои излияния Фелисии,
которая, прочтя их, улыбнулась и сказала, что если женщины владеют
искусством влюблять в себя мужчин, то и мужчины, в свою очередь, обладают
даром соблазнять женщин. Субретка взяла мою цидульку, заверив меня, что
приложит все старания, чтобы она произвела должное впечатление. Затем она
посоветовала мне держать свои ставни закрытыми в течение нескольких дней и
вернулась к дону Хорхе.
Гастона, который не преминул подойти ко мне и опять попытался меня
умаслить. Он спросил дрожащим голосом, точно преступник, ожидающий
приговора, передала ли я вам его поручение. Но тут я поспешила исполнить
ваш приказ и, не дав ему договорить, напустилась на него. Я так его
отчитала, что он остался на улице, совершенно ошеломленный моим
неистовством.
отвечала донья Елена, - но вам вовсе незачем было говорить с ним так
грубо. Девушке всегда следует быть кроткой.
отделаешься кроткими словами. Тут иной раз не помогут ни гнев, ни угрозы.
Сеньора Гастона, например, все это нисколько не отпугнуло. Осыпав его
бранью, я отправилась к вашей родственнице, к которой вы меня посылали.
Эта дама, к сожалению, задержала меня слишком долго. Я говорю "слишком
долго", потому что из-за этого я на обратном пути снова наткнулась на
нашего красавца, чего вовсе не ожидала. Я так смутилась, что у меня язык
отнялся, а вы знаете, что я за словом в карман не полезу. Что же делает в
это время сеньор Гастон? Он пользуется моим молчанием или, вернее сказать,
смятением и сует мне в руки бумажку, которая, не знаю уж каким образом, но
так у меня и осталась. А от него и след простыл.
жестом передала его своей госпоже. Донья Елена взяла как бы в шутку эту
эпистолу, прочитала ее от начала до конца, а затем разыграла из себя
недотрогу.
записки, - сказала она суровым тоном своей камеристке. - Что подумает
сеньор Гастон? И что мне самой думать? Вы заставляете меня своим
поведением сомневаться в вашей преданности, а ему даете повод подозревать,
будто я отвечаю на его страсть. Увы, он, быть может, в эту минуту даже
воображает, что я с удовольствием читаю и перечитываю то, что он написал.
Вот на какой позор вы обрекаете мое самолюбие!
такая мысль, а если и появится, то быстро испарится. Я скажу ему при
первой же встрече, что показала вам письмо, что вы холодно взглянули на
него и, не читая, разорвали с ледяным презрением.
- Я, действительно, не могла бы вспомнить из него даже двух слов.
запретила своей наперснице впредь упоминать обо мне.
Корнев Павел
Круз Андрей
Конан-Дойль Артур
Посняков Андрей
Панов Вадим
Корнев Павел