чем впоследствии будет расплачиваться за этот ваш поступок.
воинствующего антисемитизма и вы никогда не сможете понять тех, кто бежал от
этого унижения. Что вы знаете о моей жизни? О том, как меня, отличника,
сдавшего все вступительные экзамены на "пятерки", не приняли в институт, в
котором я хотел учиться, меня лишили возможности заниматься наукой, которую
я любил, меня лишили всяких перспектив на карьеру. О том, как родители моего
одноклассника, когда нам было по восемь лет, запретили своему сыну дружить
со мной, потому что я - еврей, а все евреи, по их мнению, были вредителями и
врагами народа, начиная с Троцкого и заканчивая небезызвестными врачами. О
том, как мальчишки дразнили меня "жиденком", подкарауливали во дворе и
избивали. О том, как я, когда стал школьным учителем, поставил несколько раз
"двойку" по физике одному оболтусу, папа которого был каким-то начальничком,
и этот папа прискакал к директору школы жаловаться на меня и требовать,
чтобы меня выгнали, а на мое место взяли другого педагога, только непременно
русского, потому что я, видите ли, член сионистской мафии, которая намерена
на корню истребить лучших представителей подрастающего поколения. И как
потом этот директор школы, пряча глаза и мучительно потея, просил меня быть
более снисходительным к мальчику и не ставить ему "двойки", потому что
выгонять меня он боялся - оснований не было, дело могло и до суда дойти, но
папу-начальничка он тоже боялся до смерти. Вы не имеете права осуждать меня
за то, что я стремился уехать отсюда, от этого постоянного, ежедневного
унизительного прозябания. Я, способный, если не сказать талантливый, физик
должен был учить детей в школе.
вы хотели уехать. Ваши доводы убедительны и весомы, и я не собираюсь их
оспаривать. Но я, со своей стороны, пытаюсь объяснить вам, почему вы не
должны были уезжать. Вы должны были остаться здесь, рядом со своей матерью,
заботиться о ней, ухаживать, помогать ей, а не перекладывать свои сыновние
обязанности на плечи семнадцатилетней девчонки, которая по врожденному
великодушию дала вам обещание, но и представить себе не могла, что ее ждет в
будущем. Если бы вы остались, мы сегодня не стояли бы перед проблемой, у
которой нет устраивающего всех решения. Бэлла Львовна жила бы с вами и вашей
семьей, и никто не мешал бы моей семье устроить свою жизнь так, как я считаю
разумным и правильным. У вас был выбор: искалечить собственную жизнь или
испортить чужую. Вы приняли решение в свою пользу. И сегодня моя жена стоит
перед выбором: спокойная старость вашей матушки или спокойная семейная жизнь
с мужем. Какое решение она должна принять? Такое же, какое когда-то приняли
вы? В свою пользу? Оставить стареющую нездоровую женщину на произвол судьбы?
Или пойти на обострение отношений в семье, на открытый конфликт, потому что
я хочу жить в собственной квартире без посторонних и буду настаивать на этом
до конца. Ну же, Марк Аркадьевич, не молчите, скажите, как следует поступить
моей жене.
обсуждать прошлое, вы не были в моей шкуре и не сможете понять моих
поступков. Может быть, в чем-то вы и правы. Может быть... У вас есть
конкретные предложения, как можно разрешить сложившуюся ситуацию, или вы
просто выплескиваете на меня свое негодование?
не понравится.
письме предлагаю ей приехать, но она и думать об этом не хочет. Бесполезно
даже заговаривать с ней на эту тему.
Аркадьевич, вернуться в Россию.
Вадим. - А что? Вы - человек состоятельный, деньги у вас есть, вы можете
купить прекрасную квартиру, достаточно просторную, в которой вам не будет
тесно. Или даже дом за городом, если вы отвыкли жить в городских
многоэтажках. Бэлла Львовна будет жить с вами, вы будете о ней заботиться и
освободите от этой обязанности мою жену. А мы, в свою очередь, останемся
здесь. Наташа не может водить машину, и для нее особенно важно, чтобы рядом
была станция метро. При таком решении никто не пострадает, все только
выиграют.
принимаете?
остаться в Штатах. Возвращайтесь один, живите рядом с матушкой до ее
последнего часа, проводите ее в последний путь, потом уезжайте обратно к
семье.
семьдесят три года, и я надеюсь, что она проживет еще очень долго, лет
пятнадцать. Вы мне предлагаете, чтобы я на пятнадцать лет оставил жену и
детей одних? Или я чего-то не понял?
такой священный ужас. Что страшного или невероятного я вам предлагаю? Вы не
колеблясь оставили свою мать одну в нищей тоталитарной антисемитской стране
на двадцать один год. И ничего, как видите, не произошло. Почему бы вашей
семье, состоящей из трех человек, не пожить несколько лет без вас в
процветающей и благополучной Америке? Уверяю вас, они там не пропадут. А
если они приедут сюда с вами, так тоже ничего страшного не случится, здесь,
кстати, жизнь намного дешевле, вы сможете даже что-то сэкономить.
слышен стук ее бешено колотящегося сердца. Она никогда не думала, что Вадим
может быть таким безжалостным. Может быть, это оттого, что в ее присутствии
он общался в основном с друзьями, а не с подчиненными, а сейчас впервые за
много лет ей довелось услышать, как ее муж разговаривает с человеком,
который ему неприятен, с которым его ничего личного не связывает и который
все равно через два дня уедет, жить бок о бок с ним не придется. В такой
ситуации люди говорят то, что думают, и в выражениях не стесняются. Сейчас
Наташа слышала совсем другого Вадима, такого, какого прежде не знала.
"Господи, - мелькнула пугающая мысль, - еще чуть-чуть - и окажется, что я
живу с совершенно незнакомым человеком, с которым у нас нет ничего общего,
кроме детей. Мы жили в разных городах, у нас были разные профессии, разные
интересы, разные друзья. А потом мы поселились вместе, ни о чем не
задумываясь, потому что были к этому времени двенадцать лет женаты, у нас
было двое сыновей, и это как бы само собой предполагало, что мы - родные и
близкие люди. А так ли это на самом деле?"
дослушать до конца разговор Вадима с Мариком. При первых же звуках голоса,
доносящегося из кухни, она повернулась и на цыпочках прокралась в комнату.
Аккуратно притворила дверь, стараясь не щелкнуть замком, и улеглась в
постель. Через несколько минут вернулся Вадим, но Наташа сделала вид, что
уже уснула.
Бэлла Львовна, заявив, что не поедет к Иринке на свадьбу.
договорились, мы же все решили...
все значительно моложе меня. Нет, и не упрашивай, я твердо решила остаться
дома. И потом, кто я такая? Мама, бабушка? Я - просто соседка, и на меня все
будут коситься, дескать, чего это я приперлась на чужое торжество. И
настроения у меня нет никакого.
Наташа поняла, что пора вмешаться.
тягость, вы плохо себя чувствуете, но мы с вами уже давно решили, что от
нашей квартиры обязательно должен кто-нибудь быть. Ну посудите сами, девочка
рассказывает о себе, что она сирота, что с детства рядом с ней были только
бабушка и соседи. Бабушка давно умерла. Остались одни соседи. Если никто из
них не придет на свадьбу, может сложиться впечатление, что Иринку в нашей
квартире никто не любит и никто за нее не радуется. Сразу встанет вопрос:
почему? Почему такую чудесную, красивую, умную и воспитанную девушку не
любят соседи? Ответ напрашивается сам собой: она вовсе не чудесная, не умная
и не воспитанная, она в нашей квартире всех достала своим поведением и
своими выходками. Уверяю вас, люди подумают именно так. Разве вы хотите,
чтобы об Иринке сложилось такое мнение? Я пойти не могу, Ира не хочет
афишировать наши близкие отношения. Остаетесь только вы и Вадим, но Вадим
без жены - это тоже как-то странновато, согласитесь. Он вас отвезет к ЗАГСу,
а потом заберет из ресторана.
сказал Вадим. - Вам не будет так одиноко и скучно. И как только скажете -
сразу отвезу обратно домой. Все равно Иринка зарезервировала для
представителей нашей квартиры два места за столом, так что я никого не
стесню.
Тогда ладно.
он добрый и понимающий! Терпеть не может Бэллочку, да и к Иринке и к
проблемам ее репутации относится достаточно равнодушно, но переступил через
свои чувства. Иринка вскочила с дивана и, размазывая по лицу потекшую от
слез тушь, кинулась к соседям с поцелуями.
столом только они, эти Мащенки, а я совсем одна. В такой день - и одна!
Спасибо вам!
Никитин Юрий
Маркелов Олег
Посняков Андрей
Круз Андрей
Володихин Дмитрий
Распопов Дмитрий