Баршаргу мешок, развязав который, Баршарг онемел. В мешке были не бумажные
деньги империи, и не золотые, право чеканить которые вытребовал Харсома, -
в мешке были кожаные платежные поручительства храма, считавшиеся среди
крупных купцов самым надежным средством расчета. В мешке была сумма,
гигантская даже для сибарита и взяточника Баршарга, - четыре миллиона
ишевиков. Полтора официальных годовых дохода провинции, - шесть лет
содержания войска. Сухая записка рукой Даттама извещала, что господин
Баршарг вправе употребить присланные векселя на благо государства
Варнарайн и по собственному усмотрению.
охране частной собственности, однако сообщал, что привлечение богатых
людей к управлению государством - не единственный, а может, и не лучший
способ заинтересовать их в сохранении нынешней власти. Например, можно
занять у этих людей большие суммы денег под обеспечение государственными
землями и предприятиями. Это навеки свяжет их с новой властью и
восстановит их против Касии, которая в случае победы не только не вернет
занятого, но и конфискует остальное.
которым я спорил о судьбах государства, и который считал, что в стране не
должно быть ни бедняков, склонных к бунтам, ни богачей, склонных к
независимости! Жизнь в королевстве горожан и рыцарей кое-чем его научила!
подписался бы под каждым указом государыни Касии, а в стране аломов
научился не править, а всего лишь хитрить?
государыни, которая жаждет его головы вот уже пятый год, только потому,
что верит в те указы, в которые не верит она сама?
столице Варнарайна должны были состояться похороны государя Харсомы, и
вслед за этим - первое заседание наследников. Баршарг не торопился в
столицу. Он уехал через неделю, когда в войсках его уже называли не иначе
как "Баршарг Белый Кречет", а в приграничных деревнях говорили, что он -
потомок Иршахчана.
Баршарга вытащили за ноги из его палатки молоденького чиновника,
зазванного Баршаргом на гадание: сердце чиновника было вырвано из груди, и
весь он был отчаянно исцарапан, словно не смог обороняться от слетевшихся
в палатку подземных духов.
столице, - приказал араван Баршарг, - мы едем через посад Белых Кузнецов.
человеком на берегу озера. Человек брел, настороженно поглядывая на тын
вокруг брошенного военного поселения, и все ближе и ближе подбирался к
укрывищу с солью. За спиной его была корзинка с травами, а в руках он
держал амулет и на варварском языке что-то выговаривал своему богу. На
человеке был синий гладкий кафтан, какие носят Небесные Кузнецы; какой,
однако, Небесный Кузнец станет мараться с травами и идолами?
огляделся. Клиса крякнул селезнем.
кустов и сунув руку за пазуху.
образовались еще двое товарищей Клисы. Человек в испуге выронил амулет и
зашарил в густой траве. Клиса в раздумье глядел на него. Не донесет ли? Но
куда ему доносить? Всякий знахарь вне государственного цеха - черный, а
этот - еще и бродячий.
нашарил в траве, и Клиса кивнул. Путеводный клубочек! Нужнейшая для
контрабандиста вещь. За такую вещь - и убить, и украсть, и даже, на худой
конец, деньги отдать.
человек, видать, неплохой.
выкопать.
схороненные еще до того, как в Козьем-Гребне разбили военный лагерь, а
жена Клисы разложила костер и сварила кашу.
взаимопонимание вместе работавших и евших: - Выгодно ли соляное дело?
наполнить, так хоть челюстями помахать.
что и чихнуть головой в мешок недолго, - а что оставалось еще?
какое-нибудь ворье или торговцы. Торгуем себе в убыток...
рисовых ишевиков, а мы продаем по десять. Вот и выходит: меняем вареное на
сырое.
Государево сердце ведь не выносит, чтоб человек из-за скаредности своей
без соли оставался. Стало быть, каждому положено треть шая в год. Стало
быть, каждый должен сдать десять шурров риса или десять рисовых бумажек.
Опять же - тридцать ишевиков - это цена соли "для стола". А если бы рыбу
солить, - то справедливая цена повыше будет.
нам пристать хочет. Рассудите: в Варнарайне соли нет, границу закрыли, а
мы-то остались. Так что мы теперь будем нарушать справедливую цену в
другую сторону.
мне соль? У меня теперь - земля.
назад в его приграничной деревушке на берегу Лоха.
избытка чувств прижался к синему кафтану. Знахарь слушал рассказ
завороженно. Рука Клисы скользнула за камлотовый воротник к шнурку с
путеводным камешком. "Ну, мил человек, не оборачивайся, - мысленно
взмолился он, - а то ты так хорошо улыбаешься!" Человек не обернулся.
сажали. А потом вышел указ, что рис - основное, а арбуз - второстепенное.
Вот - семена от отца сохранились. Может, прорастут?
кафтан глядел на Хайшу зачарованно.
потомок Небесных Государей.
кувшин? Я так сразу и сказала: взрастет справедливость, и нам достанется.
как кипарис, серебряная, совсем как в лосском храме, только без ручек.
прикопали. - И Клиса махнул рукой вниз. - Ты думаешь, это там берег по
весне подмыло? А то хлопот от властей не оберешься. Взыщут сначала ручки
от корчаги, а потом - остальные недоимки.
по закопченному узору на крышке, - власти так и не дознались?
а в общие искупления кайлом государя славил.
хоронишься, даром что в посадском кафтане.
озере.
наблюдательной сосны катился Нушка-тетерев.
лагерные укрепления, то на озеро.
в синем кафтане встрепенулся, нырнул в кусты, и тут же оттуда деловито
выбежал и зашустрил в траве барсук.
полосатого оборотня.
путеводный клубочек.
Гуревич Георгий
Пехов Алексей
Самойлова Елена
Прозоров Александр
Посняков Андрей
Распопов Дмитрий