стали ярче.
повторю ошибки Фагима. Я знаю о тебе все! Я сильнее. Да и ты это знаешь.
-- ты не зверь, как Сардан или Исфаган!.. Они бесчеловечные фанатики. Я
догадываюсь, почему ты не вмешался... Слымак, ты гений, я знаю. Но неужели
не видишь, что так нельзя?
основал Общество Магов и поставил во главе Совет из семи самых могучих?
Чтобы руководить всеми племенами на свете, направлять, исправлять, вести к
добру, подавлять зло? Ты вел несколько тысячелетий! Потом якобы отыскал
другой путь, а магию потребовал запретить, уничтожить. В анналах записано,
что ты в одиночку выступил против всего Совета...
друга.
путь. Приняли твое ведарство, а магию начали гасить, запретили.
Человечество пошло по пути углубления знаний...
болью.-- Перегнули не только с кострами по всей Европе, но и с самим
ведарством. Из всего ведарства, что означает "ведать", "знать",
"понимать", вы взяли лишь точный анализ, на нем построили всю работу Семи
Тайных. Я понимаю: чтобы выровнять -- надо перегнуть в другую сторону,
ведь раньше был непомерный разгул магии... но это путь мышления простого
народа! Мы должны понимать, что человеку мало одной науки! Магию вытерли
из его жизни -- ладно, хотя и здесь чересчур поспешили. Но вы почти не
допускаете к человеку и культуру! А это непростительно.
бровей:
невежества! На вершину с таким грузом не забраться.
тебе не поможет. Кто на твоей стороне -- сочувствуют молча, кто против --
собрались здесь, чтобы остановить тебя. Культура -- вещь вялая,
нерешительная, а цивилизация -- напор, уверенность, цепкая хватка!
улыбке.-- Культура станет такой же цепкой?
оставим это, тут не договоримся. Я понял, что если не ради меня все это,
то здесь заговор против Киева?
рабы, хотя об этом еще не знают. Но узнают скоро.
багровое пламя, охватившее город, бежали люди с поднятыми топорами, с
которых капала кровь, летели стрелы, копья, мчались обезумевшие кони с
опустевшими седлами...
расширились:
предвещанием. Да, тринадцать -- наше тайное число. Через тринадцать лет
решено взять власть в Киеве и по всей Руси. В открытую. Низвергнуть не
только языческие святыни, что кое-где сохранились в селах, но и дурацкие
христианские. Везде, где победим, поставим свой символ -- пятиконечную
звезду! Поставим, Вещий... По всему Киеву затаились в ожидании своего
голоса наши зубы и когти, а здесь, в надежном месте, недремлющий мозг!
прижаты к стене,... да только ли русичи!.. у людей всегда остается этот
последний довод!.. Опять лютое смертоубийство, ручьи выйдут из берегов от
крови...
зримых картин!
В тот день будут истреблены все ваши люди. До единого. Слымак отшатнулся,
будто получил удар в лицо.
451-м по сарацинскому, если же взять от рождения христианского бога, то в
1113 году... С чего так полюбили чертову дюжину? После той кровавой бойни
уже никогда открыто не посмеете, Слымак. Тайно -- да, но никогда --
открыто.
выбитые зубы и вырванные когти?
стене, его охватил трепещущий странно шелестящий, как крылья бабочки,
огонь. Томас с поднятым мечом ринулся на злого колдуна, с размаха ударился
о невидимую стену, в страхе ощутил себя отгороженным от схватки словно бы
чистейшим стеклом.
встал из кресла, оказавшись выше Олега, вскинул над головой длинные сухие
руки. Огонь его не касался, как и Олега, облегал как одежда, но Олег
стискивал зубы, на лбу вздулись толстые синие вены, на шее напряглись
жилы, будто калика держал на плечах горный хребет.
словно продавливался сквозь массу невидимого клея. Голубое и белое пламя
соприкоснулось, лицо Слымака напряглось, как и лицо калики, оба дышали
тяжело.
попробовал проломиться сквозь невидимую стену, рубил, но тяжелый двуручный
меч отшвыривало, едва не выворачивая руки. Слымак сделал еще шаг, страшно
зашипело, посыпались белые искры. Оба противника, маг и волхв, сцепили
зубы и сжали кулаки, по страшным лицам бежали мутные струйки пота.
настал решающий миг схватки. Голубой огонь вспыхнул ярче, принялся
поглощать белое, чистое пламя. Олег скалил зубы в агонии, запрокинул
голову, бессильно сползал по стене.
изо всех сил страшный двуручный меч. Сверкающее лезвие, что рассекало
всадника до седла, наткнулось на преграду, почти остановилось, затем,
проломив невидимую стену, достало чужого мага концом лезвия между лопаток!
огонь вокруг Олега едва тлел. Слымак медленно повернулся к Томасу, меч
вывалился из жуткой раны, с лязгом упал на пол. Из широкой раны хлынула
кровь. На лице Слымака появилась гримаса боли, смешанная с изумлением.
горле хрипело. Глаза калики застилало болью. Слымак пошатнулся посреди
комнаты, упал на колени. Из пересохших губ сорвалось слабое:
умирающего мага, тот все еще удерживался на коленях в луже своей крови,
сказал с укором:
головой:
от страшной раны: разрубленные кости, кровь булькает, а этот еще пытается
жить...
отсюда.
противоположная стена треснула, раздвинулась. В маленькой комнатке,
заваленной толстыми книгами, рулонами карт и чертежей, сидела за столом,
положив голову на руки, маленькая женщина. Она испуганно вскинулась, Томас
сразу узнал удивленно вскинутые брови, невинные глаза, нежные черты лица.
Женщина, которая отобрала Святой Грааль!
противника! Гульчачак или Гульча... Имя не настоящее, но враг она