Чтение 115–й страницы книги ~Королева Марго~

- А ведь все это очень просто, - сказала флорентинка. - Смотрите...

И тут она вытащила из-под накидки какой-то предмет и подала его королю.

Это была фигурка из желтоватого воска дюймов в шесть высотой. На фигурке
было платье с золотыми звездочками, а поверх платья королевская мантия, тоже
сделанная из воска.

- Но при чем тут статуэтка? - спросил Карл.

- Посмотрите, что у нее на голове! - сказала Екатерина.

- Корона, - ответил Карл.

- А в сердце?

- Иголка.

- Разве вы не узнаете себя, государь?

- Себя?

- Да, себя, в короне и мантии.

- А кто сделал эту фигурку? - спросил Карл, утомленный этой комедией. -
Разумеется, король Наваррский?

- Ничего подобного, государь.

- Ничего подобного?.. Тогда я вас не понимаю.

- Я говорю "нет", - возразила Екатерина, - так как вы, ваше величество,
могли бы подумать, что он сделал ее сам. Я сказала бы "да", если бы вы, ваше
величество, задали мне вопрос по-другому.

Карл не ответил. Он пытался проникнуть во все тайники этой темной души,
которая все время закрывалась перед ним в то самое мгновение, когда он
полагал, что уже готов прочитать ее.

- Государь! - продолжала Екатерина. - Стараниями вашего генерального
прокурора Лагеля эта статуэтка была найдена на квартире человека, который во
время соколиной охоты держал наготове запасную лошадь для короля
Наваррского.

- У де Ла Моля? - спросил Карл.

- Да, у него! Взгляните, пожалуйста, еще раз на стальную иглу, которая
пронзает сердце, и вы увидите, какая буква написана на вставленной в ушко
бумажке.

- Я вижу букву "М", - ответил Карл.

- Это значит смерть - такова магическая формула, государь. Злоумышленник
пишет, чего он желает, когда наносит эту самую ранку. Если бы он хотел
поразить вас безумием, как это сделал герцог Бретонский с Карлом Шестым, он
вонзил бы иголку в голову и вместо "М" написал "F" folie - безумие (франц.).>.

- Итак, - сказал Карл IX, - вы полагаете, матушка, что на мою жизнь
покусился Ла Моль?

- Да.., постольку, поскольку покушается на чье-либо сердце кинжал, но
ведь кинжал держит чья-то рука, которая его и направляет.

- Так это и есть причина моей болезни? Значит, как только чары будут
уничтожены, мой недуг пройдет? Но каким образом этого достичь? - спрашивал
Карл. - Вы-то, конечно, это знаете, моя добрая матушка, - ведь вы
занимаетесь этим всю жизнь, а я в отличие от вас полный невежда и в
кабалистике, и в магии.

- Смерть злоумышленника разрушает чары. В тот день, когда чары будут
разрушены, пройдет и болезнь. Все это очень просто, - отвечала Екатерина.

- Вот как? - удивленно спросил Карл.

- Неужели вы этого не знаете?

- Разумеется, нет! Я не колдун, - сказал король.

- Но теперь-то вы убедились в этом, ваше величество? - спросила
Екатерина.

- Конечно.

- Эта убежденность победит вашу тревогу?

- Победит окончательно.

- Вы это говорите из любезности?

- Нет, матушка, от души. Лицо Екатерины разгладилось.

- Слава Богу! - воскликнула она; можно было подумать, что она верит в
Бога.

- Да, слава Богу! - насмешливо повторил Карл. - Теперь я знаю, кто
виновник моего недуга и, следовательно, кого надо наказать.

- И мы накажем...

- Господина де Ла Моля: ведь вы сказали, что виновник - он?

- Я сказала, что он был орудием.

- Хорошо, сначала Ла Моля - это самое главное, - ответил Карл. -
Приступы, которым я подвержен, могут вызвать в нашем окружении опасные
подозрения. Чтобы открыть истину, необходимо срочно все осветить.

- Итак, господин де Ла Моль?..

- ..прекрасно подходит мне как виновник, я согласен. Начнем с него, а
если у него есть сообщник, он его выдаст.

- Да, - прошептала Екатерина, - а если он не выдаст, то его заставят это
сделать. У нас есть для этого средства, которые действуют безотказно.

Затем она встала и громко спросила Карла:

- Итак, государь, вы позволяете начать следствие?

- Чем раньше, тем лучше, матушка, - ответил Карл, - такова моя воля.

Екатерина пожала руку сыну, не поняв, почему нервно вздрогнула его рука,
пожимавшая ей руку, и вышла, не услышав язвительного смеха короля, а за ним
глухого, страшного проклятия. ! Король спросил себя: не опасно ли
предоставлять свободу действий этой женщине, которая в несколько часов может
натворить таких дел, которых уже не поправишь?

Но в ту минуту, когда он смотрел на портьеру, опускавшуюся за Екатериной,
он услыхал подле себя легкий шорох и, обернувшись, увидел Маргариту - она
приподняла стенной ковер, закрывавший коридор, который вел в комнату
кормилицы.

Бледность Маргариты, ее блуждающий взгляд, ее тяжело дышавшая грудь
выдавали страшное волнение.

- Государь, государь! - воскликнула Маргарита, бросаясь к постели брата.
- Вы же знаете, что она лжет!

- Кто "она"? - спросил Карл.

- Слушайте, Карл! Это, разумеется, ужасно - обвинять родную мать! Но я
подумала, что она осталась у вас затем, чтобы погубить их окончательно.
Клянусь вам жизнью, моей и вашей, клянусь душой нас обоих, что она лжет!

- Погубить?! Кого она хочет погубить?.. Оба инстинктивно говорили
шепотом; можно было подумать, что они боятся услыхать самих себя.

- Прежде всего Анрио, вашего Анрио, который вас любит и который предан
вам, как никто в мире.

- Ты так думаешь, Марго? - спросил Карл.

- Государь! Я в этом уверена!

- Я тоже, - отозвался Карл.

- Но если вы в этом уверены, брат мой, - с удивлением сказала Маргарита,
- почему же вы приказали его арестовать и посадить в Венсенн?

- Потому что он сам просил меня об этом.

- Он сам вас просил, государь?

- Да, Анрио человек своеобразный. Быть может, он ошибается, но, быть
может, он и прав: одно из его соображений заключается в том, что ему
безопаснее быть у меня в немилости, чем в милости, дальше от меня, чем
ближе, в Венсенне, чем в Лувре.

- Ах, вот как! Понимаю, - сказала Маргарита. - Так он там в
безопасности?

- Еще бы! Что может быть безопаснее для человека, за жизнь которого Болье
отвечает мне головой?

- Спасибо, брат мой, спасибо за Генриха! Но...

- Но что?

- Но там есть и другой человек, государь... Быть может, я виновата, что
он мне небезразличен, но он мне небезразличен, вот и все.

- Кто же этот человек?

- Государь! Пощадите меня... Я едва ли посмела бы назвать его имя моему
брату.., и не посмею назвать его королю.

- Это де Ла Моль? - спросил Карл.

- Да! - ответила Маргарита. - Однажды вы хотели убить его, государь, и
только чудом он избежал вашей королевской мести.

- А ведь это было, Маргарита, когда он был виновен только в одном
преступлении, но теперь, когда он совершил два...

- Государь! Во втором он не виновен.

- Бедная Марго! Разве ты не слышала, что говорила наша добрая матушка? -
спросил Карл.

- Карл! Я же сказала вам, что она лжет, - понизив голос, ответила
Маргарита.

- Вам, может быть, не известно о существовании некоей восковой фигурки,
изъятой у де Ла Моля?

- Конечно, известно, брат мой.

- И то, что эта фигурка проколота иглой в сердце, и то, что к этой иголке
прикреплен флажок с буквой "М"?

- И это я знаю.

- И то, что у этой фигурки на плечах королевская мантия, а на голове
королевская корона?

- Все знаю.

- Что же вы на это скажете?

- Скажу, что эта фигурка с королевской мантией на плечах и с королевской
короной на голове изображает женщину, а не мужчину.

- Вот что! - сказал Карл. - А игла, пронзающая сердце?

- Это чародейство, которое должно пробудить любовь женщины, а не
колдовство, которое должно убить мужчину.

- А буква "М"?

- Она означает вовсе не смерть, как говорила вам королева-мать.

- Что же она означает? - спросил Карл.

- Она означает.., означает имя женщины, которую любил де Ла Моль.

- А как зовут эту женщину?

- Эту женщину зовут Маргарита, брат мой, - сказала королева Наваррская,