бы не тридцать четыре немца, вернее, то, что от них осталось. Угольки
остались, да и только.
Заповедей вырвалась в наш мир. Такое происходит не чаще, чем раз в три
тысячи лет.
где-нибудь на травке...
выгорела от солнца пару месяцев назад.
было огромное, звездное и ясное. Все свидетельствовало о Его величии. Все
говорило о той свободе и том просторе, которые Он давал Индиане, Лилиан и
другим людям с Его искрой в душе.
в одно словцо, и длинными, почти вечными. Но любая из них когда-нибудь
кончается. Рано или поздно они надоедают Сочинителям - и бледным двуногим,
сидящим по пыльным щелям огромного мира, и самой Жизни, держащей весь мир
на своей ладони. Это так естественно, ведь Финал любой истории - есть
начало следующей. Исчезнет сочинитель, распадется мир, а Закон Финала
пребудет во веки веков, рождая новое из праха старого...
похожий на огромную турбину, превращал незначительные усилия человеческих
частиц в тягу огромной мощности. И тяга эта уверенно толкала мир по
неизвестному курсу, одновременно совершенствуя и разрушая его. Город,
смутивший разум планеты странными железобетонными миражами, пока еще
стоял.
всегда, весь год напролет. Озеро Мичиган то втягивает послушные массы
воздуха, то выплевывает обратно, наполнив их влагой и тоской. Но именно
осенью, когда летняя жара неожиданно сменяется прохладой, ветры становятся
особенно заметными, внедряя в бронхи хрип, а в нос - респираторные
заболевания.
некоторых пор учеба, как и великое множество других вещей, перестали
играть какую-либо роль. Возвышенные планы на будущее были отравлены
трупным запахом. Люди окончательно превратились в живую силу, в черные и
красные стрелки на военных картах, в колонки цифр стратегических
исследований...
например, взять меня на руки и отнести куда-нибудь, - сказала она, сладко
потягиваясь. - Зверь ты мой дикий...
добавил:
картошкой.
вспоминал он. - Ты испугалась, завизжала мне в ухо. Я перебросил тебя
через плечо и потащился по колено в воде - с этаким кулем в руках. У меня
чуть пупок не надорвался...
Да и не было в Танисе никакой воды! Много чего другого было - змеи,
мертвецы...
помню, было еще подземелье со скорпионами, сколопендрами, и этими, от
которых щекотно...
перебрасывать меня через свои плечи!
Я, наверное, действительно носил какой-нибудь мешок, а не тебя.
волосатую руку. - Знаю я, кого ты таскал.
нокдаунов, - начал он защищаться. - У того ганса кулаки были размером с
арбуз и твердые как кирпич...
Фу, жарко.
университетского кампуса незримым колпаком забытости. Именно то, что нужно
уединившимся любовникам. Горел только китайский фонарик, неназойливо
подкрашивая оголенные тела красным и желтым. Радиоприемник наполнял
комнату приглушенными порциями простенького джаза. Редкие минуты свободы,
когда делаешь не то, что нужно, а то, что хочется спинному мозгу.
ехидная женщина. - Куртку ты уже отдал чучелу на чьем-то огороде. Кнут
повесил на стенку. Ну, поддайся мне еще разок, и станешь немного похож на
нормального.
угол. Герой на этот раз не успел среагировать, только дернулся, сверкнув
от неожиданности глазами.
как гвоздиком приколоченная? Перестань дурить, мне твоя проплешинка даже
нравится. Рядом с ней я выгляжу такой молодой и свежей...
- Просто волосы временно поредели из-за истощения сил.
стремление к раздору и укрепила тягу к единению. Кто-то кого-то случайно
поцеловал, после чего начались объятия, переходящие в продолжительные
совместные ласки.
вздрогнула, не забилась от страха обратно под одеяло. Она была дома - в
мирной и совершенно безопасной стране. Лишь спросила шепотом, отвлекаясь
от шершавых обветренных губ героя:
Породы такса.
радуется. Даже завидно иногда...
овчаркой - совсем другое дело. Вот такую можно бы завести, будь наша
квартирка пообъемнее.
Папаша треплет языком направо и налево, болтун наш неисправимый... Кстати,
замечательная была овчарка, обожала рукописи отца грызть, особенно статьи.
Если он и ненавидел кого-нибудь в жизни, то именно это животное. Я ни
секунды не сомневался, когда имя себе выбирал.
маленького заведем, - этак невзначай предложила женщина.
сама. От тебя ничего и не потребуется, только домой иногда заходить.
Назовем парня Монтаной, в честь собаки нашего соседа...
обуви. - Какого "парня", что ты задумала?
когда вылезаешь из своих профессорских тряпок. Особенно ниже пояса. Ну,
чего ты разволновался?
действительно нет ни единой тряпки, даже самой маленькой. Он мысленно
согласился с тем, что действительно красив, но все же сел, спрятался под
одеяло.
От твоих шуток, дорогая, вспотеть можно. Значит, говоришь, от меня ничего
и не потребуется?
потребуется"!