для него вопрос существа, так что у нас получится только одно лишнее
голосование и одно лишнее "вето".
может поступить господин Громыко в дальнейшем. Я не уверен в том, наложит
ли он "вето" на этот текст или нет; он не высказался определенно по этому
вопросу.
воспользуется правом "вето".
принял на себя ответственность за этот шаг, а не грозил им! Я не согласен
уступать давлению такого рода в том, что, по-моему, является вопросом
принципа. Я не намерен уступать методу повторения одного и того же
предложения, чтобы добиться известного результата путем наложения "вето"
на все другие предложения, - а это-то здесь как раз и происходит!"
слово, а не то что фраза, несет в себе совершенно определенный смысл: либо
Совет Безопасности принимает решение против фашизма, либо он передает это
на общий форум и отводит от себя судьбу Франко, - пусть все идет, как
идет, куда торопиться, зачем?
Да один ли он?! А Бразилия, Парагвай, Перу, Куба, Никарагуа?! Они пойдут
за Белым домом, они будут смягчать удар, все рассчитано загодя, в политике
репетируют тщательнее, чем в театре. Да, американцы бьются за Испанию
насмерть; тактически они могут выиграть; стратегически - проиграют; народ
ненавидит Франко и не простит тех, кто помогает ему выжить. Бедный Пол,
каково ему читать все это... Как же я чувствую накаленность страстей! Вот
о чем надо снимать кино или делать радиоспектакль. А готовы ли слушатели,
- возразил он себе, - чтобы понять, сколь сложна эта битва, когда одно
слово типа "процедура" или "существо" может определить ситуацию в мире и
тенденцию будущего? Куда проще смотреть ленту про то, как ковбой стреляет
из "смит-вессона" по индейцам; все заранее известно, победят н а ш и,
плохого не будет, щекотка, а не искусство. Вопрос приобщения людей к
политике - главная проблема демократии. И очень слаб тот политик, который
позволяет себе гневаться".
когда один из его рабов, человек порочный, но имевший понаслышке кое-какие
познания о философии своего великого господина, был по приказу Плутарха
приговорен к наказанию плетьми. За дело. Сначала раб кричал, что его
наказывают зря, а потом принялся поносить Плутарха: "Ты же сам говорил,
что гневаться грешно!" Плутарх усмехнулся: "На основании чего ты решил,
что я охвачен гневом? Разве на моем лице или в моем голосе есть признаки
возбуждения? Или я говорю с пеной у рта? Сказал ли я хоть что-либо, в чем
бы мог раскаяться? Дрожу ли я от ярости?" И, повернувшись к тому, кто
держал в руках плеть, Плутарх заметил; "А ты продолжай, братец, свое дело,
пока мы тут рассуждаем о природе гнева..."
уже сказал, что не считаю необходимым принимать какую бы то ни было другую
резолюцию Советом Безопасности. Я также не считаю необходимым принимать
поправку в духе предложения господина Эватта к тексту, который был одобрен
Советом Безопасности. Я думаю, что попытки дать лучшее определение прав и
функций Генеральной Ассамблеи, чем это дано в Уставе Организации, обречены
на неудачу. Лучшего и более точного определения прав и функций Ассамблеи,
чем это дано в Уставе, мы не сможем дать. Не в этом наша задача. Наша цель
состоит в том, чтобы точно выполнять задачи и функции, предписанные Совету
Безопасности. Это наша задача.
сформулированного несколько иначе в тексте резолюции, который был
представлен господами Эваттом и Кадоганом. Я поэтому и сейчас буду
голосовать против этого положения. Я считаю его неприемлемым и заявляю,
что это предложение я считаю не процедурным, а вопросом существа.
воспрепятствовать тому, чтобы Генеральная Ассамблея была лишена
возможности из-за решения Совета рассмотреть вопрос, который при иных
условиях она имела бы право рассматривать. Мне безразлично, если мы теперь
же снимем испанский вопрос с нашей повестки дня, но лишь при условии,
чтобы Генеральной Ассамблее была предоставлена возможность обсудить этот
вопрос и сделать конкретные рекомендации, если она того пожелает.
Соединенное Королевство, Соединенные Штаты Америки, Франция.
постоянных членов Совета".
корте, когда противник - достойный, чувствует удар загодя, умеет ответить
и, тем не менее, проиграл в счете.
рукой - текст: "Гитлеровский генерал Фаупель, о котором шла речь в Совете
Безопасности (сэр Кадоган в свое время утверждал, что его нет в Испании)
проживает в Мадриде: калле Серрано, дом девять, второй этаж, слева;
последние полгода работает главным экспертом по внешнеторговым связям в
компании "Телефоника", являющейся дочерним предприятием ИТТ".
Пусть теперь сэр Кадоган покрутится".
отозвали своих послов из Мадрида, победа.
РОУМЭН, ШТИРЛИЦ (декабрь сорок шестого)
__________________________________________________________________________
условленному нами коду конверт, так что в случае, если что-либо случится
со мной, вы сможете получить подлинники; если же Вас изолируют, я смогу
довести до сведения общественности правду по поводу трагической кончины
Дагмар-Ингрид Фрайтаг.
кроме нас с Вами, я н а м е р е н н о открыто рассказываю в этом письме
все подробности; теперь никому не под силу ошельмовать Вас.
остановит их от авантюрных шагов, но, поскольку я опускаю конверт в
аэропорту, оно скорее всего достигнет Вас без перлюстрации, если только
Вас уже не обнаружили в Кордове.
сотрудничать с эсэсовским палачом Штирлицем, уничтожившим двух ни в чем не
повинных людей: Дагмар-Ингрид Фрайтаг и Вальтера-Питера Рубенау.
уничтожением Рубенау, стало ясно, что задание Мюллера выполнял никак не
Штирлиц, а некий неизвестный, который был в курсе акции по устранению
Фрайтаг.
оправданы - по эпизоду с Рубенау. Но меня это не устраивало - и не только
потому, что любая косвенность двоетолкуема, но оттого, что я должен был до
конца выяснить для себя, с кем я решил начать непростое дело по поиску
затаившейся нацистской сети. С точки зрения моих принципов я не мог, не
имел морального права пуститься в предприятие с тем, кто еще полтора года
назад злодействовал по приказам Мюллера.
время нашей первой встречи, позволили мне - после того, как я и мои друзья
вчерне закончили крайне важную р а б о т у в Лиссабоне, - приступить к
исследованию загадки убийства несчастной женщины, в котором Вас вполне
официально обвинил журнал Майкл Сэмэл из лондонской "Мэйл".
запечатлены два немецких чиновника, один из которых служил по консульской
части, а второй - в посольстве; как выяснилось, сотрудником СД был именно
посольский, его подлинное имя доктор Иоахим фон Шонс.
остались в Швеции, причем, будучи пять месяцев интернированными, оба затем
были освобождены и получили вид на жительство.
втроем, а это, как понимаете, облегчало задачу.
торопились идти на встречу с ними.
марте - апреле сорок пятого года. Каждому из обнаруженных мной моряков я
предъявлял к опознанию фотографию Фрайтаг и спрашивал, не помнит ли мой
собеседник трагического случая на борту, когда в каюте первого класса была
обнаружена мертвая женщина, отравленная неизвестным ядом.
опознали.
тот трагический эпизод, но и опознали фрау Дагмар-Ингрид Фрайтаг.
борту Ханс-Херник Бринсек - подтвердили под присягой, что они видели