Моргейз. До Кэймлина еще далеко. Давай-ка вначале посмотрим, сколько золота
с нас запросят за кровать на одну ночь.
требования Мэта, хозяин гостиницы принялся хохотать так, что затряслись его
многочисленные подбородки:
пришла родная мать, я и то не смог бы дать ей одеяло и место у огня.
переполненном помещении. - Вне всяких сомнений, у вас найдется хотя бы пара
соломенных тюфяков где-нибудь в углу в качестве платы за то, что я буду
развлекать ваших постояльцев занимательными рассказами, фокусами, глотанием
огня и жонглированием.
обычным тоном:
нам место хотя бы на сеновале.
Луг, - буркнул Мэт. - И под кустами, кстати, тоже. Я хочу ночевать в
кровати.
отказывали так же, как и в первой. Из последних двух их едва не вытолкали
взашей, когда Мэт предложил хозяевам сыграть в кости на постель. И когда
хозяин пятой, между прочим, именуемой "Славная королева", заявил им, что не
в состоянии дать соломенный тюфяк и самой королеве, Мэт вздохнул и спросил:
же плату.
прорвы народу, что шатается по городу.
протирал столовое серебро. Теперь он полюбовался только что отполированным
серебряным кубком и, открыв дверцу, убрал его во чрево буфета рядом с
другими, явно принадлежавшими разным сервизам. Верхняя часть буфета
опиралась на широкую столешницу, и на ней, за буфетной дверцей, Мэт заметил
стаканчик из тисненой кожи. Стаканчик для игры в кости.
тем временем хозяин. - А то пустишь кого, а он, чего доброго, удерет вместе
с ними. Проезжие хорошо платят мне за конюшню, рассчитывая на заботливое
обращение с животными и их сохранность, к тому же у меня самого там в
стойлах две кобылы. И в моей конюшне кроватей для вас нет.
золотую андорскую крону и положил ее на комод. Чуть погодя рядом легла
серебряная марка Тар Валона, потом золотая, а замкнула ряд золотая
тайренская крона. При виде монет хозяин гостиницы облизал внезапно
пересохшие губы. Мэт добавил две иллианские серебряные марки, еще одну
андорскую крону и посмотрел на трактирщика, на округлом лице которого
отразилось мучительное колебание. Мэт потянулся сгрести деньги обратно в
карман. Но ладонь хозяина дотянулась до монет первой.
конечно.
монеты с комода.
потряс карман, чтобы красноречивый звон монет убедил хозяина в
платежеспособности постояльца и обеспеченности его ставки. - Один мой бросок
против лучшего из двух ваших!
лошадьми и отыскал пару гнедых меринов. Были они не ахти, но главное их
достоинство заключалось в том, что принадлежали они теперь Мэту. Нечищеные и
неухоженные создания выглядели тем не менее неплохо, учитывая, что все
конюхи, за исключением одного, от хозяина сбежали. Сам трактирщик о
сбежавших отозвался с явным негодованием, как и об их необоснованных жалобах
на то, что они-де не могут прожить на те деньги, что хозяин им платит. Ушат
презрения достался и единственному оставшемуся конюху, этот бессовестный
имел наглость заявить, что уходит домой спать, потому что он, видите ли,
устал работать за троих.
переночевать в обществе лошадей пришла на ум именно ему, и находя эту идею
не столь привлекательной, как представлялось в первой гостинице. В лучах
заходящего солнца, врывающихся в большие двери, кружились пылинки. Веревки,
на которых поднимали кипы сена, сейчас свисали с блоков на балках, подобно
увядшему плющу. Сеновал наверху заволокло сумраком.
посчитал, что ты наверняка проиграл. Точно так же, признаться, подумал и я,
- продолжал Том. - Ведь в последнее время ты не на каждом броске
выигрываешь!
выигрыш. Везение оно, конечно, везением, но при воспоминании о вечере по
спине все еще пробегал мороз. В те минуты, когда он тряс стаканчик, Мэт
отнюдь не был уверен, как лягут кости, сколько очков выпадет. Юноша забросил
свой посох наверх, на сеновал, и тут ударил гром. Мэт вскарабкался на
сеновал по шаткой лесенке и окликнул Тома:
над головой, а не мокнуть под ливНем. Большая часть сена была сложена кипами
вдоль стен конюшни, но места вполне хватало для того, чтобы расстелить плащ.
Пока Том влезал на сеновал, Мэт достал из торбы два каравая хлеба и
треугольный кусок сыра с зелеными прожилками. Хозяин гостиницы, имя которого
было Джерал Флорри, расстался с этим богатством, лишь получив столько денег,
сколько во времена поспокойнее стоила бы одна из его лошадей. Когда Том с
Мэтом приступили к трапезе, запивая еду водой из своих дорожных фляжек, -
вина у Флорри не было ни за какие деньги, - по крыше забарабанил дождь.
Покончив с ужином. Том достал трутницу, набил табаком трубку с длинным
чубуком и со всеми удобствами расположился покурить.
кончится ли дождь к утру, - очень уж ему хотелось как можно скорей
избавиться от письма. И вдруг в конюшне раздался резкий скрип несмазанного
колеса. Мгновенно подкатившись к краю сеновала, Мэт посмотрел вниз. Сумерки
хоть и сгустились, но в сумраке еще многое можно было разглядеть.
наземь оглобли своей тележки с большими колесами и устало разогнула спину.
Снимая с плеч плащ и стряхивая с него капли дождя, она что-то бурчала себе
под нос. Волосы ее были заплетены во множество тоненьких косичек, шелковое
платье - Мат почему-то решил, что оно бледно-зеленого цвета, - было на груди
щедро украшено причудливой вышивкой. Когда-то это платье было великолепным,
теперь же оно обтрепалось и запачкалось. Женщина потерла кулаками поясницу,
снова произнеся что-то низким голосом, потом быстро подошла к дверям конюшни
и пристально вгляделась в дождевую завесу. Так же поспешно она потянула
створки на себя и плотно затворила двери, отчего все помещение погрузилось
во мрак. В темноте послышались отчетливое шуршание, позвякивание, хлюпанье,
и внезапно в фонаре, который женщина держала в руках, вспыхнул яркий язычок
пламени. Она огляделась, заметила в стене крюк, повесила на него фонарь, а
потом стала копаться под парусиной, покрывавшей тележку.
вынимая изо рта трубки. - В этакой темноте, высекая огонь кресалом, недолго
и конюшню спалить.
скорее всего, черствой, так как женщина ела медленно, несмотря на явный
голод.
дыма. Мэт уже готов был встать и обнаружить себя, но тут одна из дверных
створок вновь отворилась.
четверо мужчин, на ходу сбрасывая мокрые плащи. Под плащами оказались
светлые куртки с широкими рукавами и вышивкой на груди, мешковатые штаны
также были богато расшиты сверху донизу. Одежда могла бы показаться смешной,
если бы не плотно сбитые фигуры и мрачные лица самих мужчин.
не так быстро, как тебе хотелось, а?
- тебе что, мало? Ты добился, чтобы меня вышвырнули из гильдии, хотя именно
из-за тебя все не ладилось! Хоть и вымахал с быка, а мозги куриные, вот и
напортачил. А теперь еще меня преследуешь. - У нее был тот же чудной
выговор, что и у мужчины. - Или ты думаешь, что я рада тебя видеть?
могла бы еще долго прожить где-нибудь в глуши. Но ты ведь не могла позабыть
наших секретов, а? Надеялась, что мы ничего не узнаем? Ты пыталась
зарабатывать на жизнь тем, на что имеет право только гильдия, только она
одна. - Внезапно в его руке сверкнул нож. - С каким же удовольствием я
перережу тебе горло, Алудра!
Самойлова Елена
Володихин Дмитрий
Громыко Ольга
Быков Василий
Перумов Ник
Посняков Андрей