стены! С долгоРдолго шел Я коридором, переставляЯ ноги по знаемым наи-
зусть старым, стертым доскам. СпустилсЯ на четвертый этаж, на третий.
МенЯ завораживали двери, номера квартир. И окно в торце коридора с уже
сто лет известным мне видом на булочную.
ние.
(Все видит из своего наблюдательного окна. Деликатничает. Не входил Я С
менЯ внесли.) У меня, Петрович, к вам дело...
час костыль. А она, Сестряева ТасЯ (чуть с улыбкой), сообщает потрясаю-
щую длЯ менЯ новость. Да, Ловянников. Просил передать Петровичу С мол,
надо бы вновь постеречь квартиру. Да, молодой бухгалтер Ловянников уехал
на месяцРполтора. Как всегда. Ключи у нее, у Таси, С мол, как увидишь
Петровича, передай ему из рук в руки.
ваю счастье, звон и боль внезапно нахлынувшего чувства С еще не верится:
Я вернулся. (Не просто ночлег на ночь С квартира.) Я прислонилсЯ к сте-
не. Я даже не заметил, как Сестряева ушла. В голове кружение.
знаю. ПопалсЯ Акулов, кивнул мне на бегу.
вали, что происходило с ними С и что со мной. А ничего не происходило,
если не считать, что Я десятьСдвадцать (не знаю сколько) минут опять ды-
шал их коридорной пылью. Люди здоровались, вот и все. Люди поуспокоились
на теперь уже своих кв метрах. (Уже обрели. Я напрягся, чтобы на миг это
в них увидеть.) Люди и есть люди, они забывают. И коеРкто из них опять
не прочь, как в былые времена, зайти вечерком ко мне (будь у менЯ сторо-
жимаЯ квартира) и рассказать под водку всю свою жизнь. Возможно, не так
сразу. Возможно, Я чуть забегал вперед, утративший спешит увериться.
не они гнали менЯ прошлой осенью, как чумного. (Некоторые держали дверь
призакрытой. Не гнали, но ведь и не звали.) Решили ли они своим ги-
гантским коллективным мозжечком, что Я искупил и что прощен? Или просто
забыли?.. У Зинаиды Я посидел. њаю выпил с ее солененьким печеньем. С
ватрушкой тоже. О том, о сем. Она не сразу и с неопределенной, с нейт-
ральной интонацией спросила, есть ли у менЯ ночлег.
Предложила бы Зинаида мне угол, если бы в ладони ключей не было, С не
знаю, не уверен. Теперь мы говорили о здоровье. Она считала, что Я ужас-
но выгляжу, надо бы очиститься, а длЯ этого недели две попоститься. Не
есть жирное. И не более ста грамм водки в день. Хорошо поешь, певунья,
подумал Я. Хорошо подпеваешь, подумал. Но досады уже не держал. На душе
было прекрасно. МенЯ простили С Я простил.
А когда на возвратном (от Зинаиды) коридорном пути Я еще
и остановилсЯ с Курнеевым покуритьРпоговорить,
сигаретный дым выжал из менЯ маленькую живую заслепившую
слезу.
щажной настороженности. Как своему. Мол, жизньРто идет, а мы с тобой все
курим. Держи сигарету.
плечом к стене. От слабости. И от живой слезы в глазу.
мый этаж. Да ведь старый Петрович уже и обязан был оглядеть квартиру
господина Ловянникова.
няЯ шпингалеты. Кресло. Скучные бухгалтерские книги на полках. Я огля-
делся. Знакомый холодильник. Я у себя. В свое времЯ Я брал в этом холо-
дильнике на подкорм пса (да и сам откушивал) отличной квашеной капусты.
Добавка в рацион.
ната (узнавание) сразу озарилась радостью. Как вспышка. Но светлаЯ ра-
дость узнаваниЯ поползла от менЯ вдруг в стороны, как ползет в обе сто-
роны мокраЯ бумага... Я пошатнулся. Закапало красным на руки. Не беда.
(Кровотечение. Носовое.) Я добралсЯ до постели, лег. Повыше голову...
Лежал, испытываЯ попеременно то пугающую радость, то слабость.
как там правильнее С когда Марс еще был щенком. Ловянников уехал, оста-
вив мне квартиру и предупредив, что воинственность щенка пока лишь в его
звучном имени и что кости хрупки, задние лапы особенно; когда прогули-
вать, надо сносить с крыльца на руках. Я так и делал. А в лифте, в кори-
доре быстро растущий элитный пес уже сам все знал С не лаял.
вянников оценит, дог вырос без переломов, С попомнит и, глядишь, вновь
оставит сторожить (жить) свои кв метры. Мне нравилась эта однокомнатная.
Небольшой балкон. И вид из окон. (Не гнусный в любую погоду.) Книги в
основном бухгалтерские, специальные, но есть философские томики. (Хозяин
какРто процитировал Бердяева, в другой раз Фромма. Нормально.) Вскоре же
Ловянников оставил мне жилье на месяц, а потом и на полтораРдва, так по-
велось.
года три. Могучий. (С дурной привычкой при встрече лизать менЯ в губы, в
рот.) Портрет Марса на стене мог наводить упреждающий страх на жулье
(имелись в виду наводчики, Ловянников улыбнулся), С пусть, пусть видят!
Когда есть рисунок, возможен и оригинал.
тий, мол, и похохатывающаЯ Люба Николаевна были все времЯ в челночном
движении: нетРнет и уходили к Любе домой (поднимались кудаРто на девятый
этаж) и потом возвращались, чтобы продолжать пить. Леонтий, правда, жа-
ловалсЯ на слишком недавнее обрезание. Оттуда (с девятого этажа) Леонтий
каждый раз появлялсЯ первым и кисло (и тихо, шепотом) сообщал Вик Викычу
на ухо одно и то же С мол, это надо делать всеРтаки в детском возрасте.
Но от Любы Николаевны (текстильщицы свое знают) Леонтий был в восторге.
Память о ней останетсЯ с ним до конца дней. Увезу вместе с синими снега-
ми России! С обещал он.
Буджолд Лоис
Максимов Альберт
Дальский Алекс
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Громыко Ольга