сядет в московскую электричку.
покинул дом, но это его ничуть не взволновало. Он был просто уверен, что
Ковский, как обычно, уедет вечером.
следил за домом в те часы. Проводив Людмилу Викторовну, он перестал
волноваться. Все шло как надо.
часы, точнее, в те считанные минуты, я хочу попросить товарища Кострова
сказать несколько слов о его взаимоотношениях с Мирзоевым.
то взаимоотношений, как таковых, просто не было. Не так ли? Только
эпизодические контакты.
последствиям.
цехом. Он поставлял мастеру Попову необработанные алмазы и недостаточно
хорошо ограненные бриллианты, которым тот придавал товарный вид, по
высшему классу. Через разветвленную сеть посредников Мирзоев сбывал потом
все эти <маркизы>, <принцессы> и <сердечки>. Взаимоотношения, как видите,
простые и ясные. С некоторых пор поставляемое на завод сырье, а
следовательно, и готовая продукция претерпели изменение. Причем в лучшую
сторону. На <черный рынок> стали поступать вс" больше оптические
бриллианты, сначала голубой воды, а затем розовые и зеленые. Прибыли фирмы
возросли до пятисот процентов на карат. Источник цветных алмазов вам
известен. Это НИИСК, лаборатория Ковского. В институте алмазной тематикой
не занимались, и Ковскому приходилось брать материал для опытов где
попало. Сначала у знакомых, потом знакомых знакомых и так далее.
По-видимому, мы должны согласиться с доводами Владимира Константиновича,
что профессора интересовал лишь сам процесс эксперимента. Куда потом
девались окрашенные им камушки, его совершенно не интересовало. Знакомые
были довольны, знакомые знакомых, видимо, тоже. Не исключено, что кто-то
из них и извлек потом материальную выгоду. Подруга сестры Ковского, некая
гражданка Чарская, продала перекупщикам два голубых камня. Надо думать,
внакладе не осталась. Но это все пустячки, случайные эпизоды. С появлением
на сцене Мирзоева картина существенно меняется. Дело приобретает почти
индустриальный масштаб, и вся продукция поступает теперь только на <черный
рынок>. Поистине диву даешься, как слепы бывают иной раз люди! Неужели
Ковскому и в голову не пришло хотя бы поинтересоваться, откуда у его
нового знакомого такие неисчерпаемые источники алмазов?
тридцати.
преступления, Вадим Николаевич?
собственных камней, привлекать ее не будем. Но в качестве свидетельницы по
делу Мирзоева я ее допрошу. Или у вас есть возражения?
мне кажется это правильно: к людям должен быть индивидуальный подход. Вера
Фабиановна человек старого закала, и спрос с нее не велик. И если она не
принесла большого вреда...
отклоняться. С Чарской вс"?
съезжаться со Львом Минеевичем.
готовы оказать помощь?
Продолжайте, пожалуйста, Вадим Николаевич.
лишь о том, как в одном из последних наездов Мирзоев передал Ковскому
уникальный бриллиант винно-красной воды. При этой сцене присутствовал
Сударевский.
Аркадия Викторовича, Мирзоев пришел за своим сокровищем. Пришел к
Сударевскому. Прямым следствием этого рандеву явился налет на квартиру
Ковских. О чем они говорили, неизвестно, но стремительность дальнейших
поступков Мирзоева заставляет задуматься: уж не подтолкнул ли его Марк
Модестович на такую акцию?
пристальное внимание на другой объект. Не в пример профессору, Сударевский
сразу понял, что собой представляет Мирзоев, что он за птица. Рассуждать
он мог примерно так: <Если подсунуть следователю Мирзоева, то пожива будет
наверняка, пойдут копать вс" дальше, глубже, и станет не до меня>.
больший смысл, если бы нашлось хоть одно доказательство уголовного деяния.
Но такового нет! В чем вы оба подозреваете Сударевского? Покамест ему
нельзя предъявить никаких обвинений. Забудем на время о проблемах
морального плана. Меня сейчас интересует только криминал. Где криминал?
его поведение становится понятным лишь при условии, что преступное деяние
имело место. Причем именно в тот самый день, в узком отрезке времени
восемнадцать-девятнадцать часов.
дела! Значит, не убивал? Что же он тогда сделал?
его поступках, если бы получили точный ответ на один-единственный вопрос.
уверить, что мы с Владимиром Константиновичем искали очень тщательно.
Константиновича.
картины, ради окончательной ее завершенности. Хочу обратить ваше внимание
на последний участок кривой. Этот взлет вверх свидетельствует о мощной
минус-реакции растения. Скачок потенциала настолько интенсивен, что не
поддается расшифровке. Ничего подобного ранее не случалось. У нас просто
нет материала для сравнения. Тем не менее я знаю, что произошло. Взлет
отрицательной реакции наблюдался около двадцати трех часов. Именно тогда
Зализняк-Стекольщик залез в окно и неловким движением опрокинул цветок. Мы
видим здесь последний сигнал растения, последнюю минус-реакцию на внешний
мир. Я не сомневаюсь, что Аркадий Викторович сравнил бы ее с воплем боли,
с предсмертным стоном. Но когда это случилось, он был мертв уже четыре
часа. Вот и вся информация, которую возможно извлечь из графика на его
последнем участке. Совсем немного. Не более, чем заключительная точка над
, но она лишний раз позволяет нам убедиться в правильности выбранной
точки отсчета времени.
мнение, Вадим Николаевич?
интерпретации я согласен с Владимиром Константиновичем. Версия, которую
подработала его группа, опирается на солидный фактический материал. Не
все, должен признаться, одинаково легко принять. Порой просто теряешь
ориентировку и перестаешь отличать достоинства от недостатков. Простите за
парадокс, но недостатки оперативного метода Владимира Константиновича лишь
наиболее выгодно оттеняют его неоспоримые достоинства. Новое всегда
непривычно и, вполне понятно, вызывает сомнения.
старого в более сильных выражениях.
деликатности. В ряде случаев мне действительно трудно было принять
аргументацию товарища Люсина, но еще труднее оказалось ее опровергнуть.
Сомнение, по-моему, наиболее подходящее тут слово. Историческая подоплека,
пожалуй, наиболее уязвимое место в предложенной схеме. Сообщение товарища
Березовского, не скрою, произвело на меня ошеломляющее впечатление. Оно
было захватывающе интересным. Но слишком уж бросаются в глаза <белые
пятна>. К счастью, предыстория обсуждаемых нами событий не оказывает
влияния на принятие конкретных решений, во всяком случае - определяющего.
Я не понимаю, каким образом древние могли практически использовать
оптические свойства алмазов. Мне трудно представить себе, как с помощью
растительных соков окрашивали они камни в красный и голубой цвета. Но
поскольку я достоверно знаю, что с помощью современных методов тяжелых
ионов подобные чудеса вполне осуществимы, можно не волноваться. Я сам
Василенко Иван
Махров Алексей
Посняков Андрей
Курылев Олег
Акунин Борис
Володихин Дмитрий