вынужден вывесить таблицы: какие-либо опасности отрицались,
благонамеренных успокаивали, злоумышленникам угрожали. Приказ господина
Хао Цзая был доведен до сведения неграмотных с барабанным боем и ударами в
гонг.
мыслитель, он понимал бренность существования, и так не столь счастливого,
чтобы обременять его преждевременными страхами.
священнослужители всех догм по человеческой своей сущности искренне верили
в гадания и толкования. Не по их вине предсказания оказывались
неблагоприятными. Те священнослужители, кто по скромности считал
недостойным ухищрением низшего существа - человека - разгадать волю Неба,
все же не могли безучастно внимать пророчествам.
воспоминаниям несмышленого детства, были склонны считать свои детские годы
годами спокойствия, а зрелые годы разумного видения жизни - особенно
тревожными.
казаться ничтожными, ныне колебались устои. Не так уж давно кидани,
северные варвары, овладевшие было всем севером Поднебесной, основали
государство Великое Ляо. До сих пор династия Сун, владеющая южной и
средней - наибольшими частями Поднебесной, платит ежегодную дань Ляо. Суны
духом слабы, ослабели душой и ляо. Ляо и суны устраивают церемонии,
называя подарками дань, платимую кочевникам. А монгольская Степь, недавно
бывшая подвластной Ляо, сейчас только именуется такой сановниками. На
самом деле любой Тенгиз может вершить в Монголии все, что захочет.
Поднебесная переделала Ляо. Ляо и суны стали неотличимы, на словах они
любят мирную жизнь. Но сумеют ли они защититься и охранить мир?
знакомы с народом ниуджи. Ниуджи живут в самой северной части Ляо, за
рекой Ляо-хе. Они так же свободны от всякой власти, кроме своей, как
монголы. Но земли там не так разъединены горами и пустынями, как
монгольские. Ниуджи более многочисленны, более сплоченны, чем монголы.
Каждая стена, даже Великая, подобна любому запору: коль его не охраняют,
злоумышленник сломает самый крепкий замок. Для охраны Стены нужно войско.
Где оно?
по книгам, они побеждали, пугая врага учеными построениями войска и
показом хитрых маневров. Богатырем не станешь, десятками лет иссыхая над
книгами. Врага бьют в открытом поле силой на силу. Сказки - все эти
рассказы. Купцы тоже умеют складывать сказки.
примером ходить недалеко. Те же кидани! Северные дикари не испугались
хитрых перестроений сунских войск и книжных мудростей ученых полководцев.
Ни грома пороха в железных трубах. Эти трубы опаснее солдату, который
обязан совать к затравке уголек или фитиль, чем врагу, в которого
направлено жерло.
хотели знать, что поддавались, как глупые рыбы, на удочку обманщиков,
якобы только что приехавших из монгольской Степи, и награждали за
выдумки... Снижались торговые обороты. Как всегда, имевшие деньги
придерживали их. Серебро и слитки легче унести или зарыть, чем другое
имущество.
правитель города, изысканно расставляя художественно выписанные знаки,
среди употреблявшихся ранее несколько раз применил новый знак-цзыр.
- и все же новый, этот цзыр наглядно свидетельствовал, что злоба "степных
червей" проявляется из самой их природы и, подобно стихии, возникает
самостоятельно, существуя неотъемлемо от указанных "двуногих червей", как
неотъемлемы влажность от воды и жгучесть от огня.
землю", самим своим существованием утверждал невиновность правителя Калчи
в постигшей город неприятности: бедственность стихийно происходит от
степных дикарей.
Калчи за доставленное наслаждение. Без зависти, с благородной гордостью
ученого, радующегося успеху собрата, начальник провинции созерцал красивый
цзыр. Он понял главное: как кисточка, тушь и бумага нужны ученому, как
воину - стрела, кошке - когти, так новый знак нужен каждому сановнику. Он
поясняет, объясняет и оправдывает - без оправданий!
мужественностью, другие женственны, третьи прелестны по-детски - и так до
бесконечности, как формы цветов и оттенки красок. Новый цзыр волновал
память правителя Провинции, как воспоминание о давней любви. Какой, когда,
с кем? Нужно искать.
поисками в дни смятения на границе. Приблизительно три десятилетия тому
назад он, едва получив ученую степень, присутствовал в столице на диспуте
между учеными Поднебесной и высокоученым гостем из Тибета. Гость
высказывал мысль, что знаки-цзыры будто бы останавливают развитие мысли,
лишая человека возможности выразить себя. Будто бы цзыры непроницаемо
отграничивают Поднебесную от вселенной. Будто бы из-за цзыров в
Поднебесной иначе, чем везде, смотрят на жизнь и смерть, на любовь мужчины
и женщины, на государство, на самую цель жизни!
все сказано в знаках-цзырах. Нет даже новых знаков! Ибо знаки, рождаясь из
знаков, остаются знаками. Так говорил тибетец, не понимая, что на таком и
покоится благо.
правления Сына Неба Ву Ти*. Память не обманула. Собрат по науке из Калчи
не создал новый цзыр. Вернее, идея такого цзыра уже существовала
двенадцать сотен лет тому назад. Калчинский собрат сумел усовершенствовать
старый цзыр художественным исполнением, что усугубило смысл. И несомненно,
это было сделано бессознательно!
старых книгах, что нового нет, новое лишь кажется новым. Собрат из Калчи
не выдает чужое за свое. Сущность дела куда значительнее: встречаясь с
одним и тем же, люди одинаково относятся к встреченному, пусть их, как в
данном деле, разделяет двенадцать столетий. Жаль, нет здесь тибетца, дабы
сразить его еще одним доказательством.
в ней больше силы, чем в крепостных стенах. Наукой, а не стенами длилась,
длится и будет длиться жизненность Поднебесной.
возрожденным цзыром. Не забыв упомянуть о заслуге правителя Калчи,
правитель провинции намекнул на древнее сочинение, где была зачата душа
цзыра. Так, не унижая собрата, правитель провинции доказал глубину и
собственных знаний, как умеют и любят делать настоящие ученые.
особенно красиво написанные таблицы. В них наглядно для понимающего цзыры
разъяснялись стихийная зловредность и стихийная ничтожность северных
дикарей, а также величие и прочность Поднебесной.
которые по необходимости служения государству были вынуждены терпеть
общенье с дикими народами.
цзыры для сообщений высшей власти о болезнях, грабежах, неурожаях,
разрушении плотин на реках и других подобных неприятностях. Их научные
поиски в той или иной степени венчались успехами, порой предложенные цзыры
выглядели достаточно убедительными, чтобы облегчить ответственность
правителей, поэтому вошли в "золотой склад" науки, но с меньшим блеском,
чем великолепный калчинский цзыр.
знак-цзыр не выдумка, а открытие. Открыть же можно лишь уже существующее
во вселенной. Следовательно, калчинский ученый, как и его собрат, живший
двенадцать веков тому назад, могут быть уподоблены рудокопам, нашедшим в
земле серебряную жилу. Затем некоторые ученые в увлечении с необдуманной
поспешностью и в чрезмерно доступной форме сделали следующий опасный
вывод: пограничные бедствия действительно происходят от стихийных свойств
дикарских народов. Действительно, по уничтожении этих народов возникнут
мир и благоденствие. Это доказано калчинским цзыром. Но неурожаи? Болезни?
Мятежи? Грабежи, воровство и прочие внутренние беды? Может быть, они не
так уж исходят из свойств подданных Поднебесной? Такие крайне рискованные
вопросы были вызваны явным несовершенством по сравнению со знаменитым
калчинским цзыром всех новых цзыров, предложенных для внутренних дел с
целью облегчить труды правящих сановников. И диспуты между учеными
сановниками были немедленно прекращены по "явной своей бесполезности".
научному творчеству Поднебесной. Хан Тенгиз отошел от Калчи в места,
Володихин Дмитрий
Лукьяненко Сергей
Суворов Виктор
Свержин Владимир
Сертаков Виталий
Суворов Виктор