дает, если это может заставить его раскошелиться. Но я пойду истрачу их,
милочка. Я сейчас вернусь.
провожая ее взглядом до двери. - Вы стали мудрой с тех пор, как мы
расстались.
больше, чем ты думаешь. Я знаю больше, чем он думает, милочка, и об этом я
тебе скоро расскажу. Я все о нем знаю.
поистине страшным, - который мог бы очутиться там, где была ты, - за кражу.
Он живет со своей сестрой на Северной дороге, за городом.
их дом. Похвастаться нечем, хотя у того, другого, - дом отменный... Нет,
нет! - воскликнула старуха, качая головой и смеясь, потому что ее дочь
вскочила со стула. - Не сейчас! Это слишком далеко; это у придорожного
столба, где свалены в кучу камни... 3aвтра милочка, если погода будет
хорошая и тебе захочется посмотреть. Но я пойду истрачу...
огонь. - Сестра - красивая чертовка с каштановыми волосами?
Перед дверью зеленое крылечко. Снова старуха кивнула.
равнодушная к ее жалобам и мольбам, надела плащ и стремительно выбежала из
дому.
уговаривая ее, но эти уговоры производили на нее не больше впечатления, чем
ветер, дождь и мрак, окутавший их. Упрямо и злобно стремясь к своей цели,
равнодушная ко всему остальному, дочь не обращала внимания на непогоду и
расстояние, как будто забыв об усталости и пройденном пути, и спешила к
дому, где ей была оказана помощь. После четверти часа ходьбы старуха,
выбившись из сил и запыхавшись, осмелилась уцепиться рукой за ее юбку; но на
большее она не отважилась, и они молча шли под дождем и во тьме. Если у
матери изредка срывалась жалоба, она сейчас же ее заглушала, опасаясь, что
дочь убежит и бросит ее здесь одну; а дочь не нарушала молчания.
вышли на те пустыри, среди которых находился дом. Мрак здесь был еще гуще,
город раскинулся вдали, призрачный и хмурый; холодный ветер завывал на
просторе; все вокруг было черно, дико, пустынно.
оглянуться. - Я уже подумала об ртом, когда была здесь сегодня.
Элис!
делать. Нам надо поужинать, милочка. Деньги - это деньги, кто бы их ни дал.
Скажи им все, что хочешь, но деньги оставь себе.
Это он?
они подошли к запертой двери. Комната, где Элис сушила платье, была освещена
пламенем камина и свечой; и когда она постучала в дверь, из этой комнаты
вышел Джон Каркер.
Элис, что ей нужно.
сегодня деньги. На громкий ее голос вышла Хэриет.
неукротимой ненавистью и презрением и рука, несколько часов назад мягко
касавшаяся ее плеча, сжалась в кулак с такою злобой, что Хэриет, ища Защиты,
прижалась к брату.
к вам и не почувствовать по жару в моей крови, чья кровь течет в ваших
жилах1 - воскликнула Элис угрожающе взмахнув рукой.
Вы накормили меня и дали мне денег. Вы из жалости подарили мне свое
сострадание! Вы, на чье имя я плюю!
погрозила брату и сестре своею иссохшей рукой в подтверждение слов дочери,
но в то же время снова дернула ее за юбку, умоляя оставить у себя деньги.
сказала вам ласковое слово, пусть оно вас оглушит! Если я прикоснулась к вам
губами, пусть это прикосновение будет для вас ядом! Проклятье на этот дом,
где мне дали приют! Горе и позор на вашу голову! Да погибнут все ваши
близкие!
мне путь к небу! О, лучше бы окровавленная нога, из-за которой я пришла сюда
сегодня, сгнила прежде, чем привела меня в ваш дом!
простили вы, носящая это имя! Вышло так, что вы обошлись со мной, как милая,
добрая леди! Я вас поблагодарю, когда буду умирать. Я помолюсь за вас и за
весь ваш род, можете быть в этом уверены!
гибель тех, кто перед ней стоял, она бросила взгляд на черное небо и ушла в
ненастную ночь.
на лежащие у порога деньги, которые, казалось, поглощали все ее внимание,
готова была слоняться вокруг, пока угаснут в доме огни, а потом ощупью
искать деньги в грязи, надеясь вновь ими завладеть. Но дочь увлекла ее за
собой, и они немедленно отправились в обратный путь; дорогой старуха не
переставала хныкать, оплакивала потерю и горько сетовала, поскольку хватало
у нее храбрости, на свою не признающую долга красавицу дочь, которая
оставила ее без ужина в первый же вечер после своего возвращения.
и эти объедки она, бормоча, пережевывала, сидя над угасающими углями, когда
ее дочь, не признающая долга, давно уже спала.
самой низшей ступенью социальных пороков, столь обычных иной раз среди тех,
кто стоит высоко? В этом шарообразном мире, в коем одни круги включены в
другие, нужно ли нам совершать утомительное путешествие с верхней ступени на
самую нижнюю, чтобы в конце концов убедиться в том, что они находятся по
соседству, что крайности соприкасаются и что конец нашего путешествия
совпадает с исходной его точкой? Отдавая должное разнице в материале и
окраске, неужели образец такой ткани нельзя найти среди людей высшего круга?
послушать ваши объяснения!
ГЛАВА XXXV
брешью среди других домов, то только потому, что в своем великолепии не
может с ними соперничать и высокомерно их раздвигает. Пословица говорит, что
дом есть дом, как бы ни был он неказист. Если она остается справедливой в
обратном смысле и дом есть дом, как бы ни был он величествен, то какой
алтарь воздвигнут здесь домашним богам!
и весело ложится на портьеры и мягкие ковры, обед готов, стол изящно накрыт,
но только на четыре персоны, а буфет загроможден столовым серебром. В первый
раз после недавних переделок дом приготовили для торжественной встречи
хозяев, и счастливую чету ждут с минуты на минуту.
этот вечер возвращения домой немногим уступает свадебному утру. Миссис Перч
пьет чай в кухне; она обошла весь дом, определила, почем плачено за ярд
шелка и камчатного полотна, и исчерпала все попавшие и не попавшие в словарь
междометия, выражающие восторг и изумление. Старший обойщик, оставив под
стулом в вестибюле свою шляпу, а в ней носовой платок - от них сильно пахнет
лаком, - шныряет по дому, посматривая вверх на карнизы и вниз на мягкие
ковры, и время от времени в припадке восторга вынимает из кармана линейку и
вдруг начинает с неизъяснимым чувством обмерять дорогие вещи. Кухарка очень
весела и говорит - дайте только ей таких хозяев, которые принимали бы много
гостей (а она готова побиться с вами об заклад на шесть пенсов, что теперь
так и будет); она отличается бойким нравом и отличалась им с детства и не
возражает против того, чтобы все это знали; такое заявление исторгает из
груди миссис Перч тихий отклик, выражающий сочувствие и одобрение. Горничная
может лишь надеяться, что они будут счастливы, но брак - лотерея, и чем
больше она думает о браке, тем больше ценит независимость и благополучие
одинокой жизни. Мистер Таулинсон мрачен и угрюм и говорит, что таково и его
мнение, и дайте ему только войну, войну с французами! Ибо этот молодой
Маккефри Энн
Якубенко Николай
Мацумото Сэйте
Шилова Юлия
Флинт Эрик
Соломатина Татьяна