один из наших лакеев позвонил в дверь, которую тут же открыла пожилая
женщина, по виду служанка. Узнав о цели нашего визита, она прежде всего
попросила нас отпустить кучера и сопровождающих, сказав, что они должны
ждать нас возле винной лавки, довольно далеко от дома. Мы выполнили ее
желание, и она провела нас в маленькую комнату. Четверть часа спустя
появилась мадам Дюран - сорокалетняя, очень красивая женщина, грациозная,
прекрасно сложенная, высокого роста, поразившая меня царственной осанкой,
римскими чертами лица, восхитительной кожей и большими выразительными
глазами. Речь ее была учтива, но без подобострастия, жесты - сдержанны,
вообще весь ее облик и манеры выдавали хорошее происхождение, воспитание и
незаурядный ум.
- Сударыня, - обратилась к ней моя подруга, - нас прислали люди, хорошо
вам знакомые, которым вы оказали не одну услугу. Прежде всего нам хотелось
бы узнать, какое будущее уготовано нам, за что вы получите двадцать пять
золотых монет во-вторых, мы желали бы получить от вас средства, которые
позволят нам держать это будущее под контролем, - я имею в виду полный
комплект ваших знаменитых ядов. А вот это, - Клервиль протянула ей еще
пятьдесят луидоров, - плата за рецепт приготовления этих самых ядов и-за то,
что вы покажете нам свою лабораторию и свой сад с ядовитыми растениями.
Остается добавить, что нами движет чисто практический интерес.
- Начну с того, - отвечала Дюран, - что вижу перед собой двух
исключительно очаровательных женщин, именно поэтому, прежде чем мы перейдем
к делу, вам придется принять участие в совершенно необходимой церемонии,
которая, возможно, в чем-то вам и не понравится.
Клервиль поинтересовалась, в чем именно будет заключаться эта
церемония.
- Вы пройдете со мной в специальный кабинет, - сказала ведунья, - где
снимете с себя одежды и получите от меня порку.
- Вы всерьез собираетесь выпороть нас?
- Пока не пойдет кровь, милые дамы, да, пока не брызнет кровь из ваших
прекрасных тел. Я никогда не даю никаких сведений, пока не будет выполнено
это, в сущности безобидное, требование. Кроме того, ваша кровь будет нужна
мне для гадания, причем это должна быть свежая кровь после флагелляции.
- Я согласна, - вопросительно посмотрела я на Клервиль. - и у нас нет
другого выхода.
Кабинет, в который ввела нас Дюран, был слишком необычен, чтобы не
рассказать о нем поподробнее, и хотя его освещала одна маленькая коптящая
лампа, мы хорошо разглядели находящиеся в нем предметы. Это была комната с
окрашенными в черное стенами и потолком шириной три метра и длиной около
четырех у правой стены стояли перегонные кубы, небольшие печи и прочие
химические приборы слева висели полки с большим количеством бутылок и
склянок, а также книг, и стоял рабочий стол со стулом напротив нас, у
дальней стены, висела черная ширма, отделяющая эту комнату от соседней эта
ширма ниспадала на диван и разделяла его таким образом, что половина дивана
находилась в кабинете, а другая половина - в соседней комнате кроме того, в
самом центре стоял деревянный столб, обитый бархатом, к которому мадам Дюран
и привязала нас лицом друг к другу.
- А теперь, - спросила хозяйка, - вы готовы испытать боль ради того,
чтобы получить нужные знания?
- Приступайте, сударыня, - ответили мы, - приступайте: мы готовы на
все.
После этого Дюран весьма горячо расцеловала каждую из нас, ласково
похлопала ладонью по нашим ягодицам и завязала нам глаза. С этого момента
воцарилась тишина мы услышали легкие шаги и получили каждая по пятьдесят
ударов, хотя так и не поняли от кого. Это были розги, которых мы еще не
пробовали, - тонкие гибкие ивовые прутья, - и несмотря на то, что мы обычно
легко переносили экзекуцию, мне показалось, что с меня за две минуты содрали
всю кожу. Однако мы не издали ни звука жалобы, нам тоже никто не сказал ни
слова. Потом кто-то ощупал наши ягодицы, скорее всего это не была мадам
Дюран.
После короткого перерыва экзекуция возобновилась, и теперь не
оставалось никаких сомнений относительно пола экзекутора: моих окровавленных
ягодиц коснулся мужской член, потерся о них, потом послышались вздохи,
похотливые стоны затем к заднему проходу прижался горячий рот, внутрь
скользнул влажный язык, повращался там минуту или две, и порка продолжалась.
Теперь это уже были не розги - хотя зад мой уже онемел, я без труда
определила, что меня били многохвостой плеткой с заостренными металлическими
наконечниками, и тут же почувствовала, как по бедрам потекла кровь,
растекавшаяся лужей под моими голыми ногами. Снова моего тела коснулся член,
затем язык, и церемония закончилась. С наших глаз сняли повязки, и мы
увидели перед собой мадам Дюран с двумя чашками в руке, одну она подставила
под ягодицы Клервиль, другую - под мои когда они до краев наполнились
кровью, она убрала их и развязала веревки. Потом обмыла истерзанные наши
тела водой с уксусом и заботливо осведомилась, не больно ли нам.
- Все в порядке, - заверили мы. - Что теперь мы должны сделать?
- Теперь я поласкаю вам обеим клитор я не смогу гадать, пока не увижу,
как вы ведете себя в пылу страсти.
С этими словами колдунья уложила нас бок о бок на диван благодаря
ширме, разделявшей его пополам, нижняя половина наших тел оказалась в
кабинете, а верхняя - в другой комнате. Дюран крепко привязала нас веревкой
к дивану, чтобы мы не могли приподняться и увидеть, что с нами будут делать.
После чего, обнаженная до пояса, она присела между нами и попросила целовать
свои великолепные груди. Пока мы этим занимались, она время от времени
бросала взгляды на обе чашки. Тем временем кто-то невидимый начал ласкать
нам клитор, затем, столь же искусно и умело, перешел на влагалище и задний
проход. Нам долго облизывали оба отверстия, кстати, я забыла сказать, что к
нашим лодыжкам были также привязаны веревки, и вот теперь наши ноги
приподнялись вверх, и средних размеров член начал, поочередно, со знанием
дела, обрабатывать нам влагалище и задницу.
Неожиданно мною овладела неясная тревога, и я не удержалась от вопроса:
- Надеюсь, мадам, что этот мужчина, по крайней мере, ничем не болен?
- О, святая простота! - ответила колдунья. - Это не мужчина, это - Бог.
- Вы с ума сошли, сударыня, - подала голос Клервиль. - Никакого Бога
нет, а если бы он и существовал, тогда, будучи совершенным во всех
отношениях, он наверняка предпочел бы содомировать нас, а не сношать таким
плебейским способом.
- Тихо, - приказала Дюран, - сосредоточьтесь на своих плотских
ощущениях и не думайте о том, кто вам их доставляет. Еще одно только слово,
и все пойдет насмарку.
- Больше не скажем ни слова, - пообещала я, - но запомните, мадам, мы
не собираемся уйти отсюда с сифилисом или с подарочком в виде зародыша.
- Бог не допустит ни того, ни другого, - с важностью заявила Дюран, - а
теперь молчите.
И я очень ясно почувствовала, что член, принадлежавший высшему
потустороннему существу, извергнул в мои потроха приличную порцию спермы
невидимый содомит пришел в неистовство - рычал, стонал, издавал непонятные
звуки, и в этот же миг, не успев сообразить, что произошло, мы вместе с
диваном взмыли вверх.
В следующий момент мы увидели, что находимся в почти пустой комнате с
очень высоким потолком занавески, отделявшей наши головы от нижней части
тела, уже не было, зато в этой комнате непонятным образом оказались мадам
Дюран и две девочки лет тринадцати-четырнадцати. Девочки сидели в креслах,
крепко связанные... По их бледным изможденным лицам я заключила, что эти
жалкие создания долгое время жили в крайней нищете неподалеку от них в
одной колыбели лежали два ребенка, скорее всего это были мальчики, месяцев
девяти от роду. Посреди комнаты стоял большой стол, на нем были разложены
многочисленные пакетики, похожие на те, в каких продаются лекарства в
аптеке кроме того, в этой комнате склянок и бутылок было больше, чем в
первой.
- Вот здесь я и гадаю, - сказала Дюран, освобождая нас от веревок. -
Вас зовут Клервиль, - продолжала она, пристально всматриваясь в сосуд с
кровью моей подруги. - Вы, конечно, понимаете, что ваше имя никто не мог мне
подсказать. Вам, Клервиль, осталось жить только пять лет, хотя, судя по
излишествам, которым вы предаетесь, вы могли бы прожить до шестидесяти, но
как бы то ни было, богатство ваше будет прирастать по мере ухудшения
здоровья, и в тот день, когда Большая Медведица войдет в созвездие Весов, вы
горько пожалеете об утрате весенних цветов.
- Я что-то не понимаю.
- Запишите мои слова, и придет день, когда смысл их станет для вас
ясен.
При этом я заметила, что такое предсказание немало обеспокоило мою
подругу.
- Что до вас, Жюльетта, - ну скажите на милость, откуда я могла узнать
ваше имя? - что до вас, милая девушка, вам приснится вещий сон, перед вами
появится ангел, который поведает вам что-то очень важное. А сейчас я могу
сказать только одно: случится великое горе, когда в вашем сердце исчезнет
зло.
После этих слов комнату заволокло густое облако. Дюран впала в транс,
начала выкрикивать непонятные слова и судорожно дергаться, освобождаясь от
последних одежд, скрывавших ее обольстительное тело. Облако рассеялось, и
она пришла в себя. В воздухе остался смешанный запах амбры и серы. Нам
вернули одежду, и когда мы оделись, гадалка спросила, какие яды нас
интересуют.
- Ваше предсказание просто убило меня, - сердито сказала Клервиль. -
Подумать только: умереть через пять лет!
- Кто может знать? Возможно вы сумеете избежать этого, - философски
заметила Дюран. - Я сказала то, что увидела в вашей судьбе, а мои глаза меня
иногда подводят.
- Дайте мне хотя бы надежду, иначе есть от чего прийти в отчаяние, -
сказала Клервиль. - А может быть, вы ошиблись совсем в другую сторону, и мне
Посняков Андрей
Шекли Роберт
Браун Дэн
Акунин Борис
Глуховский Дмитрий
Афанасьев Роман