Чтение 117–й страницы книги ~На повестке дня

- Ожидал - чересчур сильно сказано, старина! Надеялся - больше
подходит.

- Великий султан, я выхаживал вас, когда вы болели. И в детстве, и в
юности. А помните, как я вас подбадривал? Ахмат засмеялся:

- Безумная неделя в Лос-Анджелесе? Когда я женился?

- У нас с вами была договоренность. Ваш отец так ничего и не узнал!

- Хотите сказать, я вам чего-то недоговариваю?

- Не скрою, пришла в голову эта мысль.

- Хорошо, старина, я...

Неожиданно отворилась дверь, и вошли две женщины. Одна блондинка,
вторая - шатенка. На блондинке был накинут халат, полы которого едва
сходились на округлом животе. Это была его беременная жена. Шатенку звали
Калейла.

- Нашему общему знакомому, доктор, - продолжал говорить Ахмат, - нужна
помощь, а кто в состоянии оказать ее, кроме султана? Все будет так, как он
сказал. Но задержите его возвращение в камеру на пятнадцать или двадцать
минут, пока не появятся два моих офицера полиции.

- Ваши двоюродные?

- Думаю, пары полицейских будет вполне достаточно, друг мой.

Последовала короткая пауза.

- А что, Ахмат, слухи подтвердились?

- О чем это вы? Ни слухи, ни сплетни меня не интересуют.

- Говорят, вы мудрый не по годам...

- Глупость какая-то, - бросил султан.

- Он сказал, что вам не мешало бы расширить свой кругозор, дабы
"соответствовать своему положению". Это его слова.

- Не зацикливайтесь на всякой чепухе, доктор. Просто держите меня в
курсе. - Ахмат протянул руку к кнопочному телефонному аппарату, набрал
несколько цифр. Через пару секунд сказал: - Прошу прощения. Знаю, что
разбудил, но вынужден побеспокоить вас. Поезжайте в тюрьму. Амаль Бахруди...
Помогите сбежать. С рыбой. - Он повесил трубку.

- Ахмат, что случилось? - спросила жена и быстро пошла к нему.

- Бобби, ходи, пожалуйста, помедленнее. До родов осталось всего шесть
недель, а ты бегаешь бегом.

- Это уж чересчур! - сказала Роберта Олдридж-Яменни и обернулась к
Калейле. - Не находишь? Этот спортсмен еле поспевал за мной в Бостонском
марафоне, а теперь учит меня, как вынашивать ребенка!

- Королевское семя, Бобби! - улыбнулась Калейла.

- Королевское! Боже ты мой! Пеленки - один черт! Спроси мою мать, она
за шесть лет выносила четверых из нас. Дорогой, что случилось?

- Наш американский конгрессмен кое с кем задружился в тюремной камере.
Устраиваем ему побег.

- Получилось! - Калейла засмеялась.

- Твоя идея, - сказал Ахмат.

- Но она ему пришла в голову!

- Какое это имеет значение! Главное, чтобы события не заставали
врасплох. Извини, Калейла, я даже с тобой не поздоровался. Жаль было
вытаскивать тебя в такой час, но ты ведь не хочешь оставаться в стороне.

- Упаси Боже!

- Как тебе удалось выйти из отеля в четыре утра?

- Благодаря Бобби. Но имей в виду, наша репутация при этом никоим
образом не пострадала.

- С ума сойти! - Ахмат взглянул на жену.

- Великий султан, - произнесла нараспев Бобби. Сложив ладони, она
поклонилась и заговорила с бостонским акцентом: - Эта милая леди, она же
куртизанка из Каира, она же тонкий намек на толстые обстоятельства, - жена
султана провела ладонями по своему выпяченному животу, - она же подруга жены
высокопоставленного лица, бросившего на время свою беременную жену, вызывает
всеобщее расположение и одобрение. - Женщина поклонилась Калейле. - А вы,
милая леди, ежели дотронетесь до великого султана, я выцарапаю вам глаза.

- Этого вы можете не опасаться, дорогая, - с притворной серьезностью
сказала Калейла. - Но хорошо, что предупредили.

- Да ладно, вы обе! - прервал их Ахмат.

- Нам надо все время смеяться, - заметила его жена. - Иначе, думаю, мы
спятим и начнем бредить.

- Бредовое безумие! - кивнул Ахмат. - Калейла, а что твой приятель?
Этот английский бизнесмен?

- У него алкогольное безумие, - ответила Калейла. - Сидит в баре отеля
и обзывает меня последними словами.

- Не самое плохое, что могло случиться с вашим прикрытием.

- Да уж, действительно! Нашелся другой покровитель, предложил более
высокую цену... Чего так упиваться?

- А наши патриоты, уважаемые коммерсанты, по-прежнему ждут не дождутся,
чтобы я в расстройстве улетел на Запад, по-прежнему верят, что ты работаешь
на них?

- Да. Мой "друг" в Сабат-Айнубе сказал, что ты встречался с Кендриком.
Пришлось соглашаться, поддакивать... Трудную ты мне задачку подкинул! Тем
более, что против его доводов сложно было возражать...

- Ну и что за доводы?

- Они в курсе относительно гарнизонной машины. Знают, что она ждала
Кендрика в двух кварталах от отеля. Я не возразила, поскольку была там.

- Машины из гарнизона раскатывали по всему Маскату, а они заприметили
именно эту!

- Простите, но этого делать было не надо. Видишь ли, они сообразили,
что Кендрик здесь...

- Мустафа поставил их в известность, - прервал ее Ахмат. - Я оплакиваю
его смерть, но болтун он был, каких мало.

- Возможно, он виноват, а может быть, и нет, - сказала Калейла. -
Вашингтон тоже несет ответственность. Слишком много людей было
задействовано. Госдеп, на мой взгляд, не обеспечил стопроцентную
секретность.

- Чертовски надоело искать врага! - Ахмат сжал кулаки. - Агрессия
разлагает человека, а образ врага заставляет жить в условиях военного
лагеря, не позволяет требовать демократических свобод. Проклятье, что же мы
делаем?

- Давай лучше подумаем, как быть с Кендриком. Я предлагаю не суетиться
и ждать, когда он даст о себе знать.

- И это все? Опять ждать?

- Нет, есть еще кое-что, - сказала Калейла. - Я бегу переодеваться, а
ты пока выясни маршрут, вернее - дорогу, по которой их повезут, и в каком
месте запланирован побег. И распорядись подогнать к подъезду самую крутую
тачку. Я поеду ему навстречу.

- Вот у тебя точно бредовое безумие! - замахал руками Ахмат. - Ты и
Бобби дружите много лет, но это не дает тебе права рисковать своей жизнью. Я
категорически против.

- Речь идет не о моей жизни, - сдержанно возразила Калейла. - И не о
твоей, честно говоря. Мы обязаны сделать, все от нас зависящее, чтобы
освободить заложников и прекратить разнузданную вакханалию терроризма у тебя
в султанате. Может, ничего и не выгорит, но получать достоверную информацию
- моя работа, а твое дело - разрешить мне это.

- И дай ей номер, по которому она напрямую свяжется с тобой, - спокойно
сказала Роберта Яменни. - Или со мной.

- Иди переодевайся! - велел Ахмат и покачал головой.

- Спасибо, Ахмат! Но прежде мне нужно кое с кем поговорить. Это не
займет много времени.

Двое англичан с трудом выволокли из кабины лифта лысеющего
соотечественника, в стельку пьяного, огромного, в скособоченном костюме в
тонкую полосочку с Севил-роу.27

- Пьянь позорная, вит он кто! - сказал тот, что был слева. - Это же
надо так набраться! - Он держал в левой руке гостиничный ключ с деревянным
шаром, а правую, согнув в локте, упирал в бок пьяницы.

- Ладно, Дики, не заводись! - буркнул второй. - Мы и сами накачались
пивом по этому случаю.

- На черта нам это было надо! Соотечественник, так его и разэдак...
Ввяжись он в драку, нас бы повесили на фонарных столбах в этой варварской.
Богом забытой стране! Где его номер?

- В конце коридора. Тяжелый стервец, правда?

- Зараза! Думаю, весь из жира, виски и дерьма.

- А казался довольно приятным мужиком. Так ведь нет, заболтала его
болтливая шлюха! От таких стервозных баб кто угодно обделается. Разузнал, на
кого он работает?

- На какую-то текстильную фирму в Манчестере. То ли Гвилингейм, то ли
Берлингейм или что-то в этом роде.

- Ни о чем подобном не слыхивал! Ну-ка дай мне ключ - вот его дверь.

- Мы просто швырнем его на кровать, никаких любезностей, говорю я тебе.

- А ты думаешь, тот внизу откроет для нас бар? Я хочу сказать, пока мы
выполняем здесь свой христианский долг, тот шельмец может запереть дверь.

- Лучше бы тому говнюку не делать этого! - сказал англичанин по имени
Дики, и три фигуры ввалились в темную комнату. Свет из коридора высветил
очертания кровати.

- Я дал ему двадцать фунтов, чтобы он держал бар открытым только для
нас. Если думаешь, что я закрою глаза на одну секунду, пока не окажусь
завтра в самолете, тогда тебе пора в дурдом. Не хочу, чтобы какой-нибудь
черножопый с комплексом Мессии перерезал мне горло, говорю я тебе! Ну давай,
раз-два, взяли!

- Дрыхни, жирный боров, - сказал англичанин по имени Дики. - И пусть
всякие упыри утащат тебя куда подальше.

Здоровяк в однобортном костюме в, тонкую полосочку приподнялся и
посмотрел на дверь. Шаги в коридоре затихли. Он опустил ноги на пол и